Где тонко, там и прорвётся?
Ребята, нас вновь обманули,
опять не туда завели.
Мы только всей грудью вздохнули,
да выдохнуть вновь не смогли.
Мы только всей грудью вздохнули
и по сердцу выбрали путь,
и спины едва разогнули,
да надо их снова согнуть.
Булат Окуджава
В 2017 году третий президент России Владимир Путин стал всё чаще говорить о необходимости масштабного прорыва по всем направлениям. Четвертый президент нашей страны Владимир Путин продолжил эту линию и в своей инаугурационной речи тоже сказал: «Нам нужны прорывы во всех сферах жизни».
Из многочисленных высказываний главы государства на эту тему мы выбрали абзац из его выступления на совете ректоров в Петербурге в конце апреля этого года. Это высказывание – самое откровенное.
«Я говорил в своём Послании, не к ночи будет помянуто (интересная оценка. – Ред.), но говорил о необходимости прорыва. Если мы не сделаем этот прорыв, в этом вся суть, мы тогда безнадёжно отстанем, реально отстанем, понимаете? А это будут очень тяжёлые последствия. Какое-то время мы ещё просидим на том, о чём я говорил во второй части своего Послания, будем чувствовать себя достаточно уверенно в течение двух-трёх десятилетий. Но мы-то – во всяком случае, такие люди, как вы, – должны думать за горизонт, и людей нужно готовить именно для этого, о том, что я сейчас сказал».
Понимать можно так: оборона страны оснащена самым современным вооружением, об этом и говорилось во второй части Послания, пришла пора мирного строительства. Основные направления прорыва были оформлены в виде очередных майских указов, которые действительно затрагивают все сферы жизни. От достижения места в пятерке ведущих экономик мира (сейчас мы, по всем подсчетам, за пределами первой десятки) до роста продолжительности жизни до 78 лет. Прописана даже нулевая смертность на дорогах, но только к тридцатому году. Несколько смущают два момента: осуществлять прорыв поручено старой медведевской, чуть скорректированной команде. Второе – стоимость прорыва оценивается в 8-10 триллионов рублей, но не совсем ясно, откуда брать эти деньги.
И главное – все эти чудеса невозможны без прорыва технологического, без внедрения буквально везде технологий двадцать первого века, цифровых прежде всего.
В сегодняшнем «Максимальном приближении» мы опрашиваем экспертов о шансах большого прорыва, вспомним аналогичные попытки в СССР и поговорим о кадровой базе прорыва.
Мы все понимаем, что наша страна с каждым днем отстает от остального развитого мира. Так где мы окажемся в будущем – в авангарде или на обочине? Попробуем разобраться.
|
Три причины невозможности прорыва
Уверен, что на данном этапе технологический прорыв практически невозможен. Назову три причины. Первая. Во времена Советского Союза наши люди не представляли, как живет остальной мир. Соответственно, и не было тяги уехать из страны. Все умные люди, инженеры, конструкторы работали здесь. Сейчас, когда мир становится всё более открытым, а информация всё доступнее, многие, очень многие таланты уезжают из России. В современном мире главная ценность это не нефть и газ, не танки и ракеты, а мозги. Первопричина всех мировых крупных открытий, прорывов, роста уровня жизни – это человеческий капитал, который Россия сейчас теряет. Вторая причина – это нагнетание в стране обстановки «осажденной крепости». По этой причине сокращаются контакты наших ученых с мировыми научными центрами. В самой стране происходит натравливание друг на друга различных социальных групп. Это ведет к деградации общества. Пример тому – события в Москве 5 мая, когда ряженые с нагайками избивали протестующих людей и просто прохожих. Если власти считают, что молодцы с нагайками способны на технологический прорыв – они сильно ошибаются. Причина третья. Нельзя сравнивать экономический потенциал СССР и современной России. В СССР было развито производство средств производства, сейчас этого нет. Всё меньше становится заводов – и оттого больше неквалифицированной рабочей силы и всё меньше квалифицированных рабочих и инженеров. Деградация и деквалификация очевидны, как пример – потеря за короткий исторический период лидерства в космической отрасли, где мы были неоспоримо первыми. Плюс утрата позиций в торговле вооружениями, провал программы ГЛОНАСС и многое другое. |
Аркадий Евстафьев, генеральный директор инвестиционного холдинга «Энергетический союз»:Уроки преодоления отсталости
Как превратить разрушенную страну в мировую сверхдержаву
«Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут», – эти слова из знаменитой речи Сталина, произнесённой в 1931 году на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности, запустили индустриальный прорыв в СССР.
