Александр Маликов: Конкуренты появляются у слабых
Вуз на улице Международной стал одним из ведущих в городе. Его выпускники востребованы, его дипломы престижны. Здесь сохраняется особая атмосфера, в общем-то, нехарактерная для «больших» вузов. Хранителем её можно с уверенностью назвать ректора Саратовского института Российского государственного торгово-экономического университета Александра Маликова. О вузе, о престиже профессии, о том, каковы должны быть взаимоотношения студентов и преподавателей, наш разговор.
– Александр Николаевич, последние годы вузы пугают демографическим кризисом: мол, когда начнут поступать дети, рождённые в 90-е, абитуриентов на всех не хватит. Это время наступило. Достаточно желающих поступать в РГТЭУ?
– В прошлом году мы сумели набрать свой контингент. К набору мы подходим комплексно, укрепляем имидж института реальными делами.
Мы хорошо оснастили материально-техническую базу. Чистые, отремонтированные аудитории, хорошая мультимедийная основа. Создали пять современных компьютерных классов с лицензионным программным обеспечением.
Третий год мы сертифицированы в системе менеджмента качества управления вузом ИСО 9001. Этот сертификат подтверждает международный уровень качества образования.
Чтобы повышать востребованность выпускников, мы плотно сотрудничаем с работодателями. Есть и базы для практики, и способы повышения квалификации для наших преподавателей непосредственно у работодателей.
Уже несколько лет действуют три студенческих предприятия, где студенты занимают должности генерального директора, директора, главного бухгалтера, менеджеров.
В сфере услуг – а это очень широкий спектр – мы не на последнем месте, поэтому к нам проявляют интерес. Привлекать абитуриентов можно только реальными делами.
– С этого года введён ЕГЭ, результаты которого абитуриент рассылает в несколько вузов. И может случиться, что в том или ином вузе конкурс будет большим, а в итоге студентов не окажется. Вас это не пугает?
– Применение ЕГЭ дало определённый сбой в налаженных отношениях «школа – вуз».
Сегодня заявлений подано даже больше, чем на этот же день в прошлом году: на некоторые специальности бюджетных отделений 50–60 человек на место. Вместе с тем я понимаю, что 30–40 процентов – это не наши студенты.
С одной стороны, мне с ЕГЭ даже легче. Хотя систему знакомств никто не отменил, обязательно будут просить – помоги, но я никогда этим не занимался. Молодые годы я отдал промышленному предприятию, где было прекрасно видно, чего стоят случайные люди.
С другой стороны, вообще экзамены – это в определённой степени лотерея. А на сдачу ЕГЭ школьников привели в незнакомую школу, вокруг незнакомые люди, и нужно ответить на труднейшие вопросы. У любого будет стресс, отсюда может быть и слабый результат при хороших оценках в течение года.
К тому же в личной беседе преподавателю гораздо легче выявить способности абитуриента, понять, к каким дисциплинам он более склонен, к гуманитарным или техническим.
– В сфере услуг кто больше востребован: технари или гуманитарии?
– Наш институт работал в сфере торговли. Теперь работаем в сфере торговли и услуг. А это рынок более широкий.
Скажем, товаровед должен не только владеть потребительскими свойствами товара, но и участвовать в стадии проектирования, создания технологии. Нас не устраивают технологии, которые негативно влияют на окружающую среду, в которые заложены опасные и вредные материалы.
Нужно не только уметь культурно торговать, но и учить покупателей – они же курсы не проходят. Наши выпускники должны научить население культуре потребления, чтобы люди умели выбрать тот товар, который удовлетворит их.
И наконец, мы должны доводить товар до утилизации, чтобы это не навредило окружающей среде. Вот какие задачи у товароведа. Куда его отнести?
Я не раз говорил о специалистах широкого профиля в рамках одной профессии. Профессионал должен быть и управленцем, и экономистом, и знать учёт. Иначе успеха не добьёшься.
Если бы несколько лет назад сказали, что в торговом институте будут заниматься вопросами экологического рынка, это вызвало бы удивление. Но сегодня учёные нашего института изучают этот вопрос. Мы дали научное обоснование понятию экологического комфорта как услуги населению.
