Ты виноват уж тем, что ты предприниматель

«Пришли полицейские, срочно нужен адвокат» – примерно с таких призывов в соцсетях в последнее время начинаются истории уголовного преследования предпринимателей. Чаще всего они остаются незамеченными, теряются в общей статистике зафиксированных преступлений и возбуждённых уголовных дел экономической направленности. Мы вспомнили самые нашумевшие за последний год истории. Получившие широкий резонанс в средствах массовой информации и соцсетях.

Давайте еще что-нибудь проверим

В октябре 2017 года толкового юриста, «специализирующего на защите предпринимателей от последствий проверок ОВД, МВД, УБЭП и всей прочей мерзоты», через Фейсбук искала владелица сети московских кофеен «АндерСон» Анастасия Татулова. А потом делилась личным опытом защиты бизнеса от силовиков.

За три месяца в «АндерСонах» прошло 11 внеплановых проверок контрольно-надзорных органов, рассказывала Татулова уже после того, как отстояла свои права и бизнес. Формальным поводом для этих проверок и зацепок по заведениям общепита, ресторанов, баров и кафе, по её словам, является якобы жалоба на факт продажи алкоголя несовершеннолетним. В случае с сетью «АндерСон» было именно так.

В одну из кофеен сети оперативники привели подсадную женщину преклонного возраста и с ней двоих молодых людей на вид 25 лет. Это уже потом, в ходе разбирательства, выяснится, что одному из них нет еще и 18-ти. Женщина заказала вино и выпила его вместе со своими спутниками, после чего оперативники, сидевшие за соседним столом, закрыли кафе, предъявили постановление о проверке и написали протокол о продаже алкоголя несовершеннолетнему.

Помимо непрерывных проверок с алкоголем, которые начались уже по всей сети кофеен, в ту осень несколько раз приходили пожарная инспекция и Роспотребнадзор. По словам Татуловой, когда проверяющие ничего не находили, с ними случалась настоящая истерика: давайте проверим, не работают ли у вас мигранты, ещё что-нибудь. «Осенью традиционно обостряется не только шизофрения, но и желание собрать налоги и штрафы», – так объяснила предпринимательница причину настигшего её урагана проверок.

И пицца не то, чем кажется

В феврале 2018 года во всеуслышание о попытке привлечь его к уголовной ответственности сообщил основатель международной сети «Додо Пицца» Фёдор Овчинников. Предпринимателя обвинили в организации наркопотока из Латинской Америки. А основанием для такого серьёзного обвинения послужил «донос», автора которого полицейские даже не пытались искать. Хотя подпись под заявлением стояла, и фамилия, и инициалы.

«На Петровку, 38, поступает в письменном и электронном виде одновременно заявление от некой Прониной Е.В. с серьезнейшим обвинением. Лично с Прониной Е.В., по словам следователя, никто не общался. Никто её не видел. Личность не устанавливали. Затем заявление попадает в ФСБ, а спустя неделю – в ГУВД. После этого сотрудники пиццерии в Медведково нашли в люке «закладку» каких-то веществ и вызвали полицию. Дальше сотрудники полиции начинают находить «закладки» в других пиццериях – ни я, ни франчайзи об этом не знаем. Дальше возбуждается дело о распространении наркотиков в особо крупных размерах. Меня и партнера-франчайзи вызывают на допросы. Дальше, как сказал следователь, дела конкретных пиццерий объединяются и передаются наверх. А что будет потом? Можно погрязнуть в допросах, а свидетель может легко быть переквалифицирован в подозреваемого с подпиской о невыезде», – описал суть происходящего Овчинников на своих страницах в соцсетях.

Предприниматель с самого начала истории держал своих подписчиков и общественность в курсе развития событий. Возможно, именно публичность в конечном итоге и поспособствовала тому, что правоохранительные органы уже буквально через месяц оставили его в покое.

