История не бывает чёрно-белой

Придумывая себе прошлое, мы живём в иллюзорном настоящем и бесперспективном будущем

Президент подписал указ об организации комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Интеллектуальная часть общества сразу взволновалась. Либералы уверены, что готовится реабилитация культа личности. Государственники считают, что пришло их время рассказать, что Россия всегда права, всегда и везде побеждала. Народ по обыкновению безмолвствует, занятый делами насущными.

Наша газета, верная своему принципу верить прежде всего профессионалам, пригласила к разговору двух историков: научного директора межрегионального института общественных наук, доктора исторических наук, профессора Велихана Мирзеханова и доцента кафедры новейшей истории, кандидата исторических наук Владимира Хасина.

Елена Иванова, Дмитрий Козенко

– Почему вдруг сейчас мы озаботились отечественной историей?

Владимир Хасин: Пока сложно говорить об указе. Эта комиссия ещё не действует. Вполне вероятно, это политический шаг набирающего силу Дмитрия Медведева, который показывает пример патриотизма, сильной воли. Это произошло после данного им ветеранам обещания во время празднования 9 Мая. Мы можем исходить непосредственно из текста указа и положения о комиссии. В них говорится о защите международных интересов России. Есть ли такая проблема в принципе? Есть. То, что порой пишут в Прибалтике и на Украине, а я там работал, иногда шокирует. Мотивация таких заявлений понятна. У Латвии и Эстонии, например, собственной независимой истории – двадцать лет новейшего периода и двадцать лет между двумя мировыми войнами, которая была прервана присоединением к СССР. У Украины ещё меньше. Там идёт поиск национальной идентичности, процесс политического конструирования истории. И этим объясняются попытки оправдать людей, добровольно вступивших или призванных в германскую армию, которые позиционируются как защитники независимости родины. Наверное, это не лучший пример формирования героического образа. Следует помнить и то, что Прибалтика – единственная территория в Европе, где евреи были полностью уничтожены. В первую очередь местным населением. И суды над ветеранами ВОВ вызывают недоумение.

Когда мы говорим о фальсификации, важно понять: речь идёт о фальсификации фактов или их трактовок? Фальсифицировать факты дурно и нечистоплотно. Но сложно искажать факты, когда их просто не знаешь. Отечественная история XX века – история «белых пятен». Сегодня большое количество архивных материалов всё ещё не доступно.

– И кем будут востребованы исторические работы, пусть и написанные с использованием вновь открытых документов?

В. Х.: У нас в стране сегодня существует огромная проблема: чудовищная историческая безграмотность населения. У большинства – девственно чистое историческое сознание, не способное отличить реальное прошлое от бреда сумасшедшего. И последний печатается огромными тиражами. Это объяснимо, у нас рыночные отношения и издательская деятельность зависит от спроса. А бредовые сенсации хорошо продаются. Если я, например, напишу, что Екатерина II была мужчиной, а граф Орлов женщиной, добавлю несколько пикантных подробностей их интимных отношений, поверьте, такую работу купят сразу. В отличие от замечательных и хорошо написанных исторических исследований. И эту ситуацию необходимо менять.

Велихан Мирзеханов: Конечно, трудно оценивать комиссию, которая ещё не начала работать. Смущает то, что в ней будут работать несколько профессиональных историков, но по согласованию, не являясь постоянными членами. То есть их могут и не пригласить на обсуждение того или иного вопроса. Другое дело, я вижу здесь несколько проблем – серьёзных и запущенных, которые трудно разрешить указом. Следом может появиться потребность в создании комиссии по противодействию фальсификации географии и т. п. Если предположить, что этот указ создан для того, чтобы каким-то образом всё-таки ограничить поток лженаучной, псевдоисторической литературы (Фоменко, Радзинского и других), которые захлестнули массовое сознание, это одно…

– Радзинский – любимец женщин…

В. М.: Вот он и должен им оставаться. Конечно, многие проблемы надуманы. Ведь если говорить строго об истории Второй мировой войны, я не знаю ни одного историка, который бы оспаривал победу Советского Союза во Второй мировой войне. Есть комиссии историков – российско-немецкая комиссия, комиссия историков стран СНГ, комиссия с Литвой, с Украиной, и там подавляющее большинство людей вполне вменяемых, разумных. И мне кажется, что объективно представлять историю, интересы своей страны можно, интегрируясь с этим сообществом, продвигая свои труды. Печатая не сто и не пятьсот экземпляров, а сто тысяч. Таким образом можно успешно представлять эту науку, в том числе и в сопредельных странах. Главная беда сейчас в том, что история стала высокой академической наукой. Даже культовые работы издаются тиражом 500 экземпляров для узкой группы профессионального сообщества.

