Александр Пантелеев: Властью не делятся

Александр Пантелеев – кандидат психологических наук, работает в области политической психологии, с этой отраслью связана тема его докторской диссертации. В беседе с ним мы попытались выяснить психологическую подоплёку событий, происходящих во властных структурах.

– Александр Фёдорович, давайте начнём с прогноза на осень. Многие ожидают второй волны кризиса, а следовательно, и политического и социального накала. Между тем видимых признаков этого нет…

– Давать прогнозы сейчас достаточно легко, так как политическая ситуация в стране простая и прозрачная. «Единая Россия» прочно держит в своих руках власть, а население каким было спокойным, таким и остаётся. Изменить ситуацию способны только какие-то радикальные перемены: задержка пенсий, отмена льгот, например. Нужно наступить на самое больное самому обездоленному классу пенсионеров, чтобы произошли массовые акции протеста.

А пока рейтинг у власти высокий. Экономический кризис, безденежье, техногенные катастрофы, по мнению населения, может предотвратить только лидер вождистского типа. Путин идеально соответствует ситуации в стране.

– Недавно посетивший область Вячеслав Володин заявил, что у партии нет политических оппонентов, а внутри партии нет конфликтов. Какая роль в таком случае отводится, например, коммунистам?

– Коммунисты уже давно сочувствуют власти и потому не являются реальными оппонентами ни «Единой России», ни Путину, ни Медведеву. Позиция коммунистов демонстративная.

– Не свелась ли политическая жизнь в Саратовской области к противоборству различных единоросских групп?

– Конфликты внутри партии если и есть, имеют не политическую основу, а, скорее, хозяйственную, административную. Но эти вопросы решаются вполне мирно. Местные единороссы прекрасно понимают, что если они какой-либо экономический конфликт превратят в политический, то Москва примет радикальные меры против них. Если кто и доставляет им иногда моменты «радости», то это Фейтлихер, но он не член ЕР.

– Фейтлихер, кстати, в интервью нашей газете сказал, что давно готов заключить мир, только не хочет каяться, чего от него якобы ждёт Володин.

– Леонид Натанович, насколько я понимаю, человек, ведущий умную игру и не готовый расстаться со своими активами, а со всем остальным – вполне. Но вести разговор с ЕР можно только путём каких-то экономических уступок.

– То есть если бы его оставили при тех же экономических интересах, он был бы готов каяться?

– Не думаю, но во всяком случае он прекратил бы критические выступления в своей газете. Он человек деловой, и в высоком интеллекте ему отказывать неосмотрительно.

– А Володин?

– Володина я наблюдаю около пятнадцати лет, это человек политики, имеющий бесспорный талант административного управления. Он умеет пользоваться властью, удерживать власть, демонстрировать её, заставлять людей делать то, что нужно власти.

– Многие называют его виртуозным манипулятором.

– А политическое правление в основе – это и есть умение манипулировать людьми, массами. Так было с незапамятных времён. Макиавелли, например, – великий манипулятор.

– Как случилось, что, невзирая на губернатора, правительство, Володин имеет огромное влияние на все происходящие в области процессы?

– Володин – крупная политическая фигура, у него масса преимуществ.

Первое: он очень хорошо знает область и всю элиту в ней. Будучи вице-губернатором, он решал самые серьёзные вопросы по поручению Аяцкова.

Второе: он добился серьёзного положения в Москве. Его там никто не ждал, но он сумел продвинуться. И потом, он тонко чувствует, что нужно верховной власти, такие люди не задерживаются на одной ступеньке, а идут всё выше. И, несмотря на то что в Москве сейчас есть очень серьёзные люди, оппозиционно настроенные к Володину, ему, судя по рейтингам, удаётся держаться в середине первой сотни политиков.

– Саратовская область нужна ему в качестве запасного аэродрома?

