И носили его на руках

– Привет, как тебе снег в конце апреля?

– Да ужас. Уже весенние грозы должны начаться, а мы с зимой не распрощаемся.

– Ладно, еще дня три-четыре, и жизнь наладится. Ты лучше скажи, что у нас со слухами?

– Да всё в порядке со слухами. Но все они какие-то унылые.

– Жизнь такая. Не томи.

– Ты знаешь, наверное, что у нас недавно был с гастролями Александр Розенбаум?

– Нет, но тебе верю.

– Так вот, Александр Яковлевич, говорят, шумел страшно. Смысл негодования – до чего вы довели свой город! Такого нигде нет, а вы уже всего этого ужаса просто не замечаете. Дело в том, что господин Розенбаум каждый год бывает в Саратове – и вот такой вердикт.

– Ну, это он зря, что мы не замечаем. Только сделать ничего не можем. Мы же родина Володина. Это не слух, это просто печаль... Что еще?

– Врут, что наш главный надзирающий товарищ не скрывает, что спит и видит, как уехать из нашего несчастного региона. Но при этом он открытым текстом говорит, что слаб и никаких разработок проводить не будет, потому как боится. При этом мечтает товарищ перебраться в столицу.

– Сильно. А как он надеется это сделать? Подозреваю, в Москву переводят за какие-то заслуги.

– Так он говорит, что мешать никому не будет.

– Прекрасная история.

– Но это не всё про надзирающие органы. Злые люди клевещут, что недавно переведенному к нам товарищу из Самары сильно не повезло, и он попал в разработку силовикам. Причем там какая-то крайне неприятная история личного характера. Короче, врут, что товарищ может не вернуться из отпуска.

– Подставили?

– Не знаю. Но судя по тому, что его начальник сам признался в собственной слабости, мог нарваться самостоятельно.

– Я даже не знаю, радоваться или соболезновать. Что еще?

– Врут, что главный региональный меценат и самый влиятельный депутат начал собирать долги.

– Не поняла.

– Ты же знаешь, что наш серый кардинал – человек очень коммуникабельный. И на налаживание контактов ничего не жалел. Вероятно, теперь решил, что пришла пора собирать камни. То есть то, что было вложено в друзей и прочих нужных когда-то людей.

– Погоди, если я правильно поняла, то красочный рассказ о цене облачений митрополита Лонгина на одном из телеграм-каналов из этой оперы?

– Именно. Меценат попросил вернуть долги, и вдруг выяснилось, что это были не долги, а жертвования. А Сергей Георгиевич не любит, когда ему возражают.

– И что это значит?

– Всё что угодно. Например, то, что что-то пошло не так, и надо собрать вложенное и исчезнуть в тумане, дабы не огрести большие неприятности.

– То есть не пойти по стопам Лобанова?

– Я тебе этого не говорила.

– Знаешь, мне эта тема не нравится. Ты мне скажи лучше, что имел в виду наш маститый телеграмер Николай Панков, когда возмущался, что члены Совета Федерации отсутствовали на отчете губернатора? Он на Бокову наезжает?

– Нет, на Аренина. Врут, что высший разум велел всем держаться от Сергея Петровича подальше. По слухам, весь этот процесс происходит в рамках разработки откровений Джуликяна.

– Это если так и дальше пойдет...

– Именно. Мы можем много интересного узнать. Кстати, врут, что в Красном Куте на праздновании Наурыза наш народный губернатор так расслабился, что его буквально носили на руках.

– Вот она, народная любовь. Что ещё?

– Врут, что на недавнем заседании попечительского совета нашего ТФОМС, где обсуждали тарифы, господин Саухин жестко отчитал зампреда правительства Валентину Гречушкину. Дескать, нечего тут заниматься демагогией и так далее.

– Погоди, но, насколько я понимаю в этой структуре, Гречушкина – член попечительского совета и вообще в табели о рангах стоит выше Саухина.

– Это да. Потому эта история и странная. Или у Гречушкиной дела совсем идут неважно, или Саухин напоследок решил отыграться.

– А я не исключаю, что Саухин ведет себя так, как считает нужным, и никакие Гречушкины ему не указ.

– Кстати, о Гречушкиной. Точнее, о социалке. Еще точнее – о недавнем спектакле «Табакерки». Там был весь наш политический бомонд. Но все сидели в разных местах.

– И что? Люди купили билеты самостоятельно. Никаких оптовых контрамарок. Это плюс.

– Я, честно говоря, в билеты из своего кармана не верю, но речь не об этом. А о том, что в антракте все наши уважаемые люди разбрелись кто куда. Татьяна Гаранина с Борисом Шинчуком ушли в кулуары театра, Михаил Исаев печально посмотрел им вслед, Ландо и вовсе был в гордом одиночестве.

– Это уже совсем странно. Александр Соломонович – самый влиятельный человек в области. С ним так нельзя. А спектакль-то как?

– Говорят – очень хорошо. Сначала труппа разогревалась. А потом всё пошло на бис.

– И это замечательно.