Темпы индустриализации страны, о которой было объявлено ещё в 1925 году, не удовлетворяли руководство страны. С 1931 года промышленный потенциал СССР требовалось увеличивать минимум на 30 процентов в год, справившись с задачей преодоления отставания от развитых стран до 1942 года.
В первую пятилетку были построены Днепрогэс (крупнейшая электростанция в мире), шесть металлургических заводов, четыре тракторных, два автомобильных. Заработала Туркестано-Сибирская железная дорога и построен Беломорканал. СССР вышел на второе место в мире по выплавке чугуна, добыче нефти, по машиностроению и на третье место – по производству электроэнергии.
Во второй пятилетке количество построенных крупных объектов промышленности в три раза превысило показатели первой, достигнув 4500. Введена первая линия московского метро. Началось развитие отечественного авиастроения. Один за другим открывались военные заводы.
Третью пятилетку прервала война. Но до июня 1941 года успели построить ещё 3000 промышленных предприятий, среди которых были Угличская и Комсомольская гидроэлектростанции, два металлургических завода, два медеплавильных и нефтеперерабатывающий. Однако задача – обеспечить техническую и экономическую независимость страны – частично уже была выполнена. Важно понимать, какой ценой.
|
«Задержать темпы – это значит отстать. А отсталых бьют. Но мы не хотим оказаться битыми. Нет, не хотим! История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все – за отсталость... Ты отстал, ты слаб – значит ты не прав, стало быть, тебя можно бить и порабощать. Ты могуч – значит ты прав, стало быть, тебя надо остерегаться. Вот почему нельзя нам больше отставать». И.В. Сталин |
Иностранную валюту для покупки импортного оборудования и оплаты труда иностранных специалистов получали, продавая культурные ценности. Рублёвые средства формировали, введя обязательные внутренние займы у населения. Экономили на финансировании сельского хозяйства. Огромный экономический эффект дала практически бесплатная рабочая сила огромной армии заключенных. Трудовой энтузиазм народа, как видится из нынешних времён, тоже был побочным продуктом разворачивающихся в те году репрессий против вредителей, не желающих положить свою жизнь на выполнение задач, поставленных перед Родиной.
К концу третьей пятилетки СССР по объёму промышленной продукции вышел на первое место в Европе и второе в мире. За эти победы страна заплатила обнищанием народа, миллионами жизней заключенных, пропущенных через лагеря, и чудовищным отставанием лёгкой промышленности, производящей товары массового потребления.
Индустриализация страны была бы невозможна без содействия иностранных специалистов, которые обучали советских людей новым технологиям, привезённым с Запада. Одновременно в срочном порядке создавалась отечественная система высшего технического образования. Требовалось наполнить экономику собственными инженерными кадрами и поднять общий уровень образования населения. Денег на обучение не хватало. И в октябре 1940 года в СССР была введена общеобязательная плата для всех учащихся вузов, техникумов, училищ и учеников 8–10-х классов средних школ.
Главным итогом пятилеток прорыва для власти можно назвать сформированную систему принудительного труда для советского населения. Через несколько лет «принудиловка» обернулась потерей качества технологий и отставанием экономики от ведущих держав. Л.И. Брежнев пытался подтолкнуть страну вперед, понимая, что «обещания создать общество всеобщего благоденствия потерпели очевидный провал». Но рецепта выхода из кризиса в 1976 году у КПСС не было.