Сами заметили, сами исправили, сами и сядете

В Саратовской области за примером нелепого уголовного дела далеко ходить не надо. Всё ещё на слуху история фермеров Инны и Сергея Свотневых из Ровенского района. Проблемы начались, когда они обнаружили недоплату налогов по зарплатам и сами исправили свою ошибку. Проведя аудиторскую проверку своего предприятия, предприниматели выяснили, что налоги за работников бухгалтер считала от минимальной зарплаты, а не от фактической – 6880 рублей. «Мы сделали корректировку за три года, и я заплатил недоплаченные налоги и взносы в Пенсионный фонд, всего 100 тысяч рублей», – говорит Сергей Свотнев. Тем не менее, сотрудники ОБЭП всё равно возбудили уголовное дело о мошенничестве. С формулировкой, что, подавая документы на получение субсидии (несвязанная поддержка. – Прим. ред.), фермеры имели преступный умысел недоплачивать рабочим по 200 рублей – разница между минимальной зарплатой и прожиточным минимумом. И именно из-за этого умысла, дескать, было нецелевое расходование средств. Доводы предпринимателей, что все деньги, полученные от областного минсельхоза, были потрачены на развитие нашего КФХ и по безналичному расчету – суд во внимание не принял.

Сельхозпредприятие оформлено на Инну Свотневу, поэтому именно она выступала в качестве обвиняемой в этом нелепом деле. Причем женщину сначала осудили, а затем сняли все обвинения и реабилитировали. Сейчас Свотневы через суд добиваются от государства компенсации за незаконное уголовное преследование. Кроме того, они добились возбуждения дела о вымогательстве – сотрудники ОБЭП, по словам фермеров, требовали 300 тысяч рублей за закрытие дела сотрудниками полиции.

Уголовка как итог «дружбы» с оперативником

По словам Андрея Ларина, директора юридического бюро «Аргументъ», сейчас в Саратове полно историй, когда бизнес попадает в тиски правоохранительной системы «на пустом месте». И даже если место не совсем пустое, действия правоохранительных органов бывают неоправданно жёсткими или вообще сомнительными.

Ни имён, ни названий в этой истории нет. Несмотря на то, что владелец бизнеса, оказавшийся под прессом силовиков, несколько месяцев назад умер. У него остались родственники, а банкротство его компании всё ещё идёт. У этого человека было несколько фирм – одна занималась строительством, другие – сельским хозяйством. После 2014 года, когда поменялись требования рынка, строительная организация растеряла всех своих клиентов и работа её фактически остановилась. Пока владелец пытался заткнуть дыры в строительстве работой своих сельхозпредприятий, налоговая внезапно доначислила остановившейся строительной фирме больше 7 миллионов рублей налогов.

– Когда он пришёл ко мне, – рассказывает Ларин, – оспорить эти налоги мы уже не могли, все сроки вышли. С этим обстоятельством пришлось считаться. Еще одни его кредиторы, не налоговая, подали на его банкротство. И я занимался исключительно банкротством. Нам нужны были определенные документы: часть – представить в суд, часть – показать кредиторам, что он действительно не может расплатиться с долгами. Он никого не хотел «кидать».

Но нужные документы в самый ответственный момент изъяла полиция. Постучались, показали документы, забрали всю документацию, все компьютеры и ушли. Пока шел то ли обыск, то ли оперативно-розыскные мероприятия, сотрудники строительной фирмы сидели «с закрытыми глазами» и ждали, когда всё закончится. На этом обыске не было понятых, протокол оперативники не составили и копию директору не отдали. По сути, все документы просто испарились. Фамилию оперативника, который «светанул ксивой», клиент Ларина примерно вспомнил через несколько дней. Стали искать его в правоохранительных органах, нашли, вышли на его непосредственного начальника, который, по идее, должен был подписать некий документ, который стал основанием для изъятия. Или же, если обыск проводился в рамках уголовного дела, должно было быть постановление суда. Начальник того оперативника развел руками – ничего не знаю, не было никакого обыска.

– Я не специалист по уголовному праву, но базовые знания у меня есть. Когда этот предприниматель рассказывал, как этот обыск происходил, когда он вопросы мне какие-то задавал, я понимал, что там всё было по беспределу, – рассказывает Ларин. – Потом у него стали вымогать деньги. Много денег. Мне, конечно, об этом прямым текстом не говорили, это я просто сопоставил факты. Клиент мой рассказывал, что они в итоге на кого-то вышли, договорились. Одновременно он начал продавать что-то крупное в сельхозфирмах. Через некоторое время документы, необходимые нам для банкротства, появились.

