Всё было впервые и вновь

Приближается 20-летие первых свободных выборов. Дата, которую, судя по всему, не будут отмечать.

Дмитрий Козенко

История быстро забывается, особенно когда её хотят забыть. В самом деле, помнит ли кто победные реляции: «В выборах приняло участие 99,8 процента избирателей. 99,9 из них отдали свои голоса нерушимому блоку коммунистов и беспартийных»? Между тем это было совсем недавно – двадцать лет тому назад.

Но в разговоре с молодыми коллегами такая информация как минимум вызывает у них недоумение. Начинаются вопросы: «Кто выдвигал кандидатов? Как шла агитация?» Хорошо хоть о предвыборных штабах не спрашивают и о пиаре. Почему-то не интересуются, на каких условиях коммунисты вступили в блок с беспартийными.

Та система была проработана до мелочей. Тогда я работал в районной газете в маленькой горной республике. О жизни района мы знали всё или почти всё. Знали, что в райком партии пришла разнарядка на кандидата в депутаты Верховного Совета РСФСР. В ней указывалось, что кандидат должен быть в возрасте от 35 до 40 лет, коренной национальности, ИТР на основном производстве района. Основным производством была нефтедобыча, инженерно-технические работники концентрировались в управлении буровых работ.

Из трёх подходящих по возрасту кандидатов коренной национальности один был уличён в многожёнстве, у другого дядя был муллой. Так что оставался единственный претендент. Его ещё некоторое время проверяли на предмет наличия скрытых пороков. Затем наступал торжественный момент: коллектив управления единодушно выдвигал своего товарища кандидатом в депутаты. Буровиков – тоже единодушно – поддерживали товарищи из НГДУ, то есть нефтегазодобывающего управления.

В положенный срок население нашего и нескольких других районов, 99-процентно придя к избирательным урнам, отдавало свой голос за представителя нерушимого блока. Только не надо меня спрашивать, был ли альтернативный кандидат, хорошо?

Надо отметить, что разнарядки сверху не отличались особым разнообразием. Вернее, присылали одну и ту же. Наш Бембулат за два года стал депутатом Верховного Совета, был делегатом XXVI съезда КПСС и какого-то съезда профсоюзов. Кажется, ещё участником Всесоюзной конференции нефтяников. В районе его звали сенатор Билли Бонс. К его чести, он не загордился, охотно рассказывал о разных закулисных мелочах, угощал сигаретами «Делегатские»…

Ровно двадцать лет назад всё изменилось. 26 марта 1989 года состоялись первые после 1917 года выборы в высший орган управления страной – Верховный Совет СССР – на альтернативной основе.

Незадолго до этого был принят закон «О выборах народных депутатов СССР», предусматривавший реальное соревнование кандидатов. В тот состав Верховного Совета в большинстве были избраны незаурядные люди. Достаточно вспомнить состав Межрегиональной депутатской группы.

Алесь Адамович, Жорес Алфёров, Юрий Афанасьев, Юрий Болдырев, Павел Бунич, Василь Быков, Юрий Власов, Тельман Гдлян, Борис Ельцин, Элла Памфилова, Андрей Сахаров, Анатолий Собчак, Галина Старовойтова, Николай Травкин, Юрий Черниченко, Юрий Щекочихин…

Все ли понимали, что выборы 26 марта – это только начало, что перед страной открывается новый, неизведанный путь? Например, если судить по статье в главной газете того времени «Правде», понимали далеко не все и далеко не всё.

«На заседании Центризбиркома все выступившие отметили, что нынешние выборы стали крупным шагом в осуществлении политической реформы, намеченной XIX Всесоюзной партийной конференцией. Главный итог выборов, отмечалось на заседании, состоит в том, что народ всецело поддержал курс партии на перестройку, обновление общества».

Работать Верховному Совету СССР оставалось два с небольшим года.

Вообще очень хочется избежать сравнений с нашим временем, хотя они так и напрашиваются. Просто продолжим цитирование «Правды», вы сами делайте выводы.