Другая трудность: как достижения исторической науки транслировать в учебники, в частности школьные? Думаю, тупиковый вариант – поиск какого-то «правильного», идеального учебника. Не хотелось бы, чтобы указ способствовал этой идее. Попытка уже была: учебник Филиппова, который не выдерживал никакой критики с точки зрения истории как науки. Нельзя допускать, чтобы история из науки превратилась в учебный предмет, который пытаются использовать для критики или восхваления настоящего.

Учебников пусть будет много, но должен быть учитель, который знает, что выбрать и как представить материал школьнику. Учебники, выходящие миллионными тиражами, приносят своим авторам значительные деньги. Идёт не борьба идей, а борьба различных групп историков за доступ к ресурсам. Побеждает тот, кто ближе к власти. Кто ближе, кто лояльней, их учебник и продвигается. И ещё: я специально анализировал эволюцию школьных учебников во Франции и в России. По базовым своим постулатам французский учебник наших дней незначительно отличается от школьного учебника начала XIX века. А у нас каждое десятилетие происходит радикальное изменение базовых, основных постулатов в учебниках.

Поэтому если указ будет направлен против лженаучных теорий, это одно, а если это вызовет ограничения в работе историков, то мы вернёмся к тому, что было в советский период. Часть профессиональных людей уйдёт из истории ХХ века в исследование других эпох.

– Почему мы с вами, не сговариваясь, решили, что комиссия будет рассматривать только ХХ век?

В. Х.: В тексте указа и положении о комиссии подразумевается, что в её компетенцию входит оценка наиболее резонансных и дискуссионных моментов истории. Очевидно, что это прежде всего история ХХ века. Существует не только историческая, но и юридическая проблема. Российская Федерация – правопреемник Советского Союза. В связи с этим в рамках международно-правовых отношений мы несём ответственность за любые гипотетические преступления, совершённые в советский период, то есть начиная с октября 1917-го. Это связано в том числе и с денежными компенсациями, и с возможными санкциями, чего зачастую и добиваются оппоненты. Наверное, поэтому в комиссии и собрано такое количество представителей власти.

– Вот получается дилемма: ограждая себя от гипотетических репараций, мы вынуждены будем защищать ряд явлений, которые не красят нашу историю. Защищая их на уровне комиссии, мы будем транслировать их в общество, в том числе и в школьные учебники. И к чему мы придём?

В. М.: Обоснованный вопрос.

В. Х.: Тонкий. Поэтому необходимо разграничить юридические и политические проблемы, с одной стороны, и исторические, с другой. С обоснованными или необоснованными политическими претензиями должны разбираться политики. Любой человек – политик ли, историк – должен чётко осознавать, что, придумывая себе прошлое, мы живём в иллюзорном настоящем и бесперспективном будущем. Думаю, это понимает и власть, и интеллектуальная элита. Крайне важно открыть все архивы и допустить к документам именно профессиональных историков, дать им возможность исследовать все мельчайшие нюансы истории, вписать новые факты в исторический контекст. В противном случае их придумают дилетанты.

В. М.: Существует установка, которую замминистра образования РФ Исаак Калина образно назвал созданием позитивной истории. Я считаю, что общество должно знать правду о своей истории. И героические моменты, связанные с нашей историей, и трагические. Никогда не соглашусь с тем, что национальную идентичность, самосознание, память народную возможно возродить, умалчивая острые темы. Горькая, трагическая правда может сыграть не меньшую роль в воспитании патриотизма и в формировании личности. Те же сталинские чистки, ГУЛАГ – это трагические моменты нашей истории. В принципе все знают, что произошло. Вопрос в том, как это преподносить школьникам. Наш народ всё вытерпел, нация через эту трагедию прошла, выжила и сумела развиваться дальше. Это могут только очень сильные люди. Мне кажется, эту трагедию для воспитания патриотизма нужно использовать ничуть не в меньшей степени, чем победы. История не может быть соткана из одних побед. История вообще не бывает чёрно-белой.

В Германии документы тоталитарной эпохи обнародованы. Самое сильное впечатление на меня как историка произвёл тот факт, как немцы преодолели тоталитарное наследие ХХ века. И почему это сумели сделать они, но не сможем сделать мы? Возрождение исторической памяти важно для любого общества, важно очиститься от стереотипов, мешающих построению коллективной исторической памяти.

