Политбюро ЦК КПСС пожалело экономику США
Мировой кризис к нынешнему российскому отношения не имеет
Когда Колумб открыл Америку, в Европе фиксировался минимум температур. Климатическая пауза длилась примерно 150 лет и получила название «малый ледниковый период». И какое, спросите, отношение имеют к нынешнему дню эти события? Да самое прямое. По мнению экономиста Михаила Хазина, они радикально изменили экономическую модель, которая действовала до этого в мире почти тысячу лет.
Михаил Хазин побывал на минувшей неделе в Саратове. Имя президента компании экспертного консультирования «Неокон» в последнее время очень популярно в кругах дилетантов, интересующихся экономикой. Михаил Хазин очень увлекательно рисует во времени картинки возможного развития экономических событий.
В Саратове на лекцию Михаила Хазина в кинотеатре «Иллюминатор» саратовский «Бизнес-журнал» созвал предпринимателей. И Михаил Хазин рассказал им собственную теорию мирового кризиса.
Как вспоминает сам президент «Неокона», контуры теории были нащупаны его группой в то время, когда писался доклад президенту о грозящем России дефолте. В 2001 году всё уже виделось вполне стройно. В 2008 Михаилу Хазину и его команде стало совершенно ясно, что кризис российской экономики к мировому кризису не имеет никакого отношения. Предлагаем вниманию читателей сокращённый вариант лекции, которую нам удалось послушать.
Кредитный прогрес
Из Америки было завезено колоссальное количество золота, что нарушило систему денежного обращения, которая была построена на золоте. Если вы посмотрите на исторический график золота, то увидите практически горизонтальную прямую, которая тянется с незапамятных времён. Потом – резкое падение примерно в два раза и снова горизонтальная прямая.
Этот вот момент, который условно можно назвать золотым кризисом, стал ключевым элементом изменения системы. На севере Европы была в то время зона рискованного земледелия. И любое хозяйство, любой город могли существовать, только если имели запасы золота. Обесценение золота приводило к уменьшению запасов. Стало понятно, что без изменения модели существования всё население Северной Европы (а это Германия, Голландия, Дания, Швеция) не выживает.
Надо было решить два вопроса. Как выжить здесь и сейчас? Как изменить систему хозяйства? Единственным местом, где было много денег, которые можно было взять, были католические монастыри. В результате имеем Реформацию, где главным стержнем стало уничтожение католических монастырей. Проблема, что делать «здесь и сейчас», была решена.
А дальше стало понятно, что северным европейским странам надо создавать избыточный продукт, который менять на юге на еду. Избыточный продукт создать было сложно. Потому что в Европе во всех странах было цеховое производство. Которое ограничивало и номенклатуру, и количество произведённых товаров. Нужно было разрушить этот механизм. В качестве разрушителя такого механизма выступил ссудный процент. Кредит стал использоваться для ускорения производства.
Появилась новая экономика, она начала формировать среду, главным отличием которой стало создание механизма разделения труда.
Зримо представить новшество Михаил Хазин предлагает с помощью примера о телегах. Когда один производитель выпускал телегу целиком, он делал её по предварительному заказу. А потом в одном населённом пункте стали делать колёса, в другом передки, в третьем возок. На стадии сборки вдруг обнаружилось, что вместо 12 телег производители успевают сделать 13. Куда девать лишнюю телегу? Вариант первый: в следующий раз не делать эту лишнюю телегу. Вариант второй: организовать для избыточного количества телег склад и ждать, когда на неё появится спрос. Вариант третий: «впарить» крестьянам другого феодала лишнюю телегу. А для этого пойти «войнушкой» на этого соседнего феодала. Михаил Хазин убеждён сегодня, что разделение труда повысило производительность и показало, что войны имеет смысл вести за захват рынков сбыта.
В условиях разделения труда есть отдельно рынок колёс, отдельно передков, у этих рынков – свои законы, которые могут не иметь никакого отношения к продажам телег как таковых. Это экономика промежуточных товаров. Единственный рынок, который замыкает цепочку, это рынок конечных покупателей. Если никто не покупает телеги, то рынок телег умрёт.
А теперь представьте себе на секундочку, что вы феодал, у которого есть деньги, взятые в кредит. Тогда вы можете на эти кредитные деньги заказать производство металлических рессор и начать делать телеги, которые ещё никто не делает. Кредит играет роль ускорителя научно-технического прогресса.
Игра в догоняющее развитие
К началу 18 века в Европе начали появляться технологические центры. Группа предприятий, которые производили научно-техническую продукцию, друг друга ускоряли и захватывали всё новые рынки. Происходило усиление разделения труда и потребность в расширении рынков. Вперёд вырвалась Великобритания. Как только сформировалась первая зона, стало понятно, что другие могут так тоже.
С середины 19 века пошла волна проектов догоняющего развития. За Великобританией в начале 19 века технологическим центром должна была стать Франция. Но Францию отодвинули во время наполеоновских войн. И она уже навсегда вошла в британскую технологическую зону.
Следующим проектом в середине 19 века стала Германия. За ней в конце 19 века догоняющее развитие продемонстрировали США сразу после Гражданской войны. Потом – Япония. Технологические зоны росли и требовали увеличения рынков сбыта. Потенциально у Японии было преимущество, потому что в её зону потребления входила вся юго-восточная Азия. У Великобритании была Индия.