[кстати сказать] Может ли в России случиться технологический прорыв? Да, если это прорыв канализации Для технологического прорыва нужны условия, в которых ученые-изобретатели-предприниматели чувствуют себя комфортно. В России таких условий нет. Сергей Брин, один из сооснователей Google, был вывезен родителями из СССР в возрасте пяти лет. Павел Дуров, изобретатель мессенджера Телеграм, который Роскомнадзор изо всех сил пытается заблокировать, должен был бы стать в России национальным героем. Но Дуров давно не живёт в России, а из него вместо героя сделали пугалку. Калининградец Егор Чернюк, один из героев фильма «Возраст несогласия» Андрея Лошака, уехал за рубеж в один день – после того как его, негодного к военной службе по медпоказаниям, практически силой заставили явиться в военкомат. Государство транслирует молодым, активным, свободно мыслящим людям – нам нужны послушные и лояльные. Для всех остальных у нас припасен за углом полицейский. 2664 россиянина в 2017 году подали в США заявления с просьбой о предоставлении убежища (данные Службы гражданства и иммиграции США). Это рекордный показатель за последние 24 года. По данным Росстата, в 2015 году из России уехали 51,8 тысячи граждан, а в 2016 году – около 59,7 тысячи. Но статистика занижает цифры почти в два раза – многие уехавшие просто не снимаются с регистрационного учета в России. Среди них, в том числе, ученые и предприниматели. И совершать технологический прорыв они будут не в нашей стране. |
Современная Россия никаких рывков не совершала
Сергей Лисовский, доктор технических наук, министр промышленности и энергетики, заместитель председателя правительства, вице-губернатор области (2000-2015 гг.):
Я 20 лет работал в условиях технологического рывка (1973–1992 годы). Советский Союз совершал рывки как в экономике в целом, так и в отдельных отраслях. Для сравнения, даже в «застойные» брежневские времена, когда статистика была куда более совершенной, рост был 7–9 процентов. А учитывая то, что я работал в электронном машиностроении, приоритетной отрасли, мы меньше чем о 20 процентах и не помышляли.
К сожалению, современная Россия никаких рывков не совершала. Сейчас наш ВВП растет на 1–1,5 процента – при нашей лукавой статистике это предел статистической погрешности. Технологический прорыв в нашей стране возможен, но я смотрю на эти перспективы с пессимизмом. До этого все подобные попытки оказывались невыполнимыми. Вспомним Стратегию 2020, обещание увеличить ВВП в два раза, дать 25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест, догнать и перегнать Португалию...
Для того чтобы совершить технологический рывок, нужны не только деньги, но и безденежные организационные решения.
Первое – власть всех уровней должна изменить свое отношение к бизнесу. Сейчас она воспринимает бизнес как источник удовлетворения потребностей: государственных, общественных, личных. А нужно, чтобы власть рассматривала бизнес как основу развития экономики страны. На деле, несмотря на заявления, налоговое и административное давление на бизнес только увеличивается, о чем свидетельствуют федеральный бизнес-омбудсмен и руководитель Союза промышленников и предпринимателей РСПП.
Второе – подготовка и выдвижение кадров, в первую очередь руководящих. Ну разве мы можем представить, что в период технологического рывка главную нефтяную компанию страны будет представлять филолог? Что преподаватель марксизма-ленинизма будет возглавлять исследования «Наномира»?
Федеральный уровень дает пример региональному и местному уровню. Кто готовит будущих инженеров? Почему-то медуниверситет не возглавляет агроном, так как же можно помыкать инженерами?! Не поэтому ли наш технический университет находится в низах всевозможных рейтингов? Другой пример – создание регионального Фонда развития промышленности по аналогии с федеральным, уже доказавшим свою эффективность. Но в руководящих органах этой структуры нет ни одного представителя промышленности! Не знаю, куда смотрят региональные власти, но, думаю, промышленники примут к сведению такие действия.