«О высокой активности избирателей говорит тот факт, что в голосовании приняло участие 172840130 человек, или 89,9 процента. Безо всяких «напоминаний» о необходимости выполнить свой патриотический долг люди пришли на избирательные участки, чтобы поддержать своих избранников, тех, кто реальными делами, своей активной жизненной позицией заслужил доверие народа.

Отмечено, что избирательная кампания прошла не совсем гладко. Были и ошибки, излишняя заорганизованность, попытки оказать давление на свободное волеизъявление людей. Каждым этим фактам необходимо дать принципиальную оценку, не допустить, чтобы безусловный успех избирательной кампании заслонил те негативные явления, о которых сообщали средства массовой информации, письма и телеграммы, поступившие в Центральную избирательную комиссию».

«Правда», 5 апреля 1989 года.

Трансляции заседаний Верховного Совета имели заоблачный рейтинг (хотя тогда ТВ о рейтинге и не заботилось). Пусть это звучит штампом, но вся страна приникала к телеэкранам. Буквально у каждого человека было чувство сопричастности к тому, что происходит. Сопричастности даже не к политике, а в целом к судьбе страны. Сейчас такого нет, и речь идёт, как вы понимаете, не только об интересе к передаче «Парламентский час».

***

Люся Шлёпкина

О том, как изменилась выборная система, и о том, носят ли нынешние выборы скорее ритуальный характер или являются всё же частично подлинными, мы спросили четырех экспертов.

Дмитрий Аяцков, экс-губернатор Саратовской области:

– Я выбирался четыре раза, не считая советской системы выборов. Самыми демократическими выборы были в начале девяностых. Можно отметить ещё и 1996 и 2000 год. Сегодня трансформация выборов, безусловно, происходит. Наверное, для того чтобы в России сложилась вертикаль власти, это оправдано.

Грядёт время, и Россия станет по-настоящему демократической страной – с выборами, полностью отвечающими волеизлияниям и волеизъявлениям граждан.

Виктор Марков, депутат Саратовской городской думы:

– Я участвовал в тех первых альтернативных выборах как выборщик. Это были первые свободные выборы, и нам казалось, что они таковыми и являлись: была конкурентная среда, система выдвижения от трудового коллектива, общественных организаций, профсоюзов. Голосовали тогда не все, а только выборщики. Их избирали на собраниях заводов от трудовых коллективов.

Помню, первые выборы проходили в театре драмы, тогда ещё носившем имя Карла Маркса. В качестве кандидатов участвовали директора СЭПО и Тантала. Процедура избрания была интересной и напоминала КВН. У кандидатов были команды поддержки, чтобы получить наши симпатии, они готовили выступления.

Союзные и российские выборы привели много новой крови из науки и молодёжи. Наряду с выдвиженцами комсомола и профсоюзов появились люди, определявшие потом развитие страны.

Сейчас выборную систему назвать честной невозможно. Административный ресурс настолько велик, что позволяет корректировать результаты выборов на 10–20 процентов. А если соперник сильный, то ресурс без проблем позволяет его снять. И справедливости добиться после подведения итогов выборов невозможно, хоть до Страсбурга доходи. В пример можно привести Сергея Михайлова.

Сегодня невозможно провести референдум, отменена графа «против всех». Куда протестному электорату свои голоса девать, если в бюллетенях два кандидата – один от партии власти, а второй его дублёр? Вот и остаётся людям голосовать ногами – не ходить на выборы, идти и портить бюллетени или голосовать за кого сказали.

Мы возвращаемся к безальтернативной основе, как в советское время. Произошло усечение прав и свобод граждан на волеизъявление. По Конституции, каждый имеет право избирать и быть избранным. Но на самом деле, оказывается, не каждый, теперь выдвигаться могут только кандидаты от партий, а представителей различных организаций отсекли от выборов.

Из-за Беслана почему-то наказали регионалов и отменили выборы губернаторов. Теперь дело дошло до мэров. По решению местных депутатов их могут отстранять от власти. Раньше глава администрации мог занимать самостоятельную позицию, сейчас должен ориентироваться на партию власти и быть ей угодным, так как большинство депутатов – единороссы.