Главное – не рассуждать юридическими категориями. Правовой подход, чётко разделяющий хорошее и плохое, жертв и палачей, приводит к уменьшению интерпретационных смыслов истории. В изучении прошлого, в попытках социализировать историческую память не должно быть места «ошибкам памяти», способным перестроить прошлое, чтобы удовлетворить нужды настоящего.

– Недавно Владимир Путин возложил венки на могилы генералов Деникина и Каппеля. Теперь у страны другие герои Гражданской войны?

В. М.: Что такое гражданская война? Это национальная трагедия. И по сути очень трудно в любой гражданской войне найти правых и виноватых, потому что итог любой гражданской войны, кто бы ни победил, это ослабление и разрушение государства. Вопреки тому, чему долгие годы нас учили учебники. И попытки найти героев на какой-то одной стороне необоснованны – это индивидуальные симпатии. Говорят, что Деникин был карателем, а что, Блюхер не был? Гражданские войны – это войны, когда страна превращается в поле репрессий. И здесь важен вопрос мотива: чем руководствовались те и другие? У белых была своя правда, своя присяга, и можно ли их за это осуждать? У красных – свои цели, своя правда. Вопрос в другом: почему столь несостоятельной оказалась политическая, социальная, интеллектуальная элита Российской империи, что страна дошла до войны и по сути до уничтожения государства? Это проблема качества человеческого капитала тогдашней элиты, в конечном счёте проблема качества власти. Проблема вечная…

В. Х.: Естьещё один важный аспект. Россия – традиционная страна. На протяжении веков власть, политическая элита постоянно интегрируют себя в различные исторические лакуны, становясь частью исторического полотна. Выпадая из исторического контекста, теряя преемственность с прошлым, она перестаёт быть легитимной в глазах общества. И чем глубже и шире она интегрируется в прошлое, ассоциируется с ним, тем прочнее её настоящее и более предсказуемо будущее. Для французов, например, история – это анализ прошлого, для нас это неотъемлемая часть современности. Поэтому Путин возлагает венки на могилы белых генералов, а Медведев примерно в то же время встречается с представителями левых партий.

– В связи с комиссией такой вопрос: в ходе дискуссий не получится, что одна из сторон дискуссий будет, не говорю стучать, но жаловаться на другую? Мол, наши оппоненты фальсифицируют…

В. М.: Не дай бог эта комиссия расплодит комиссии центральные, региональные, участковые и так далее. Такая вертикаль уже была. Я, правда, не верю в её возрождение. Но если это начнётся, люди перестанут заниматься «сложными» темами, а «белых пятен» станет ещё больше. А ведь исследования по истории новейшего периода чрезвычайно актуальны. Давайте посмотрим самую свежую политическую бурю по поводу голодомора, которую подняли на уровень межгосударственной проблемы. Историки – и российские, и украинские – понимают, что тогда реально происходило. Выход из подобного рода тупиков очень прост – открыть архивы и показать, что голод был не только на Украине, но и в Поволжье и других регионах. Подтверждение того – реальная статистика. Покажите, что политика тоталитарного режима в этом вопросе не имела этноконфессиональной направленности. И тема будет закрыта.

В. Х.: Поверьте, нет противоречий между профессиональными историками. Никогда латышский или украинский историк, желающий остаться в историческом сообществе и не превратиться в маргинала, не напишет: «Ура нацизму!».

В. М.: Можно сколько угодно сделать политических заявлений, но они мало решат проблему по существу. Необходимы другие шаги. Писать профессиональные работы на базе документов и максимально интегрировать наши работы в международное интеллектуальное пространство. Это даст большие плоды. Никакими заявлениями, принуждениями, угрозами перекрыть нефть или газ проблему не решить. Мне очень понравился новый проект «Русский мир» – представление русского языка в других странах. Это путь разумный и эффективный. Все страны, имеющие значимые историю и культуру, пытаются продвигать свои достижения на международный уровень за счёт создания фондов, за счёт пропаганды своего языка и своих культурных достижений. Указы не могут решить проблему. Что указы, изданные в России, значат для тех же латышей?

– Почему-то получается, что дело сближения отдаётся, например, попсовым концертам, фестивалям сомнительного юмора.

В. М.: К сожалению, в современной России очень многие действия, направленные вовне, оказываются не рациональными, а эмоциональными. Должна быть стратегия и политика представления себя для внешнего мира. И этим надо специально заниматься.