Сегодня люди желают жить в благоприятной среде, значит, должна быть инфраструктура, которая оказывала бы качественные услуги: не просто мусор вывезти, а квалифицированно – и по дороге не потерять, и грамотно утилизировать, превратить отходы в сырьё.
Коль мы готовим специалистов для сферы торговли и услуг, то должны рассматривать все виды услуг.
– Раньше понятие «торгаш» было негативным. Сегодня человек, создавший свой бизнес, – уважаемый член общества.
– Изменилась сама торговля. Одно дело купить газетный кулёк с конфетами или синюю курицу, не сильно общипанную, другое дело – сегодняшние требования к жизни. Вы хотите приобрести качественный продукт, готовый к приготовлению.
Этим обусловлено и качественное изменение образования в сфере торговли. Как мы подготовим выпускников, так они и будут строить рынок торговли и услуг.
При этом я не вижу резкой границы между учебной работой и воспитательной. У нас есть, например, Пушкинский клуб. Я придаю этому большое значение. И требую от подчинённых, чтобы эстетика, основы культуры поведения были заложены и в профессиональных дисциплинах.
– Кому вообще пришла идея создать в торговом институте Пушкинский клуб?
– У нас есть люди одержимые. Инна Сергеевна, руководитель клуба, преподаёт культурологию. Студенты и сочинительством занимаются, и выступают. И встречи с артистами проходят. У нас есть школы студенческого актива – летние, зимние.
– То есть вы не считаете, что вуз должен заниматься образованием, а воспитательные задачи нужно оставить советским временам?
– Это совершенно неправильно. Тогда мы попадём в яму не демографическую, а в яму безразличия. Стране нужен высокоинтеллектуальный, широко образованный человек. Только он и востребован на рынке труда.
Мы не стесняемся и старых методов работы: например, с родителями контактируем. Ни одного студента не отчисляем, не побеседовав с его близкими – родителями или опекунами.
– А с коммерческого отделения можете позволить себе отчислить студента?
– А мы их не сортируем. У нас и группы смешанные. И когда я читаю лекции, даже не знаю, кто на коммерческом отделении учится, а кто на бюджетном. Если студент скажет: я, мол, учусь на платном, и ничего вы со мной не сделаете, – я очень пристально буду за таким наблюдать. Заплатив деньги за обучение, они что, наняли меня унижаться? Ни в коем случае.
За 2004–2005 годы мы отчислили около двухсот студентов. Сейчас все стараются учиться.
– Трудно конкурировать с другими вузами? Экономику, менеджмент сейчас преподают практически везде.
– Я, конечно, стараюсь следить за экономическим профилем других вузов, но не считаю их нашими конкурентами. Мы работаем каждый в своём направлении.
Лучше думать об улучшении материально-технической базы. Конкуренты появляются у слабых. У сильных учебных заведений их нет. Конечно, есть образовательный рынок. Но мы заняли свою нишу и уверенно в ней себя ощущаем.
– Люди пожившие склонны ругать молодёжь. Есть за что похвалить современных студентов? Чего, по-вашему, им не хватает?
– Мне нравится их тяга к образованию, стремление к самостоятельности. Уверенность в том, что они могут самостоятельно заработать.
Беспокоит снижение уровня патриотизма. Я задаю вопросы студентам: например, кто такой Александр Матросов? Они не знают. Начинаю рассказывать: он не за партию, не за Сталина закрыл своей грудью амбразуру пулемёта, а для того, чтобы его товарищи не погибли.
Упустили, к сожалению, этот момент в образовательном, воспитательном процессе. Приходят, конечно, новые этапы в развитии общества, но я абсолютно уверен: добиться успехов в экономике, на государственном поприще, даже в личных достижениях без любви к родине невозможно.
– Жёсткая субординация (преподаватель – учащийся) в современных школах и вузах стёрта. Отношения нередко переходят в панибратские…
– У нас такого нет. За мной не заржавеет, я где-то шуткой, где-то жёсткостью всегда поставлю зарвавшегося студента на место. Пойдёте по коридору, обратите внимание, студенты обязательно здороваются со всеми взрослыми, даже если видят их впервые.
Всё зависит от преподавателя: можно расслабиться до панибратства, а можно заставить себя уважать. Преподаватель по определению не может быть ровней студенту. Он получил образование, добился успеха, имеет жизненный опыт. Какое же панибратство, если я задаю студенту вопрос, а он не знает на него ответа?