Законодательная система уводит выборы от демократии к тоталитаризму. Сегодня о позитивных явлениях говорить невозможно. Отменён залог для участия в выборах. Раньше к залогу подкопаться не могли, теперь избиркомам предоставили право валить кандидатов по подписям. Меня из-за подписей сняли, когда я в облдуму избирался.

В 90 процентах случаев выборы превращаются в назначения с помощью дорогостоящей и якобы выборной системы. Результаты всего этого мы видим в городской и областной думах: это бесхребетные выдвиженцы, которые сами решения не принимают. Поэтому происходит абсолютная деградация власти. Власть превращается в прообраз КПСС.

Валерий Рашкин, депутат Госдумы, первый секретарь Саратовского обкома КПРФ:

– Я давно и пристально занимаюсь этим вопросом. Считаю, что избирательная система у нас деградирует.

Если брать избирательные комиссии, то они стали структурой при администрации президента по выбиванию истинных результатов, удовлетворяющих как самого президента, так и правящую партию. Это оплачиваемая вертикаль, причём руководители всех избиркомов – только кадры «Единой России».

Мы ушли от одномандатных округов, то есть от контакта с избирателями. Система выборности губернаторов убрана. Искусственное завышение порога прохождения в думу до 7 процентов отсекает возможности попасть в парламент партиям, не зависимым от Кремля.

Выборы стали вспомогательным орудием для правящей партии по сохранению власти, а не истинной системой волеизъявления населения.

ЕР выстроила такую систему в избирательном законодательстве, что избиркомы фактически не рассматривают нарушения, связанные с кандидатами-единороссами. Для разбирательств предлагают идти в суды. Те рассматривают дела долго – год, два, а то и четыре. Уже новые выборы прошли, а ты всё судишься.

Всё забюрократизировано. Когда губернатор возглавляет списки – это полный, стопроцентно административный ресурс использования его для правящей партии. То есть сейчас законно узаконили беззаконие. Это не выборная система, и с каждой поправкой она только ухудшается и деградирует.

Народу не дают право выбора. Это выборы без выбора. Поэтому население с каждым годом всё меньше и меньше приходит на участки. Но и тут власть нашла выход – сняли порог явки. То есть один или два человека могут придти и выбрать президента. И это будет законно.

Вот когда дойдёт до предела, то будет смена и властной структуры, и избирательного законодательства. Эта же власть на радикальные меры по смене избирательного законодательства и демократизацию не пойдёт. Так как прекрасно знает, что иначе проиграет. Весь произвол происходит от безнаказанности.

Но в скором времени нынешняя система отомрёт, и к власти будут приходить посредством пикетов, митингов и революций. Другой альтернативы мир не знает. Только вот когда этот предел наступит, я не знаю.

Ястребов Денис, представитель Ассоциации политтехнологов:

– Альтернативные выборы в Верховный Совет были наивными, романтичными, но альтернативными частично. В одномандатной системе кандидатам были сохранены квоты, многопартийности не было.

Много воды утекло с тех пор. Изменились страна, мир и люди, которые занимаются выборами. Избирательные технологии развились до высокого уровня.

Нынешние выборы отчасти ритуальное мероприятие, управляемое профессионалами в интересах элиты. Выборную систему нельзя назвать конкурентной, но и то, что она недемократична, тоже нельзя сказать. Система – она такая же, как общество.

Сейчас научились управлять волеизъявлением без участия в выборах народа. Может, возвратимся к смешанной системе, возможно также возвращение от пропорциональной к мажоритарной. Споры о том, какая из них двоих эффективнее, ведутся давно.

Мажоритарная была бы более конкурентной и позволила бы частично осуществить общение кандидатов с избирателями. У депутатов была бы какая-то ответственность перед избирателями. Имеющиеся сейчас списки нужны для консолидации общества. Но когда кандидаты идут списком, можно говорить о коллективной безответственности.

Когда выбирают по списку, голосуют за определённую партию, за бренд, а кто там записан, не разбираются, поэтому прямой ответственности у кандидатов нет. За всех них отвечает лидер партии. В нашей системе конкурентности меньше, чем в 90-е годы. Но наша демократическая система слишком юная, чтобы делать выводы. Поживём – увидим.