Труднее всего было Германии, у которой не было колоний. А в зону Германии, кроме собственно Германии, технологически входили два крупных государства. Это Австро-Венгрия и это Россия. И если бы Россия и Германия продолжали взаимодействовать вместе, то, скорее всего, они и захватили бы всю Европу. Александр III под влиянием Витте начал ввоз на территорию России французского капитала. Иными словами, он начал реформу по переводу России из германской технологической зоны в англо-французскую. Противоречия сняла Гражданская война.
К концу 19 века стало понятно, что три первых зоны технологически уже не могут нормально развиваться, не наступая друг другу на пятки. Случился первый кризис падения эффективности капитала. Производительность труда требовала разделения производства, а это требовало расширения рынков.
Произошла сначала Первая, а потом Вторая мировая война. Результатом этих войн стало то, что три технологических центра из четырёх существующих исчезли. Германию и Японию истребили напрочь, а Великобритания стала сначала младшим партнёром, а потом сателлитом США.
В 30–40 годах 20 века в СССР был реализован последний успешный проект догоняющего развития. И середина 20 века стала борьбой двух оставшихся технологических зон. Пока они окучивали свободное пространство, всё было хорошо и они активно развивались. К концу 50-х годов стало понятно, что неизбежна реинкарнация кризиса конца 19 века на новой основе.
Как мы победили Америку
Последние годы, когда в нашей стране было сбалансированное народное хозяйство, это, наверное, 58–59 годы. После этого началось медленное, постепенное кризисное затухание.
Экономика СССР на самом деле по своей сути была капиталистической. Потому что в СССР, как при капитализме, кредит использовался для ускорения научно-технического прогресса. Другое дело, что СССР был государством-корпорацией, и распределение прибыли этой корпорации происходило по социалистическому принципу.
В США кризис начался чуть позже, в 1968 году. В 71-м в результате этого кризиса США объявляют дефолт по доллару. Отменяют его золотое содержание. В этот момент западная система проиграла «социалистическое соревнование» СССР. Важно помнить, что проиграла не на моменте роста, а на моменте спада. Капиталистическая система так устроена, что она всегда падает сильнее и быстрее.
В этот момент политбюро ЦК КПСС должно было для себя принять решение: будем добивать Америку или не будем. На тот момент политбюро ЦК КПСС было уже не политическим органом, а технократическим. Решение сводилось к двум абсолютно техническим вопросам. Если мы разрушаем США с их системой финансового управления рынками, то в тех странах, которые входят в американскую технологическую группу, наступает хаос. Готов ли СССР, вместе со странами Варшавского договора, оккупационными войсками поддерживать порядок в странах третьего мира? Ответ: не готов.
США сделали жертвой
В 1968 году китайское руководство приняло решение выйти из советской технологической зоны и начать последний проект догоняющего развития. К тому моменту минимальный объём потребителей продукции технологической зоны составлял 1,5 миллиарда человек. Китай мог себе позволить реализовать проект на собственном населении. Но нужен был финансовый ресурс. Китай решил воспользоваться ресурсом США.
Мы готовы, если валим США, через 20–25 лет один на один воевать с Китаем на экономическом поле? Нет, не готовы. Руководство ЦК КПСС решило сохранить экономическое статус-кво. Они не знали теории кризисов, которую знаем теперь мы, и не понимали, что сохранения двух технологических зон в мире не получается, а это значит, что одна из них должна умереть.
К середине 80-х США развалили СССР. Отметим, что картина была абсолютно симметричной и поэтому США попали в ту же самую ситуацию, в которую не решился добровольно вступить СССР. Америка не в состоянии остановить хаос в мире, и она не сможет выиграть экономическую войну у Китая.
От 18 до нуля
В конце 70-х в США была придумана совершенно оригинальная модель, которая получила название «рейганомика». Смысл её состоял в следующем. Если нельзя разогнать следующую технологическую волну расширением рынков и повышением разделения труда, нужно увеличить нагрузку на потребителя. Гражданам начали выдавать дополнительные кредиты на потребление. Именно под это денежное подкрепление и раскрутили новую технологическую волну, которую сегодня называют информационной экономикой.
Если мы какому-то человеку начинаем давать деньги в кредит, чтобы он увеличивал свой спрос, мы не должны забывать, что ему всё-таки придётся начать возвращать кредит. И человек не сможет наращивать свой спрос. Рейганомика просуществовала 25 лет. С 1981-го по 2006 год. Каждый следующий кредит был дешевле предыдущего.
Стоимость кредита в Америке в 1981 году была 18 процентов, а в 2008 году – ноль. И понятно, почему кризис начался в прошлом году. Дальше ставку опускать было некуда. Стимулировать спрос дальше невозможно.
Михаил Хазин сегодня прогнозирует падение ВВП США в два раза. По его мнению, современная американская экономика разрушается. Ни о каком выходе из кризиса речи быть не может. Нынешний кризис можно обозначить буквой «i». Падение будет продолжаться и продолжатся. Через 3–5 лет эта модель экономики разрушится окончательно и теория станет не актуальной. Можно будет сочинять следующую.