Гарун Аль-Рашид Аль-Сарат

А не написать ли сказочку в духе «Тысячи и одной ночи? Начать можно так.

…В древнем славном городе, раскинувшемся на берегу великой реки, правил один достопочтенный султан. И хотя султан был несметно богат и носил расшитые золотом заморские халаты, о своих подданных он тоже часто думал. Сядет так в своём летнем саду и думает, как можно улучшить их жизнь.

Подданные, к слову сказать, не были равны султану по своему отношению к быстролетящей жизни. Во-первых, подданные не могут быть равны султану ни в чём – таков установленный в мире порядок вещей. Во-вторых, думали они о своей жизни с куда большим легкомыслием, нежели их мудрый правитель.

С глубокой горечью вспоминал султан о том, как он, только взойдя на трон, вознамерился сделать свою столицу чистой и благоуханной. В окружении свиты ходил он по самым укромным уголкам города и с гневом обозревал великие мусорные кучи. Настолько великие, что порой закрывали они солнце, особенно на закате.

Возгневался султан и велел все кучи убрать немедля. Даже в ярости великой хотел казнить нескольких квартал-баши. Но остыл потом – сердцем он был очень отходчив. И квартал-баши сохранили свои презренные жизни. Да и мусорные кучи тоже остались.

Султан очень любил свой народ. И когда подписывал указы, которые не шли на пользу этому народу, говорил, что это ненадолго. В трудную пору, когда закрылись лавки менял и ростовщиков, решил он не давать женщинам, носящим в чреве своём плоды любви, дополнительные динары, но сказал: «Это только на время трёх лун». А за такое короткое время плод во чреве даже и созреть не успеет. Это потом лукавые визири переписали султанский указ и вписали в него двенадцать лун вместо трёх. А двенадцать лун только верблюдица своего верблюжонка носит. Но пошли визири на такой подлог, чтобы деньги себе на старость собрать.

Больше всего хотел султан, чтобы его подданные жили сытно. Ведь сытому человеку никакие глупости на ум не придут. Но трудность была в том, что достатком в том городе могли похвалиться лишь немногие – самые достойные его жители. Остальные же жили бедно. Сделать всех богатыми было не в силах султана, как могуч он ни был. И тогда замыслил он открыть базары для бедных.

Сказано – сделано, и на опушке пальмовой рощи поставили торговые ряды. Торговцам и дехканам из дальних кишлаков было строго-настрого приказано торговать на тех базарах дёшево, лишних денег с покупателей не брать. Ремесленники, старушки и другие бедные люди полюбили такие базары и в заранее назначенные дни приходили туда ещё до восхода солнца – занять очереди и купить пропитания.

Султан же вновь стал думать, чем ещё украсить жизнь подданных. Но тут до него стали доходить нехорошие слухи. Дескать, златолюбивые торговцы, не чувствуя над собой присмотра, стали безбожно задирать цены. И бедные поселяне или в слезах уходили ни с чем, или платили последние динары и тоже в слезах уходили, но уже с покупками.

Сначала султан хотел, как брат его Гарун Аль-Рашид, переодеться в бедняцкий халат и неузнанным прийти на базар. Но потом вспомнил, что и горожане, и торговцы знают его в лицо. И, стало быть, из этой затеи ничего не получится. «Да и зачем мне скрывать свой прекрасный лик?» – подумал султан.

Бедняцкий халат он снимать не стал, чтобы лучшие свои одежды сохранить в чистоте, и направился на базар. И тут же пред его ясные очи попался нечестивый торговец яйцами. Тогда как другие торговцы этим товаром просили по двадцать пять (ну, по двадцать шесть) динаров за десяток, этот наглец осмелился просить тридцать.

Рассердился султан и велел немедля гнать паршивца в его дальний кишлак. И, надо сказать, алчному торговцу ещё повезло. Ведь могли бы палками побить прямо на базарной площади, а хрупкий товар его растоптать сапогами.

Нет, не имеет границ жадность человеческая. Только успокоился султан той мыслью, что все его подданные теперь с дешёвыми яйцами, как нехорошие слухи стали приходить с того базара, где торгуют мясом. Изворотливые торговцы взяли себе в обычай иметь по два ценника. Один – с малой ценой, на тот случай, если на базар приедет султан или его визири, а другой – для повседневной торговли.

Приехал султан на базар и увидел, что это так. И вновь впал он в гнев и велел гнать взашей базар-баши. А торговцам пригрозил, что поставит на базаре волшебные зеркала, в которых все их хитрости ему, султану, и во дворце видны будут.

Вы спросите, какая же здесь мораль? Значит, вы забыли сказки «Тысячи и одной ночи». Там нет никакой морали, просто одна сказка продолжает другую. Вот и мы посмотрим, какие ещё великие дела будут происходить на нашей славной земле, какие ещё будут новые сказочки.