Опять в чужом пиру похмелье
Очередная антиалкогольная кампания рискует повторить прежние ошибки
Президент Дмитрий Медведев взялся за борьбу с зелёным змием. Президент по-своему прав. И по-моему он тоже прав. Намерения его во всяком случае, несомненно, благие.
Но воспоминания, навеваемые совершенно справедливыми президентскими заявлениями, почему-то заставляют усомниться в том, что из этого выйдет что-нибудь доброе.
Большой Пивной проспект и его окрестности
Прежде всего президент намерен запретить продажу пива в киосках, а ещё: ограничить объём тары для слабоалкогольных напитков третью литра – 0,33 вместо привычных россиянам издавна 0,5 («чебурашек») и приобретших популярность в последнее время 1,5 («полторашек»).
Всё это напоминает старый анекдот о том, как наш соотечественник был до глубины души поражён рассказом немецкого туриста, что тот выпивает в день две, а изредка и три банки пива. «Три банки – это же девять литров!» – восхищённо крякнул наш человек.
Пиво-то наши люди были приучены пить разливное, и ходили за ним на промысел с трёхлитровыми банками. Алюминиевых баночек с многообразием названий на боку не было и в помине. Бутылочное было редкостью, сортов припоминается немного: «Жигулёвское», иногда «Мартовское» да изредка «Бархатное», тёмное.
В лучшие времена Большим Пивным проспектом любители этого напитка именовали Астраханскую улицу. Пивные ларьки, будочки и цистерны-автоприцепы («бурёнки») встречались едва ли не на каждом углу этой замечательной улицы от Сенного рынка до Товарной – станции Саратов-2.
Без проклятого пойла – пива не обходится ни один день. И сегодня я был в пивной на Страстной площади с А. Толстым…
Михаил Булгаков. Дневник. Запись 3 сентября 1923 года
Встречались-то они часто. А вот пиво в них встречалось с переменной частотой, в разные годы значительно менявшейся.
В 60-х годах мы, студенты университета, после лекций, а иногда и в перерыве, выходили на перекрёсток Астраханской и улицы 20 лет ВЛКСМ (ныне Большая Казачья), чтобы прильнуть к обосновавшейся там «бурёнке» с разливным «жигулёвским». Иногда встречали там и единомышленников-преподавателей.
Потом «бурёнки» куда-то исчезли, а на стационарных будочках всё чаще стали появляться плакатики «Пива нет».
Как относился народ к этим извещениям, видно из свидетельства современника – рисунка художника И. Макарова (воспроизводится по сборнику «Без слов. Мастера советской карикатуры», выпуск IV. Издательство «Советский художник», Москва, 1978).
Власти силами всемогущей цензуры не препятствовали появлению таких критических выпадов, однако пива от этого не прибавлялось. Наоборот.
В конце 80-х, на волне горбачёвских запретительных мер, под ударом оказалось и оно.
Нас там убьют, – сказал Арамис. – Я ненавижу англичан, они грубы, как и все люди, пьющие пиво.
Александр Дюма. «Двадцать лет спустя»
В эти годы преданные любители пива выстаивали в очередях под палящим солнцем по 3–4 часа, порой даже без особой надежды на то, что в осаждённый распалённой очередью ларёк привезут желанный напиток в большой автоцистерне.
Охота пуще неволи! В этой ситуации у старой поговорки появился новый смысл. Дело было уже не в пиве. Ради него одного не стоило так мучиться. Дело было именно в воле или неволе. Нам не позволяют пить пиво? А нас спросили? Так вот, получите: умрём на солнцепёке, но своего добьёмся. Умрем не умрём, а вот мордобой случался: уж очень много было желающих проникнуть к заветному окошечку без очереди.
Нынешняя российская власть не учится на ошибках предшественников и по-прежнему загоняет народ насильно в трезвое будущее. Неужели думают, что на этот раз получится?
Великое национальное унижение
Во времена «минерального секретаря» Горбачёва не только крымские виноградники пошли под топор.
На саратовском заводе технического стекла ликвидировали запущенную незадолго до того импортную, на валюту купленную, линию по производству хрустальных рюмок и фужеров.
Моя однокашница по университету, работавшая в это время на Техстекле, как раз руководила отладкой этой линии. Она демонстрировала мне эту технику в работе, увлечённо, с профессиональной гордостью рассказывая о её достоинствах.
Вскоре в достоинствах продукции новой линии убедились саратовцы: недорогие рюмки и фужеры классических форм появились в магазинах города.
Но пришла борьба за трезвость, и кто-то решил в чиновничьем усердии, что больше саратовцам посуда, соблазняющая на выпивку, не понадобится. Линию демонтировали, оборудование продали куда-то в другой город, где она, возможно, и сейчас работает. Саратовцы остались с гранёными стаканами.