– Это то место, где он может продемонстрировать свои профессиональные возможности не на словах, а на деле. Ну кто из московских политиков может похвастаться такими достижениями: открыл столько-то ФОКов, школ, домов престарелых, построил корпуса университетов и общежития, развил социальную сферу…

Область – часть имиджа Володина, но вряд ли у него есть цель возвратиться сюда. Бюджет нищий, экономика в ужасном положении, зачем ему это? В политическом смысле это если не самоубийство, то отступление. А Володин отступать не привык.

– Какие-то другие яркие фигуры на областном политическом поле вы видите?

– Нет, пожалуй. Кстати, не случайно и Аяцков сослал Володина в Москву. Он не терпел людей, способных составить конкуренцию. Володин тоже не позволит, чтобы ему мешали пользоваться властью. Поэтому и нет других лидеров, откуда им взяться, если им всё время стучат по голове, как карасям на сковородке, чтобы не дрыгались?

– То есть «если ученик не превосходит своего учителя, это плохой ученик» – не про наших политиков?

– Нет. Если человек оказался у верхушки власти, он не подпускает к ней никого. Мне сейчас очень интересно наблюдать за Путиным и Медведевым, у которых рейтинг сравнялся. Медведев пришёл во власть при поддержке Путина, и когда пытаются изобразить конкуренцию между ними, я не верю. На мой взгляд, это игра, политтехнологический ход, такое ощущение, что они между собой очень хорошо договорились.

– На Селигере молодёжи раздавали памятки, какие слова нельзя произносить при Путине, среди них оказались «Медведев» и «президент»…

– Вот-вот. Игра. Медведев недостаточно хорошо вошёл во власть. Власть должна быть не только удовольствием, но и профессией. Для Медведева власть – некая роль, игрушка. Ему нравится быть первым, собирать совещания, давать указания, хмурить брови, произносить резкие слова (он у Путина позаимствовал эту манеру), не более. Для Путина власть – личностная ценность.

И ещё одно: имиджмейкеры Путина на голову выше, чем у Медведева. Да и Путин – благодатная фигура для их работы. Путин формально, по закону, вторая фигура во власти, а долгое время его рейтинг был выше, чем у Медведева. Даже то, что он сравнялся, парадоксально. Президент по определению должен обладать большей популярностью.

– Борьба с коррупцией, относительно которой депутаты Госдумы «прокатили» Медведева, отказавшись, например, декларировать доходы и имущество своих взрослых детей, тоже игрушка?

– Борьба с коррупцией – это как закат капитализма у коммунистов, его можно ждать бесконечно. С ней борются во всём мире, но она живёт и процветает. У нас реальная борьба с коррупцией начнётся только тогда, когда будет хотя бы двухпартийная политическая система.

При конкуренции партия, допускающая коррупцию, рискует проиграть выборы. А сейчас бороться с коррупцией должны люди, которые являются её источником. Депутаты, бывшие в нескольких составах Госдумы, держат рычаги власти и представляют собой реальную силу. Эту силу они продемонстрировали Медведеву: сегодня ты президент, завтра нет. И он это молча проглотил.

– На рассмотрение Госдумы внесён законопроект о пожизненных льготах для депутатов на бесплатное лечение в медучреждениях управделами президента и выделение путёвок в санатории. Как вы думаете, примут?

– Могут. Отдельно принятый закон способен вызвать возмущение, но дадут незначительные льготы каким-то категориям населения и не забудут себя любимых. Не знаю, есть ли такие прецеденты в мире, чтобы депутатам оставляли пожизненные льготы… Вряд ли. Но у нас правовые отношения – основа демократии – генетически неразвиты. Достаточно вспомнить, что написал Николай II при переписи населения в графе «занятие»: «хозяин земли русской».

– В Польше Путин назвал Россию «моей страной». Это рядом с «хозяином земли»?

– Не исключено, что он реализовал повод показать, кто в доме хозяин. Хотя каждый из нас может сказать: моя страна, моя родина. Если бы он сказал «моя страна» в присутствии Медведева, это была бы психологически другая ситуация.

– Возвращаясь к Саратовской области: похоже, что у нас реанимируется 6-я статья Конституции СССР (КПСС является направляющей и руководящей силой) – партийные выговоры, взыскания?