Был ли кто-то внутри фирмы, кто «сливал» информацию о положении дел в «органы», или это постарался сам простодушный предприниматель, сейчас уже не определишь. За какое-то время до обыска клиент Ларина познакомился с неким оперативником. Они даже выпивали у бизнесмена дома. Клиент считал, что у него доверительные отношения с молодым оперативником, предлагал помощь – компьютер на работу купить, ещё как-то помочь. А оперативник задавал вполне конкретные вопросы: какой у тебя бизнес, какие обороты, сколько денег ты можешь сразу откуда-нибудь достать. Сам при этом «следов» не оставлял – визиток не давал, запросов официальных на документы не присылал. И в итоге из этого общения родилось то, что родилось.

– И потом он отгружал деньги им, – объясняет юрист. – Договорились – появились одни документы. Потом договорились – появились другие документы. В итоге так потихоньку все документы были истребованы. И сейчас его фирму банкротят.

Самого предпринимателя уже нет в живых – зимой он умер от онкологии. Вступившие в наследство родственники обнаружили, что на умершего было заведено уголовное дело и в его рамках наложен арест на всё его имущество. И хотя со смертью главного подозреваемого уголовное дело должно быть прекращено, а арест снят, вся эта история до сих пор не закончилась.

Не стоит питать иллюзии, или инструкция по встрече нежданных гостей

Давление силовиков бизнес чувствует еще до возбуждения дела. Если у вас запрашивают большой объем документов – это повод насторожиться и максимально себя обезопасить. Совместно с аудитором и бухгалтером найти слабые места в «финансовой обороне». Лучше, если адвокат у вас появится заранее.

Гости в форме могут пожаловать к вам не только с обыском, но с оперативно-розыскными мероприятиями, которые проводятся в рамках доследственной проверки. Что делать и как себя вести, если у вас на пороге нежданные гости?

Елена Сергун, адвокат:

– От подобных случаев не зарекайтесь, мы всё-таки в России живём. Любой руководитель должен заранее проинструктировать своих сотрудников, что делать, если к вам пришли следователи.

Во-первых, на место надо сразу вызывать руководителя и адвоката. Или хотя бы юриста, с которым эта компания работает. Это как тревожная кнопка, которую надо нажимать в случае пожара или ограбления.

Во-вторых, попытайтесь как можно скорее перейти из плоскости истеричного сопротивления в разумно-деловую. Остановить обыск вам вряд ли удастся. Поэтому надо успокоиться и максимально процесс формализовать.

Обыски и выемки проводят не только следователи, но и оперативники. Проверьте основание, в рамках какого дела они работают. Вы имеете право ознакомиться с этим документом. Способ в законе не прописан: вы можете его хоть вслух по слогам читать, хоть переписывать, хоть фотографировать. Нужно зафиксировать: номер дела, в рамках которого к вам пришли с обыском или оперативно-розыскными мероприятиями (ОРМ), и кто их проводит. Иначе потом можно концов не найти.

Не надо забывать, что протокол – это результат совместной деятельности следователей или оперативников и того, кого они обыскивают. Если у вас вызывают сомнения: поведение лиц, пришедших с обыском, их полномочия, если вам что-то не разъяснили, не показали, если вам кажется, что были нарушения, отражайте это в протоколе. Руки вам за это никто не отрубит, протокол не порвут. Внимательно читайте постановление о проведении обыска или ОРМ – часто бывает, что в постановлении указан или не тот адрес, или не тот этаж, или не те комнаты, в которых работает следствие. Несоответствия тоже отражайте в протоколе. Копию протокола вам обязаны предоставить.

Не ленитесь проводить полную опись изымаемых документов: номера, количество листов, отчетность за какой период и т.д. В случае изъятия жестких дисков следователи должны дать вам возможность сделать копию. Но лучше делайте резервное копирование дисков в рабочем порядке. Чтобы из-за обыска или ОРМ работа не встала.

Не стоит питать иллюзии, что у вас хорошие отношения с руководителем правоохранительной структуры. Потому что сегодня они хорошие, завтра плохие, а послезавтра начальник сам сидит. Спасение утопающих дело рук самих утопающих.

Если у вас начинают вымогать деньги, чтобы уладить дело, то постарайтесь записать беседу на диктофон и обращайтесь в ФСБ. Теоретически, можно пойти и в управление собственной безопасности. Я не склонна считать, что там все нечестные и непорядочные. Но, знаете, береженого бог бережёт. Лучше идти в другую структуру.

