Рыбы, брошенные на берег
Недавно жители частных домов на Большой Садовой, Пугачевской, 2-м Кольцевом проезде обратились в редакцию с жалобой на выросший под их окнами блошиный рынок.
По их словам, торговцы без разрешения вешают свой товар на забор, справляют нужду, оставляют после себя мусор и хамят. 22 мая сотрудники администрации в сопровождении полиции провели рейд и составили протоколы, однако это не спугнуло вольных «бизнесменов».
Широчайший ассортимент
Старые видеокассеты, сломанные игрушки, остатки столового сервиза, неисправные электроприборы, просроченная косметика, мятая одежда, растоптанная обувь – кажется, это всё уже когда-то оказывалось в мусорном контейнере... Однако здесь, на главной саратовской «блошке», всё имеет цену.
«Смотри, какая юбочка – прям на тебя! Недорого отдам, всего за 50 рублей, – протягивает мне бабушка серую юбку-карандаш до колен советского фасона. И тут же переключает внимание на брюки клёш а-ля 90-е в цветную полоску, – А вот обрати внимание на эти брючки красивые, летом в самый раз!» За них бабушка спрашивает уже 70 рублей. Еще несколько предметов гардероба и согнутые туфли прошлого века лежат на пленке на земле, запорошенные сверху пылью и мусором, принесенным ветром.
В половине двенадцатого рабочий день подходит уже к концу. Люди спешно собирают свой нераспроданный товар и тащат его кто куда.
Бодрый мужчина, представившийся Алексеем, загружает в салон автомобиля противогазы, переносные радиоприборы, погоны, шинели. Товар у него специфический. «Вот это продаю за 5 рублей, а вот это уже по 15. 68-го года. С военных складов», – указывает он на рассохшиеся куски мыла молочного и бирюзового цвета. Подходит мужчина и приобретает маленькую солдатскую штыковую лопату 87-го года за хорошую такую цену в 500 рублей. «На Сенном найдешь минимум за 700 рублей», – констатирует продавец. Покупатель соглашается, что ему повезло.
Алексей рассказывает, что торгует на блошином рынке вот уже 16 лет – с тех пор, как ушел на военную пенсию в 47. Спрашиваю, остались ли все эти вещи после службы. «Нет, я бы столько не наворовал», – улыбается продавец. Говорит, что постоянно ищет, перекупает товар у своих знакомых и других торговцев. «Если стою здесь, значит, смысл в этом есть», – отзывается о своих маркетинговых успехах.
Гардероб на парад и на каждый день
Вниз от Танкистов по Большой Садовой в сторону завода «Лакокраска» плотность торговцев на квадратный метр увеличивается.
«А-а-а, то пусто, то густо! – махнув рукой, отвечает на вопрос, как идет торговля, полный щетинистый мужчина, представившийся Александром. – Сегодня вот продал джинсы: сразу семь штук за 300 рублей. А купил их за 30 рублей». Продавец сгребает в охапку нераспроданные джинсы размера XXXL c картонки на земле и укладывает в салон автомобиля. Картонку закидывает через забор (позже отмечает, что отношения с жильцами здешних домов не всегда гладкие). На джинсах – логотип Lee. Но это еще не доказано.
Товар Александр покупает у других таких же барыг, в магазинах секонд-хенд на распродажах, спрашивает у знакомых (в особенности после умерших много чего остается).
На кривом деревянном заборе висят старомодные мужские пиджаки, рубашки и толстовки. Выделяется среди них ярко-зеленый военный китель, по звезде на плечо – похожий я видела на главном почетном ветеране области. «На мусорке лежал, – признается продавец. – А что, на 9 мая на парад, туда-сюда – так кому-нибудь, глядишь, и пригодится».
Твердой цены у Александра нет, готов торговаться. «Подходит, бывало, ко мне человек. Я ему куртку предлагаю за 100, а он говорит: «У меня только 50 осталось». Ну, я ему и отдаю» – объясняет продавец. Говорит, что порой отдает вещи просто так, если видит, что человек бедный, но очень нуждающийся.
Дядя Саша занимается торговлей лет восемь. Всю жизнь был сварщиком и заработал много болячек, пережил два инфаркта. Пенсии едва хватает на все его нужды, так что торговля в выходные дни – хоть небольшое, но подспорье.
В начале разговора на вопрос, чем я занимаюсь, я сказала, что собираю истории. «А-а, народный фольклор – интере-есно», – отреагировал новый знакомый. Когда в конце проясняется, что истории пойдут в газету, мужчина серчает: «Вот выворачиваешь всю душу, а туда плюют!» Почему-то огласка его очень смущает. Не хочет слушать разъяснений, прогоняет, переходит на нецензурную брань. Обещает всех коллег оповестить, что я – подосланный шпион.
Интеллигент на «блохе»
В низине, напротив ворот завода, представлена богатая коллекция чермета, бывших изделий тяжелой советской промышленности. У сарайчика среди всех этих железных гор лежат старые советские книжки и компакт-диски. Рядом под деревом – мусорка, какой-то мужчина справляет нужду. Грань, где заканчивается товар и уже начинается хлам, не очевидна.
Я, наученная горьким опытом, подхожу к продавцу книг и сразу представляюсь, что я журналист. Флегматичного мужчину с редкими зубами отзывает в сторонку мой предыдущий собеседник, тот косится на меня и что-то энергично объясняет. Продавец книг возвращается и, на удивление, спрашивает: «Так, диктофон включен? Записывайте!»
И рассказывает:
«Люди приходят сюда не от хорошей жизни. Как правило, это пенсионеры с нищенской пенсией, которым не хватает на жизнь. Во-вторых, это люди, которым до пенсии не хватает несколько лет, но работу им найти крайне сложно. Я вот на пенсию летом, в июле, пойду... Вот Путин собирается же увеличить пенсионный возраст – думаю, с расчетом на то, что до пенсии многие уже не доживут.