Третье – к технологическому процессу должны быть подключены все слои населения, начиная с органов госуправления. Я благодарен судьбе, что мне довелось поработать во времена Аяцкова, когда действовала система морального и материального стимулирования работников органов власти. Сейчас никаких стимулов у госслужащих нет, что дает право некоторым ушлым людям у власти думать о стимулах другого рода. Квалификация госслужащих падает, их статус дискредитируется.
Четкая система должна быть и среди тех, кто непосредственно создает продукт. Японцы признают, что рывок в их стране обеспечили именно кружки качества, где обсуждалось совершенствование процессов, оборудования, технологий, вносились предложения. И в СССР действовала система БРИЗ (бюро рационализации и изобретательства). Я, работая мастером, старшим мастером, начальником цеха, вечерами рассматривал рационализаторские предложения, которые подавались рабочими и инженерами. Это был бум! Все старались проявить инициативу, принести экономическую эффективность.
Четвертое – ответственность власти за создание условий для функционирования экономики. Увы, в Саратове невозможно даже подвезти рабочих общественным транспортом к предприятию. Горэлектротранс находится в разрухе, действий по его спасению не видно, а вместо этого – туманные мечты о скоростном трамвае.
За последнее время мне пришлось несколько раз принимать делегации серьезных инвесторов. У приезжающих широко открытые глаза: мол, куда мы попали?! Инвесторы не захотели идти в такую грязь! Мне обидно за саратовцев, которые живут в таких унизительных условиях. Даже к святому празднику не могли убрать город! А власть это спокойно созерцает, твердя про вектор лидерства и территорию опережающего развития. Вот оно – отношение власти к жителям и к бизнесу, к реальному сектору экономики.
Пятое – создание конкурентной среды, ведь без конкуренции нет развития. Есть масса примеров, когда власть не создает, а разрушает её. Например, одной любимой у власти нефтяной компании без конкурса отдают снабжение всех организаций МВД и Нацгвардии, хотя она присутствует только в половине регионов. Значит, в другие она повезет свой продукт за более высокую цену – в то время как там присутствуют другие компании. Дошло до того, что сегодня частная структура собирает налог (система «Платон»). Я намеренно не говорю здесь о коррупции. Можно пересажать всех людей, но это ничего не решит. Нужно создавать условия, при которых коррупция не будет возможна.
И, наконец, шестое, без чего невозможен технологический прорыв – наука, на которую необходимо выделение значительных денежных средств. В СССР была достаточно стройная система науки: академическая, вузовская и отраслевая. Академическая – в системе Академии наук СССР, при ней существовали академические институты (восемь только на территории Саратова), научные центры. Вузовская – которая базировалась на высокой квалификации профессорско-преподавательского состава. Отраслевая – в каждой отрасли были свои научно-исследовательские институты и многочисленные особые конструкторские бюро, существовавшие на каждом предприятии. Нынешняя система стройности такой не представляет. И тут споры, приоритет какому направлению нужно отдать. Мир развивает вузовскую науку (для сравнения, бюджет Массачусетского технологического института больше бюджета РАН), но нам надо учитывать и традиции и потому развивать все направления науки.