– Так оно и есть. Горбачёв, насколько я помню, назвал «Единую Россию» худшим вариантом КПСС. Володин в одном из своих выступлений после выборов в Госдуму сказал, что мы будем поддерживать те регионы, которые проголосовали за «Единую Россию». То есть подправил положение Конституции, где сказано, что власть принадлежит народу и все регионы равноправны.

– Огосударствление церкви, которое мы наблюдаем, к чему приведёт?

– Россия наступает в который раз на одни и те же грабли. В допетровскую эпоху патриарху было позволено наставлять царя, но церковная и светская власть были разделены. При Петре I произошло огосударствление церкви. Это привело к тому, что церковь перестала быть носителем исключительно духовных ценностей. Недовольство властью, которая должна принимать и непопулярные решения, переносилось и на церковь.

Архиепископ Саратовский и Вольский Александр, помню, Аяцкова в упор не видел, считая его чиновником. И на одной из встреч назвал его «Дмитрием э-э-Теодоровичем». То есть дистанцировался от власти.

Архиепископ Лонгин – великолепно образованный человек, но он дистанции не соблюдает. Где-то была информация, что саратовская церковь – третья по капитализации в России после Москвы и Санкт-Петербурга. В Москве храм Христа Спасителя называют церковью с евроремонтом. У царской власти в своё время хватило ума этот храм построить на деньги, которые собирали по всей России верующие, чтобы человек мог сказать: в этом храме есть и моя толика. А Лужков отгрохал храм на деньги федерального бюджета. Новый патриарх Кирилл пытается дистанцироваться от светской власти, хотя бы на словах.

– То есть церковь хочет при поддержке власти обогатиться, а власть – получить церковную поддержку своим действиям? Бизнес?

– Да, между ними договорные отношения. Меня как-то очень удивило, когда я увидел машину с мигалками, на которой ехал владыка. Это нонсенс. Если церковь блещет внешним благополучием, какая может быть вера? Если у вас есть деньги, постройте приюты для обездоленных, пожилых, больных, брошенных детей. Не может быть богатой церковь в нищей стране.

– Весной мы ждём назначения нового губернатора. Как вы оцениваете шансы Павла Ипатова, какие ещё кандидатуры можете назвать?

– Явно всплывают два человека – Радаев и Глыбочко. Оба имеют властные способности, оба – сподвижники Володина, что может им и помешать. Московские конкуренты Володина могут этому воспротивиться. Мол, если он поставит своего губернатора в Саратовской области, вдруг проявит интерес и к другим регионам? Павел Леонидович может заручиться поддержкой этих конкурентов.

– О городе Энгельсе, с которым вы хорошо знакомы… Как вы думаете, почему глава района Михаил Лысенко держится в стороне от партийных проектов?

– Михаил Алексеевич – очень яркая фигура, грамотный, серьёзный человек. Он прекрасно понимает свои политические возможности. Из него губернатор бы получился. Почему он держится в стороне? Смысла не видит. Энгельс нормально живёт, развивается, там и дороги лучше. Въезжаешь в Энгельс – видно, что это другая республика.

Когда Лысенко стал главой администрации, сказал чиновникам: попробуйте только воровать, возможность заработать дам, открывайте бизнес. Насколько я знаю, он даже какое-то время зарплату не получал. А в Саратове каждая шишка заявляет о своих претензиях на власть, на земли.

– Пошли слухи о назначении нового и. о. министра информации и печати Сергея Калюжного. Что не удовлетворяет правительство в собственном пиаре?

– Министерство, плохо или нет, свои задачи пытается решать, но построить грамотную имиджевую политику не имеет возможности, потому что это очень серьёзные затраты. У него таких денег никогда не было. Оно может только немного поддерживать грантами некоторые СМИ.

Министерство всегда оказывается в роли того, на кого удобно показать: у нас плохой имидж, кто виноват – министр печати, «Моню не жалко». Не может министерство нести ответственность за сложившийся имидж губернатора. Этим нужно заниматься специально…