Я торгую здесь, когда приспичит, совсем туго становится жить. А многие приходят сюда каждые выходные, летом и зимой. Отмечу, мы ничего вредного для здоровья не продаем: ни еду, ни лекарства. А те вещи б/у, которые продаем – ну, человек же сам прекрасно видит их качество... Но его, может быть, устраивает цена – потому что бедных людей сегодня очень много, и на каждую ценовую категорию находится свой покупатель. Здесь, например, часто закупаются переселенцы с Кавказа и Средней Азии, цыгане», – с толком разъяснил продавец, не пожелавший назваться.
Хвалю правильную речь собеседника. «Я просто пять лет работал на радио, вел художественно-просветительскую программу. А образование вообще у меня театральное. Ну, желаю удачи в сборе материала!» – бросает на прощание мужчина.
Беспризорный мусор
60-летняя Гаяне выходит с метлой подметать асфальтированную дорожку перед своим домом на Большой Садовой. Это приходится делать каждые выходные. «Мусорят, вот что плохо. Вон, забор сломали, – указывает она на кучу серого низкого штакетника под деревом. – Им скажи что-нибудь – они как начнут орать: «Такая-сякая, вали, откуда приехала!» А я в этом доме уже 30 лет живу. До этого 15 лет жила в Саратове по другому адресу».
Недавно жильцы близлежащих домов собрали подписи и подали коллективное обращение во всевозможные инстанции о несанкционированной торговле под их окнами: люди без спроса вешают свои вещи на заборы, мусорят, справляют нужду, в ответ огрызаются и даже грозят поджогами.
Гаяне ничего об общем деле не слышала. К торговцам она относится с бОльшим пониманием, чем её соседи: «Им [торговцам] же тоже надо на что-то жить, правильно?! Вот если бы администрация выделила бы рабочего, чтобы он пусть не каждый день, а только по выходным, убирал за ними – тогда бы всем было хорошо!»
Раньше, при коммунистах, напротив её дома находилось автотранспортное предприятие, и участок улицы худо-бедно убирали. Сейчас там коммерческий таксопарк. В доказательство, что уборки здесь не было давно, Гаяне указывает на несколько серых куч под деревьями на обочине проезжей части. Один торговец пару лет назад сгреб листву и собрал мусор, но за ним так и не приехали.
А по заявлениям чиновников, мусор с мест несанкционированной торговли вывозят каждый понедельник.
В горести и старости
Во дворе у соседки Гаяне бабы Зины оживление: две пенсионерки втаскивают на деревянное крыльцо свои баулы. Бабе Зине 87, одной её гостье 78, другая не называет свой возраст (даже от подруг скрывает), но по виду не меньше 70.
Пенсионерки уходят, приходит еще одна женщина, моложе:
– Баб Зин, можно я вещи у тебя оставлю?
– А когда заберешь?
– Завтра приду сюда рано утром к пяти часам, чтобы место занять.
Женщина втаскивает свой чемодан со сломанными ручками в дом и отдает баб Зине два медных червонца – плату за хранение.
Сама баба Зина тоже торгует всем понемногу: обувью, одежонкой, кухонной утварью. Сегодня выручила 50 рублей. «Я уже этим не буду пользоваться – всё равно скоро помирать. А люди, которые приезжают сюда на работу, покупают, если им чего не хватает».
Шесть лет назад у бабы Зины умерла дочь-медик – рак обнаружился за месяц до смерти. Десять лет назад умер муж бабы Зины. 44 года назад, в 23, умер старший сын бабы Зины. Всего она вырастила троих детей, а также много работала и теперь получает заслуженную пенсию в 9 тысяч рублей.
– Люблю себя побаловать: не то чтобы мясным, а больше молочным. Молочка куплю – блинчиков сделаю. Сладости люблю: вот раньше мои любимые конфеты «Ореховая роща» стоили 37 рублей за 100 грамм, потом стали стоить 25 рублей, а теперь и вообще 18. А почему – не пойму, – рассуждает баба Зина, и на её добром морщинистом лице расплывается мечтательная улыбка.
– Ой, я так сегодня расстроилась: встаю сегодня на место, а та женщина, как её, Лена, на меня как заорет! – продолжает гостья, 68-летняя Наталья.
– Тут из-за места и убить могут, – сочувственно кивает головой баба Зина.
Женщины вспоминают, что раньше блошиный рынок находился в сквере на Сенном. Потом их перенесли в район завода «Лакокраска», пообещали создать комфортные условия для ведения торговли... Площадка изначально не могла вместить всех желающих, и рынок дорос практически до улицы Танкистов. Пошли жалобы горожан. Теперь администрация грозится перенести «блоху» в Заводской район и даже в Татищево. «Мы иной раз столько не зарабатываем, чтобы потратить столько денег на проезд», – говорят торговцы.
– Как вспомню, как вели себя эти девушки из администрации в прошлую субботу: срывали, пинали наши вещи ногами... Это было так унизительно! Пришла домой и начала реветь, – вспоминает последний рейд Наталья. – Никогда, никогда я не думала, что придется старость доживать в таких унизительных условиях! Да если б я знала раньше – ни за что бы не осталась в этой стране!
– Люди в России миллиарды воруют: золото едят, золотом, простите, какают. А нам, пенсионерам, не дают копейку заработать. Мы – главные враги. Хорошо, мы закаленные: войну, голод прошли – можно сказать, хорошей жизни-то и не видали... А вот вам как завтра в старости век доживать?! – сочувствует баба Зина.
– Мы как рыба, которую бросили на берег без воды и сказали: «Живи, сколько сможешь...» – заключает Наталья.