|
ДЛЯ ПРОРЫВА НАМ НУЖНО ВЫХОДИТЬ ИЗ БЕСКОНЕЧНЫХ САНКЦИЙ И КОНТРСАНКЦИЙ В России технологический прорыв, конечно, возможен, но на деньги я бы пари не заключал. В стране есть уникальные технологии, однако важно понимать, что для любых технологических прорывов необходима открытость и своевременность. А мы как раз немножко закрыты и немножко опаздываем. И надо осознавать, что импортозамещение в сфере технологий очень сложно сравнивать, например, с импортозамещением в сфере продуктов питания. Импорт технологий – неважно, в каком виде – существовал всегда и никогда никому не мешал. Ко всему прочему, внутренний рынок потребления в стране весьма ограничен. Так что мы должны иметь возможность покупать и продавать на глобальном рынке. Это важно не только с точки зрения коммерции, но и с точки зрения самореализации тех людей, которые станут непосредственно «головами» и «руками» этого прорыва. Ведь те же наши инженеры и программисты, являющиеся победителями олимпиад, в итоге работают в условных «Гуглах» и «Фейсбуках» и по доброй воле решать задачи для ограниченного пользования не будут – у них другая ментальность. Чтобы прорыв наступил, в первую очередь нам надо выходить из бесконечных санкций и контрсанкций и обслуживания их последствий. Нужно сосредоточиться на потребностях и возможностях людей в долгосрочной перспективе. Во-вторых, государство должно собственным примером показать, что технологизация – это правильный вектор, влияющий на эффективность и производительность, и кратно оптимизировать свой бюрократический аппарат. А то он у нас, как и доля государства в экономике, растёт сильно, но ВВП при этом – как-то не очень. |
Анатолий Мамедов, исполнительный директор ГК «Трайтек», член Совета саратовского отделения организации малого и среднего бизнеса «Опора России»:Нас ждёт прорыв. Прорыв запущенного гнойника
Политолог Игорь Семёнов объясняет, чего на самом деле стоит ждать после слов Путина о технологическом прорыве
Если вспомнить ритуальное поздравление президента с Новым годом, то там тоже говорилось о необходимости перемен. С тех пор различными опросами общественного мнения нам подтверждают, что такой запрос у населения действительно есть, и он только растёт. Так что пиар-кампания вокруг перемен будет усиливаться. Но это – всего лишь слова.
В реальности же всё, что делает власть, ведёт нас в противоположном от прорыва направлении. Глобальный технологический сдвиг сейчас невозможен без встраивания в мировую технологическую систему, без усиления коммуникаций и разделения труда. А мы как раз занимаемся тем, что рвём все связи с миром.
Так что нас ждёт только имитация прорыва: в первую очередь в виде смены фамилий в составе правительства. Но и до этого этапа мы ещё не дошли: в новом правительстве все фамилии старые, так что пока идёт лишь имитация имитации. Да и зачем нам что-то менять с такими-то результатами на выборах? Чтобы чиновники зашевелились, нужна электоральная встряска. Поэтому до новых выборов в Госдуму никаких, пусть даже имитационных, перемен не будет. А будет продолжающееся медленное опустошение карманов наших сверхтерпеливых граждан. И, замечу, это по отношению к ним – справедливо.
Для реальных изменений в технологической сфере нам сначала нужно изменить ситуацию в экономике. А для этого нужно изменить систему управления, которая в России не то что не развивается, а деградирует. Однако на такой шаг власть решится, только когда на фоне серьёзных внутренних проблем в стране начнётся всплеск народного недовольства. Но тогда менять что-то будет уже поздно. Начнутся вынужденные политические реформы, которые только подольют масла в огонь. А с экономикой и управлением опять не успеют. Хотя всегда нужно начинать именно с этого: так в своё время делали в Китае. Но не в СССР 80-х и не в России 2010-х. Российские «элиты» слишком слабы, чтобы вовремя разгребать болезненные вещи.
Я думаю, в конечном итоге ситуация закончится полным сломом системы и разделением страны на несколько частей, как в 90-е. То есть мы опять пойдём по тем же граблям. Напомню: 70-е годы в СССР были золотым временем, и кто тогда мог подумать, чем скоро всё закончится. Так что лично меня эти разговоры о прорыве только пугают – значит, запах гниения уже настолько силен, что нужно хотя бы имитировать реакцию на него. Но на самом деле нас если и ждёт прорыв, то только полномасштабный прорыв запущенного гнойника, за которым последует неизбежная ампутация.
Разворот подготовили Гульмира Амангалиева, Роман Дрякин, Дмитрий Козенко, Анна Мухина