Писать жалобу в прокуратуру, что «у меня где-то что-то вымогают», без доказательств чаще всего бесполезно. В лучшем случае от вас отделаются отпиской, напишут, что признаков ложного доноса не обнаружено. В худшем – развернут дело против вас.

[кстати сказать] В отсутствие полной статистики По данным МВД, в 2017 году было зарегистрировано 105 тысяч преступлений экономической направленности. Годом ранее – 108,7 тысячи. В январе-феврале 2018 года количество таких правонарушений в стране выросло на 8,9%, до 25 тысяч. К преступлениям экономической направленности, согласно справке Генпрокуратуры, относятся незаконная банковская деятельность, предпринимательство без соответствующего разрешения, отмывание незаконно полученных денег или имущества, уклонение от погашения кредита, преднамеренное банкротство, коммерческий подкуп, уклонение от уплаты налогов и другие. Кроме того, по данным МВД, растут случаи мошенничества, которые к экономическим преступлениям формально не относятся. Так, в 2017 году по связанным с мошенничеством статьям было возбуждено 222,7 тысячи дел (на 6,6% больше 2016 года). С 2011 года количество возбужденных дел по этому виду преступлений выросло в 1,5 раза (со 147 тысяч). Доля «мошеннических» статей в общем объеме преступлений выросла с 6% до 14%. По данным Генпрокуратуры, раскрываемость мошеннических преступлений в 2017 году составила 25%, общая раскрываемость по всем видам преступлений – 54%. Несоответствие количества возбужденных дел количеству раскрытых (переданных в суд), по словам бизнес-омбудсмена РФ Бориса Титова, служит основным свидетельством неправомерности преследования предпринимателей.

Андрей Ларин, директор юридического бюро «АргументЪ»:

БИЗНЕС ПРИХОДИТ В САРАТОВ УМИРАТЬ

У меня масса таких случаев, когда саратовские предприниматели перерегистрируют бизнес в других регионах, потому что налоговая достала проверками. Новое место регистрации – Москва.

Есть негласная информация, что в Саратове ты интересен налоговой, если у тебя оборот не менее 5 миллионов рублей. Для малого и среднего бизнеса это не такой уж и большой оборот. В Москве этот порог – миллиард. Если оборот меньше, в столице ты никому не интересен. А в Саратове у 99% бизнеса оборот меньше. Поэтому когда тут тебя долбят из-за всякой ерунды, отвлекают от работы, проще зарегистрироваться в Москве. Там сейчас даже услуга такая есть – в помещении по указанному адресу будут сидеть специальные люди, отвечать на звонки, что да, это ООО «Ромашка», мы примем всю вашу информацию хотите по телефону, хотите по электронке. Так выгоднее работать. Все налоги, конечно же, идут в Москву.

У москвичей иная ситуация – они перерегистрируют свой бизнес в регионах, когда банкротятся, потому что, например, в Саратове это сделать намного дешевле. Так что саратовцы едут в Москву развиваться, а московский бизнес приходит в Саратов умирать. Такая у нас репутация.

Схемы «зарабатывания палок» у налоговой разные. Недавно мы с клиентами столкнулись вот с какой: например, ликвидируется компания. Процесс небыстрый. До момента её исключения из реестра юридических лиц документы должны отлежаться. Если она исключается из реестра 25 декабря, то бизнес, понятное дело, прекратил деятельность задолго до этого. Ты же не будешь работать в убыток, держать офис и сотрудников до последнего дня, если ты ликвидируешь компанию. Но директор формально остаётся до последнего дня. Что делают налоговики? За день до даты ликвидации они якобы приходят по месту регистрации юридического лица и, конечно, никого там не находят. Составляется акт об административном правонарушении – это 5 тысяч рублей штрафа на директора. Гениально!

В нашем случае это не сработало. Директору, компания которого ликвидировалась через процедуру банкротства, налоговики прислали такой штраф. Проблема в том, что в нашем случае уже было введено конкурсное производство и за всё отвечал конкурсный управляющий. Интересно, что процедура банкротства завершилась года полтора назад. По какой причине налоговая вовремя не внесла запись об исключении этой компании из ЕГРЮЛ, а внесла её аж декабрём 2017 года, я не знаю. Кто там обнаружил эту запись, почему они решили «проверить» эту фирму – неясно. Ясно, что по месту регистрации вряд ли кто-нибудь приходил. Но штраф выписали на директора, хотя директор к ликвидированной компании уже никакого отношения не имел. Так мы и отбились.

