Евгений Томашевский: Я редко проигрываю

Этой весной 21-летний саратовский шахматист Евгений Томашевский стал чемпионом Европы. Он – спокойный, невозмутимый, рассудительный. В аэропорту Черногории (в этой стране проходил турнир) потерялись трофеи чемпиона – золотая медаль и полуметровый кубок. Томашевский и бровью не повёл – по приезде в Саратов сообщил о потере как о досадном недоразумении. Это тем более удивительно, когда узнаёшь, каким напряжением ума и воли далась Томашевскому победа. Кстати, пропажа вскоре отыскалась.

Это интервью Евгений дал, вернувшись на родину сразу после победы на чемпионате. Заодно мы расспросили его маму о том, как вырастить чемпиона.

Юлия Шишкина, Павел Легчилов

– Евгений, поздравляем! Наверное, самый частый вопрос, на который приходится отвечать: что чувствовали в момент победы? Была ли она ожидаема?

– Да уж, этот вопрос задают все и в разных вариациях. Прогнозируемая неожиданность – вот самое точное определение. С одной стороны, я был в числе фаворитов турнира, с другой – к самым главным отнести себя не мог. Основной моей целью было попасть на Кубок мира, при случае поборовшись за победу. Вариант «при случае» удался. Победа свалилась как снег на голову – привыкаю пока.

– На завершающем этапе соревнований вам пришлось пережить бурю страстей. Как удалось не сдрейфить? Ведь большинство соперников были старше и опытнее.

– На чемпионате 11 человек набрали одинаковое количество очков – по восемь. Мы начали играть на выбывание. Если в обычных партиях можно как-то дух перевести, то в тай-брейке (пятиминутке) напряжение очень концентрировано. Надо выдать на-гора максимум в кратчайшие сроки. Иначе потом будет поздно.

– Ваш последний поединок с Малаховым прошёл в бешеном темпе – за пять минут вы оба сделали больше 40 ходов! Это ж не голову, а компьютер надо иметь!

– И сколько наошибались за эти пять минут! Внешне мы играли, как любители на лавочках в парке – быстро, с обоюдными грубыми ошибками. Всё решили скорость и везение. Считайте, что в той решающей партии, армагеддоне, я выиграл в лотерею.

– Известно, что выгоднее играть белыми – они начинают и диктуют игру. А как к чёрным фигурам относитесь?

– У меня нет предубеждения против чёрных. Здесь я придерживаюсь классического подхода: белые играют на победу, а чёрные – на уравнивание позиций. Мне трудно играть чёрными на победу с уступающим противником. Зато я очень мало проигрываю даже очень сильным игрокам, выдаю много ничьих.

– Обычные спортсмены – футболисты, гимнасты, пловцы – на тренировках делают упражнения на определённые мышцы и связки. А как тренируются шахматисты?

– Существуют методики на развитие мышления, но они не очень популярны. У шахматистов обычно идёт подготовка к игре с конкретным соперником. В ноутбуке есть база данных, где масса партий конкретного игрока. По его партиям строится так называемое дерево – подробная разборка предпочтений, вкусов, самые проблемные позиции анализируются. Чем выше уровень гроссмейстеров, тем тщательнее подготовка даже к одной партии. Это очень трудоёмкое и тонкое дело.

– А существует особый режим питания для шахматистов?

– Именно питания – нет. У каждого индивидуально. Я, например, первые полчаса после партии ни кусочка проглотить не могу. А вот режим сна важен. Если плохо высыпаешься, очень трудно играть. Концентрации внимания не хватает. Всем этим нюансам в нашем спорте не придают особого значения, хотя эти мелочи очень важны.

– Стрессы, напряжения часты?

– Да. Причём стрессы эти глубокие, психологические. Проигрыш в нашем виде спорта нельзя свалить на соперника, на судью. Только ты один за всё отвечаешь. Для меня лучшего способа снять стресс, чем футбол, просто не существует. Но его ж надо организовать – собрать людей, найти место. Это хлопотно, поэтому многие игроки выбирают альтернативные способы.

– Алкоголь?

– Да. У нас, кстати, много пьющих шахматистов. Бывает, некоторые в подпитии за доску садятся, и в изрядном. Я бы в таком состоянии не смог на ногах держаться, наверное! Может, для разовой партии алкоголь – в плюс, а в целом турнире могут возникнуть проблемы.

– После олимпийских, последних биатлонных скандалов трудно обойти тему допинга. В шахматах существует допинг?

– Для шахмат эта тема чрезвычайно актуальна. Но допинг здесь – не привычные медицинские препараты. Их влияние на мозг ещё не изучено. Шахматный допинг – это компьютерные подсказки. Вот наш бич. Уже сейчас паранойя достигает таких размеров, что если любитель показывает сильную игру, то играющий с ним гроссмейстер начинает паниковать и подозревать в компьютерных подсказках.

В принципе пронести с собой передатчик элементарно. Учитывая, что игры транслируются через Интернет, компьютерные подсказки реальны. Думаю, в скором времени необходимо разработать систему мер, новые правила игры. Ведь ни один человек с компьютерной программой бороться не в состоянии. Человек плюс компьютер – пара непобедимая.

– Существует ли какой-то стандарт шахматных фигур на серьёзных турнирах?

– Стандарта нет. Но чаще всего играют стаунтоновским комплектом шахмат (по имени известного английского шахматиста XIX века Стаунтона). Лично у меня привязанности к фигурам, предпочтения среди них нет, наверное, потому, что в электронном виде часто играю. Мы можем играть и вслепую, не глядя на доску.

– На личную жизнь времени хватает?

– Да, и на учёбу – учусь в социально-экономическом университете, и девушке своей внимание уделяю. Кстати, Маргарита к спорту отношения не имеет.

