Владимир Марон: «Во всём должна быть система»

Ещё несколько лет назад его уважали и боялись, любили и ненавидели. Он решал огромное количество вопросов в Саратовской области. Считалось, что он может всё. Его именем пугали, к нему шли на поклон. Его называли всесильным, всемогущим, жёстким. При этом даже враги признавали его ум, осведомлённость, скрупулёзность, компетентность, работоспособность. Буквально за полгода до окончания своего правления Дмитрий Аяцков отправил его в отставку. Совсем не исключено, что причина последующего увольнения первого губернатора Саратовской области была сопряжена с этим фактом.

Он исчез из медийного пространства области. Но из Саратова не уехал. Сегодня наша беседа с вице-президентом банка Стройкредит Владимиром Мароном.

– Владимир Михайлович, вы – и вдруг банк?

– Банк Стройкредит – это солидное финансовое учреждение, работающее на рынке банковских услуг 20 лет и входящее в список ста крупнейших банков страны. Поэтому поступившее ко мне предложение я считаю за честь и огромное доверие.

– То есть топ-менеджер?

– Я очень не люблю замены нормальных русских слов импортными аналогами. Смысл теряется. Я всё-таки управленец. И учиться этому начал, ещё будучи главным врачом.

Когда-то у нас бытовало мнение, что надо готовить управленцев для строительства, образования, медицины. Я же уверен, что это всё неправильно. Надо готовить управленца. Принцип что в здравоохранении, что в строительстве один. Разница в технологических тонкостях. Принципы управления едины, другое дело – технологии. Потому, получив высшее образование, необходимо постоянное постдипломное обучение разных форм и видов.

– Значит, сейчас вы управленец в банковской сфере?

– Не совсем точное определение. Я не являюсь руководителем банка или его филиалов. Мои функции исключительно управленческо-организационные и представительские. Я курирую взаимодействие банка с властью, с бизнесом, отслеживаю общие тенденции развития региона, реализацию наших социальных проектов.

– А чем вы занимались до этого?

– Бизнесом. Нет, сначала, сразу после ухода из власти, я отдыхал, потом налаживал систему в своём бизнесе. Теперь, когда всё структурировано, слажено и мне уже не надо так много времени, чтобы заниматься зарабатыванием хлеба насущного, я могу себе позволить изучение новой для себя сферы деятельности.

– Но, как говорят, аптечную сеть «Эфедра» вы продали?

– Это расхожее мнение. Я её не продавал. Просто потому, что не мог этого сделать. Сеть продали её владельцы. Работая в правительстве области, я возглавлял консультационный совет по предпринимательству. Членами этого совета были и представители фармбизнеса. Моё участие – это консультативные услуги по всем направлениям развития предпринимательства в области.

– Но торговый дом «Здоровье» принадлежал «Эфедре»?

– Да. Знаете, это был удачный проект. Мне удалось тогда убедить учредителей «Эфедры» открыть именно фарммаркет. Как позже, уже на его открытии, оказалось, подобных учреждений на тот момент не было даже в Москве.

Я вообще сторонник именно такой формы работы аптек. Вспомните, какими были аптеки ещё лет 10–15 назад. Ларьки на каждом углу с сомнительным набором медикаментов. А поставщики? Их было более 500, лекарства привозили в багажниках «жигулей». О какой безопасности могла идти речь? А стационарные аптеки тогда превратились в банальные торговые ларьки. Там чего только не продавали – и колготки, и сникерсы. И всё это вместе с лекарствами. Что по сути своей неверно.

Так вот, в фарммаркете мы всё сделали так, как это должно быть. Все препараты в открытом доступе, покупателю помогает консультант, ассортимент не менее 25 тысяч наименований. И человек, придя в фарммаркет, купит не только средство от зубной боли, но и всё, что ему необходимо, – и лекарства, и средства личной гигиены, и оптику.

– А почему в Саратове один такой фарммаркет?

– Отчего же, есть ещё подобное учреждение в Энгельсе. Михаил Лысенко не только хороший глава, но и грамотный управленец, то есть смысл идеи он уловил быстро. А в остальном... Наверное, нет желания у хозяев сетей или не наступила такая финансовая необходимость.

Но по уму надо ликвидировать все мелкие аптечки и аптечные киоски, переквалифицировав их в иные формы торговли лекарствами. Поймите, аптеки в России всегда были медицинскими учреждениями. И они обязаны таковыми быть. У фармацевтов – медицинское образование. И когда вы обращаетесь к нему за лекарством от головной боли, он должен оказать вам профессиональную помощь: выяснить характер боли и не только порекомендовать препарат, но и, поняв причины проблемы, направить к доктору.