И это только одна схема, которая используется налоговиками и на которой они делают хорошие показатели по штрафам.

Роман Репин, президент группы компаний «Подъём», председатель комитета по транспорту и председатель МО по Саратовскому району СРО ООО МСП «Опора России»:

ИМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СУДЬБЫ «ПО БАРАБАНУ»

– На мой взгляд, проблема полицейского преследования предпринимателей для Саратовской области весьма существенна. Хотя судить об этом я могу только по собственным ощущениям. Среди моих знакомых довольно много людей, которые уже были осуждены или в настоящее время находятся под следствием. Но какой-то полной и достоверной статистики по количеству незаконных уголовных дел в отношении предпринимателей сегодня нет. В её обнародовании не заинтересованы ни сами правоохранительные органы, ни предприниматели, подвергшиеся таким гонениям.

Впечатление на самом деле такое, что госорганы зашли частым бреднем на предпринимательство. Зачем и для чего? Неизвестно. Можно сколько угодно гадать о причинах, но очевидно, что в их планах нет ничего о том, чтобы оправдывать предпринимателей. Почти все уголовные дела в отношении представителей бизнеса заканчиваются реальным или условным сроком.

Возможно, у правоохранителей и других госорганов есть какие-то планы и целевые показатели по посадкам предпринимателей, по количеству якобы «раскрытых» экономических преступлений. Или, может быть, дано задание создать некую атмосферу нервозности, привить предпринимателям чувство вины. Иногда это, вероятно, такой способ заработать: предприниматель ведь может попробовать откупиться, или ему можно на это недвусмысленно намекнуть. А иногда – инструмент конкурентной борьбы. В Саратове есть масса тому примеров. Не готов называть конкретные случаи, но ситуации, когда полицейские приходят к определенным предпринимателям определенной отрасли за полчаса до проведения электронных торгов, в которых предприятие должно участвовать, – не редкость. Изымают технику и документы, а потом тем же вечером возвращают, но уже, естественно, после торгов.

Это не очень вяжется с призывами правительства перестать «кошмарить» бизнес, с ограничениями на число контрольно-надзорных проверок. Но как говорят сами полицейские – есть закон, а есть правоприменительная практика. Правительство налагает запрет на плановые проверки, что приводит к росту проверок внеплановых. В 2017 году их было 80 процентов от общего количества. А в первом квартале текущего года – уже под 90 процентов. Ну кто, скажите, запретит полицейскому левой рукой написать заявление на какого-нибудь предпринимателя, а потом изо всех сил его проверять? Да никто не запретит.

А сколько случаев, когда уголовное дело изначально возбуждают не в отношении конкретного предпринимателя, а по факту совершения преступления. И предприниматель сначала ходит в органы в качестве свидетеля, а потом, перед самым окончанием следствия, он внезапно становится обвиняемым.

Чем эта установка на поимку «недобросовестных» предпринимателей оборачивается? Прежде всего – ростом доли нелегального предпринимательства и сокращением легального. В Саратовской области их соотношение сейчас, по последним оценкам «Опоры России», 45 и 55 процентов. Потому что все проверки и все преследования возможны только в отношении легальных предпринимателей. Нелегальный бизнес для проверяющих просто не существует, он для них невидимый. Не зарегистрирован – нет тебя и всё, что ты делаешь, никого не интересует.

«Несуществующие» предприниматели нанимают «несуществующих» сотрудников, платят им «несуществующую» зарплату и вообще не платят никаких налогов. При этом нелегальный предприниматель не подвергается проверкам и не несет ни за что никакой ответственности. Так вот, собственно говоря, напрашивается вопрос: вот эти проверяющие – они вообще за кого? За государство или за свои плановые показатели?

Нужны барьеры. Нужна неотвратимость наказания за неправомерные действия в отношении бизнеса. К сожалению, я не знаю ни одного примера, когда следователь, полицейский или судья были наказаны за то, что неправомерно осудили предпринимателя. Им человеческие судьбы «по барабану».