– Евгений, ваше европейское золото, бронза Натальи Погониной означают, что саратовские шахматы вышли на определённый уровень?

– Саратов, без преувеличения, сейчас является центром российских шахмат. Ещё лет шесть-семь назад у нас были талантливые игроки и проблемы с поиском денег на переезды. Никакой системы не было. А потом появилось сразу несколько источников финансирования, сразу несколько серьёзных людей заинтересовались развитием шахмат.

Прежде всего это Владимир Александрович Динес, ректор СГСЭУ. Это лучший вуз в стране по развитию шахмат. Президент федерации шахмат Саратовской области Алексей Полещиков, Леонид Фейтлихер тоже сыграли свою положительную роль.

В общем, саратовским шахматистам грех жаловаться. Сейчас детей стали отдавать «в шахматы», видя такие результаты. Наблюдается настоящий шахматный бум в Саратове.

– Всегда ли вас поддерживали в шахматной карьере родители?

– Да. Я всегда находил у них и поддержку, и понимание. Мне очень повезло. Они меня воспитали, ведь очень трудно играть в шахматы, не будучи личностью.

– Я знаю, что ваша давняя любовь – футбол, а какие ещё увлечения?

– Встречи с друзьями, чтение, музыка, кино, театр. Стараюсь себя не ограничивать в интересах, любую тему с удовольствием поддержу. Среди шахматистов, конечно, есть люди, зацикленные на игре, но не более, чем в других профессиях. В футболе болею за «Спартак».

Ирина Томашевская: Было время, когда мы работали только на шахматы

– Ирина Юрьевна, что-то изменилось в вашей жизни, после того как сын стал чемпионом Европы?

– Знаете, человеческие качества окружающих проявились в полной мере – стало ясно, кто действительно переживает и желает добра, а кто нет. Большинство всё-таки радуется и гордится Женей. Наша с мужем жизнь особенно не изменилась. Разве что жить стало ещё интереснее, осмысленнее, что ли.

– По-вашему, какие качества помогли ему добиться такого серьёзного успеха?

– Логическое мышление, способность к анализу всегда были его сильной стороной. Живой, цепкий ум. Хорошая память и бойцовские качества. Целеустремлённость. А ещё – способность и желание учиться. Я имею в виду не школьную учёбу, а вообще желание учиться чему бы то ни было. Это качество мне всегда в нём нравилось. Большую роль сыграли обстановка и окружение – хороший, думающий тренер, понимание в семье.

– Вы специально развивали в сыне эти качества?

– Мы никогда не давили на него, не ставили своей целью вырастить чемпиона. Всякие бывали ситуации, финансовые затруднения в том числе. Вот тогда-то и спрашивали: может, хватит и того, что достиг?.. Но Женя сам был «двигателем» и сам стремился заниматься. В самом начале шахматной эпопеи мы с ним договорились так: в любой момент волен себе сказать, что он сделал всё, что мог, максимум возможного. Чтобы не жалеть об упущенном. А уж получилось или нет… Так было не только в шахматах, но и в школе, в отношениях с друзьями.

– Какой совет вы могли бы дать родителям по поводу развития способностей детей?

– Советы – дело неблагодарное. Почему у нас получился такой результат? Мы всегда прислушивались к Жениным желаниям, мы жили его жизнью. Не реализовывали себя в нём, через него. Выбрал он шахматы – хорошо, пошли сюда. Хочешь – поддержим, не хочешь – заставлять не будем. Хотя подумывали о теннисе, о футболе, волейболе для сына.

– А он сам не пробовал себя в другом виде спорта кроме шахмат?

– Нет. Он не распылялся, да и тренеры не советовали. Разве что общефизическая подготовка. Надо же сидение за столом уравновешивать движением. Так что Женя всегда любил в футбол погонять.

– Вам приходилось идти на финансовые жертвы, «ужиматься в деньгах» ради того, чтобы Евгений мог сделать шаг вперёд, выйти на новый уровень мастерства?

– Был в нашей семье очень сложный период. Женя начал показывать первые высокие результаты – в 10 лет (в 1997 году) стал чемпионом России, и с этого времени встала необходимость поездок на соревнования.

Маленького такого одного не отпустишь, даже с тренером. Конечно, была помощь и от спортивной школы, но в основном поездки стали нашей семейной проблемой. Ездили с Женей то муж, то я – за свой счёт.

В конце 90-х мы с мужем работали только на шахматы. Сам шахматный спорт не требует особых денежных затрат, а вот поездки – на 10–12 дней – бюджет съедали. Ездили в Испанию, Грецию. Мне очень запомнилась поездка в Канны на чемпионат мира. По России он колесил с отцом, а за границу – со мной. Такая у меня была привилегия. На некоторое время пришлось даже оставить работу. Я врач-кардиолог. В 1997 году уволилась и полтора года не работала совсем.

– Из-за шахмат?

– Да. Мы решили, что вряд ли на работе кого-то устроят постоянные отгулы, да и дома я была нужнее. Сейчас я работаю в медицинском колледже заместителем директора.

– А Томашевский-старший?

– Женин папа – профессор саратовского технического университета, доктор технических наук. Во времена перестройки у него были заманчивые предложения работы, но ради неё нужно было пахать с утра до вечера, с мизерным отпуском, и никаких «шахматных» поездок. Выбрал вариант в пользу Жени. Так что у нас вся жизнь – в шахматах.

– Гордитесь сыном?

– Может, это необъективно, но гордиться есть чем. Знаете, что я думаю? Если бы Женя не увлёкся шахматами, мы, родители, многого не узнали и потеряли бы в жизни. Круг общения, новые люди, их интересы, события, ощущения – всё это могло пройти мимо нас.