В фарммаркете соблюдаются и коммерческие интересы владельцев – люди покупают всё необходимое в одном месте, – и интересы потребителей. Причём ведь можно привязывать фарммаркеты к обеспечению льготными лекарствами, то есть решить и социальную составляющую проблемы.

– И всё-таки социальная тема вам близка. Скажите, почему в областной думе были дебаты по поводу строительства перинатального центра? Нужно его строить или нет?

– Безусловно, строить нужно. Но перинатальный центр не решение проблемы. Здесь, как и в любом деле, нужна система. Перинатальный центр должен входить в единую структуру, включающую в себя все цепочки родовспоможения. В том числе открытие областной больницы новорождённых.

Что касается споров в думе по поводу необходимости строительства, думаю, что тему просто не проработали, исполнительная власть не представила депутатам убедительных доводов и данных. Это тоже отдельная и весьма кропотливая работа.

– И всё же, Владимир Михайлович, работая в правительстве, вы курировали не только социальную сферу, но и экономическую составляющую жизни области. Как вы рассматриваете переход области на инвестиционные рельсы? Создано министерство инвестиций, в область постоянно приезжают инвесторы, подписываются договоры, закладываются камни и капсулы...

– Всё это замечательно. То, что открываются новые супермаркеты и автосалоны, – это финансовые вложения собственников, направленные в том числе и на увеличение капитализации собственного бизнеса. На деле нужны инвестиции в промышленность, строительство, то есть производство. Об этом, кстати, говорилось в предыдущих посланиях президента страны.

– Сейчас идёт формирование областного бюджета. В связи с финансовым кризисом в изначальный проект бюджета внесены корректировки, уменьшающие финансирование социальных статей.

– По моему глубокому убеждению, вся социальная сфера должна финансироваться исключительно через областные целевые программы. Тогда можно будет говорить о рациональном и эффективном использовании бюджетных средств. Это очень важно.

Ведь в программе, будь то родовспоможение, социальная помощь, прописаны не только цели, но оценка эффективности на промежуточных этапах. А пока деньги поступают через смету, это просто финансирование, без должного контроля и управления отраслью.

Ещё один немаловажный аспект. Я уверен, что бюджет должен быть исключительно сбалансированный. Не дефицитный, не профицитный, а именно сбалансированный. Тогда не будет сегодняшних разочарований при сокращении бюджетных статей. Более того, сбалансированный бюджет – это серьёзный барьер для разного рода нечистоплотных посягательств и финансовых нарушений.

Судите сами: если какие-либо статьи изначально недофинансированы и поступление средств туда планируется за счёт допдоходов, субсидий из Москвы или кредитов, то в первую очередь средства могут пойти более любезному чиновнику. Что по определению недопустимо. Бюджетные средства должны идти кредитополучателям не по чьему-либо желанию, а по закону.

– Мы плавно перешили к очень глобальному вопросу. Контроль за исполнением бюджета, за тем, насколько эффективно расходуются государственные деньги, это ведь не только задача прокуратуры, но и общества. Гражданского общества. А вот с ним у нас в области не очень. Может ли власть стимулировать создание, формирование гражданского общества? И должна ли это делать?

– И может, и должна. Что такое гражданское общество? Это люди, которые готовы отстаивать свои принципы, заинтересованные в том, чтобы власть работала продуктивно. И таких людей должно быть много.

Сегодня малый бизнес даёт примерно 10 процентов валового регионального продукта. Это говорит о том, что или этого самого бизнеса мало, или он в тени. Власть должна сделать так, чтобы бизнесу было гораздо уютнее «на свету», чтобы он легализовал свои доходы. Тогда малый бизнес начнёт расширяться, расти и крепнуть.

Причём ведь это задача взаимовыгодная. Бизнес выходит из тени, начинает верить в себя, в свои силы и всё увереннее начинает контролировать власть. И одновременно пополняет бюджет. Если малый бизнес будет поставлять в бюджет 40–50 процентов доходов, то власть может считать свою задачу решённой.

Но все эти оптимистичные заявления – ничто без долгой и кропотливой законотворческой работы. Причём, прежде чем подготовить документ, следует изучить массу различных аспектов деятельности бизнеса. Это работа не одного дня, не одного года. Но такая работа крайне необходима.

– Владимир Михайлович, вы общаетесь с людьми из вашей бывшей команды, из правительства Аяцкова?

– Конечно. Мы часто встречаемся с Александром Дурновым, Александром Гатвинским, Алексеем Левиным, Михаилом Брызгаловым. Валентин Завалев в Москве, но, когда он приезжает в Саратов, общаемся с удовольствием. Созваниваюсь с Александром Катковым, с Сергеем Шуваловым и многими другими.

– А с Аяцковым?

– Я не поддерживаю с ним отношений.