Но это было ещё полбеды.
В Москве событие – выпустили 30-градусную водку, которую публика с полным основанием назвала «рыковкой». Отличается она от царской водки тем, что на десять градусов она слабее, хуже на вкус и в четыре раза её дороже.
Михаил Булгаков. Дневник. Запись в ночь с 20 на 21 декабря 1923 года
Нет, водки «горбачёвка» в отличие от «рыковки» и «андроповки» в продаже не появилось. Сделали проще: её вообще практически устранили из продажи.
Саратовцы помнят, конечно, каково было в те годы добыть хотя бы одну бутылочку для семейного торжества. Безалкогольные свадьбы и другие праздники были тогда в большом почёте – у властей. У народа они вызывали мрачные шутки с нездоровым смехом.
На весь Саратов оставили считанные несколько магазинов, где продавали алкоголь – не только водку, но и вино (которое, впрочем, стало ещё большей редкостью, чем «злодейка с наклейкой»). Магазины мгновенно приобрели имена собственные. Это было необходимо для навигации.
Когда и в какой магазин «завезут» товар, было, естественно, неизвестно. Люди ездили из конца в конец города, неся товарищам по несчастью добрые или горестные вести: «В «полосатый» к четырём привезут! – В «штаны» не ездите, до послезавтра ничего не обещают. – В «хазовский» привезли одну машину, на пол-очереди не хватило!»
Мой коллега по молодёжной газете, сам алкоголем не сильно интересовавшийся и потому по этим магазинам не ходивший, как-то раз по просьбе одного из редакционных друзей отстоял с ним в такой очереди, чтобы получить продукта на двоих – ведь «в одни руки давали» не больше двух бутылок.
Коллега вернулся в редакцию помрачневший, со словами: «Я видел великое национальное унижение!»
Несколькими годами позже я прошёлся по местам былой славы. Многих магазинчиков, вокруг которых кипели такие страсти, нет и в помине. Зато на их местах или в окрестностях выросли завидных размеров особняки. Не на спиртовой ли подкормке?
Российская власть 80-х годов, как и нынешняя, не училась на ошибках предшественников: как можно было не вспомнить, что американская мафия приобрела невиданную силу именно в годы «сухого закона», на незаконной торговле спиртным?
Наша отечественная мафия оказалась куда более внимательным учеником.
Величайшее чиновничье заблуждение
Самое неприятное во всём этом – чиновничье бездумное рвение. Им подменяется здравый смысл, им глушатся критические высказывания – даже самые конструктивные, направленные на пользу дела. Чиновничье рвение направлено в таких кампаниях не на результат, а на отчёт.
Какая разница, что алкоголики предпочитают «белое крепкое» и не пьют массандровский «Мускат белый красного камня»? – Закатать крымский виноградник под асфальт! Эта угроза была реализована буквально.
Создано Всесоюзное общество трезвости. Какая разница, что в названии сказано: «добровольное»? – Генеральную линию нарушаете! Вступить всем поголовно!
И в редакции нашей молодёжки была создана (а что делать – газета была органом обкома комсомола!) первичная организация общества трезвости.
В кабинете редактора большой либеральной газеты «Слово народа» шло чрезвычайное редакционное заседание, и так как вчера законом спиртные напитки были запрещены, то к редакционному чаю, сверх обычая, были поданы коньяк и ром.
Алексей Толстой. «Хождение по мукам»
Помню, сколько сопротивления вызвало указание сверху о её создании. Сколько аргументов было брошено в полемике нашим оппонентам: и формализм, и бюрократизм, и волюнтаризм… Но оппоненты нас и не слушали, они составляли отчёт о поголовном охвате.
И что же в итоге? Один из нас, тогдашних сотрудников «Зари молодёжи», как был убеждённым трезвенником, так им и остался. Остальные – как «употребляли» время от времени, так и продолжают. И никакие постановления обкомов-горкомов не изменили это соотношение сил.
Величайшим заблуждением всех инициаторов протрезвления населения остаётся их убеждение в том, будто можно эту проблему решить, регулируя каналы и объём продажи алкоголя.
Нет, регулировать их надо, даже необходимо, чтобы эта сверхдоходная отрасль не работала на мафию, чтобы люди не травились суррогатами.
Читал, что после горбачёвской антиалкогольной кампании снизился процент врождённых заболеваний у младенцев, меньше стало преждевременных смертей от сердечно-сосудистых заболеваний.
Так что не надо рубить с плеча и «минерального секретаря»: антиалкогольная кампания была не худшей из его идей.
Но вот воспоминания о великом национальном унижении не дают успокоиться сегодня, когда новый президент берётся решать вечную российскую проблему.