– Ну… студенты без «хвостов» редки. А любовь и всё такое?
– Любовь… Когда я учился на третьем курсе, у меня сын родился. Я обязан был получать повышенную стипендию. И сын в двадцать лет женился. И тоже не позволял себе безответственности. Я был мэром Саратова, а сын воевал в Чечне. Сам захотел.
– Вас жена не «загрызла», что сына не оградили?
– А мы с ней в тот момент были из-за этого на «вы». А с сыном я побеседовал: «Ты что делаешь? Дочке три месяца, мать, жена в шоке». Он спросил: «А ты бы поехал?» «Я бы поехал, – говорю, – я в возрасте, а вы уже взрослые». Он сказал: «Вот и я поеду. Я офицер». Мать в слёзы. Сын говорит: «Мам, а ты помнишь, какие ты мне колыбельные пела про сына полка?»
Слава богу, всё обошлось, нормально отслужил, награды имеет. И потом десятки раз в Чечню ездил. В 36 лет уже полковник. И когда ко мне как к мэру обращались с просьбой устроить детей на работу, я говорил, давайте к сыну в милицию, карьеру сделают, вот он сейчас из Чечни вернётся. Желание у просителей пропадало. Я детьми горжусь. И сыном, и дочерью.
– Так что самое главное в воспитании молодого поколения?
– Понимание роли себя и своей сущности. Чувство ответственности за порученное дело. Каждому человеку надо объяснить: ты и только ты решишь эту задачу.
У меня сначала отец ушёл из жизни, потом мать похоронили. Раньше мог прийти к маме, она обязательно скажет (никто больше этого в жизни не говорит): «Сынок, полежи полчасика, а потом поможешь на огороде». А тут я понял: всё, нет больше мамы, я в семье самый старший.
У молодых людей, дай бог здоровья их родителям, должно развиться чувство ответственности. Если переборол свою лень, взял на себя ответственность, и успеха добьётся. И родину защитит, если потребуется. Примеры у молодых должны быть – из истории, из собственной жизни. Надо не стесняться рассказывать о своих успехах, жизненном опыте. Когда рассказываешь такие вещи на лекциях, тишина стоит – муха пролетит, слышно. И какое тут панибратство?
На «вы» можно курса с четвёртого. А после школы они ещё не сформировавшиеся личности. Едят, одеваются, телефоны покупают на родительские деньги. Нет, если уж на «вы», на равных, будь любезен, бери на себя ответственность за свою жизнь и свои расходы.
У нас дневное отделение – 800 человек, я почти всех по именам знаю. Люблю во время занятий заходить в аудитории, задавать неожиданные вопросы о вузе, о жизни. Во время таких бесед дети раскрываются, да и я обогащаюсь.
Хорошо отлаженный учебный процесс – это тоже воспитательная работа. Бесконтрольность опасна.
– Мировой финансовый кризис может помешать высшей школе?
– Кризис, на мой взгляд, добавил возможности для вузов. Конечно, есть проблемы. Например, некоторые студенты (особенно на заочном) берут академический отпуск, потому что сложно оплачивать образование.
Но у нас появился дополнительный стимул готовить специалистов, востребованных в условиях кризиса. Появились новые дисциплины, факультативы. В последнее время стала интересна тема перепотребления: что производить, как, сколько?
Таким вузам, как мы, как раз сейчас надо отрабатывать мастерство преподавания, взаимодействия с работодателями. Чтобы потребность в наших выпускниках выросла.
– А как сказывается кризис на их трудоустройстве?
– В этом году всё нормально. Вручал дипломы и у каждого спрашивал: начал работать? Практически все начали. Мы договариваемся с работодателями о сотрудничестве, на пятом курсе достаточно много студентов работают, а учатся по индивидуальному плану.
– Где же они работают?
– В страховых компаниях, в банках, бухгалтерами, товароведами на малых и крупных предприятиях, торговых организациях, на таможне, достаточно широкий спектр предложений на рынке торговли и услуг. На заводах в торговых отделах. Те, кто учился на кафедре мировой экономики, идут в организации, которые занимаются экспортом-импортом.
