Позвоню 112, они за мной вертолёт вышлют

В конце марта в Базарном Карабулаке саратовские врачи провели Первую межрегиональную конференцию по педиатрии в рамках проекта «Мастер-классы и конференции для сельского доктора». Идея нести свет в массы и вывозить учебные мероприятия на места, к людям, которым самим сложно добраться в Саратов ради новых знаний, реализованная СГМУ им. Разумовского совместно с областным минздравом, – безусловно крутая.

Педиатры, терапевты, гастроэнтерологи, врачи общей практики, сельские фельдшеры вкусили новых знаний. А мы тем временем решили посмотреть, как живут в сёлах те, кто нуждается в новых знаниях фельдшеров и врачей. Как деревенские пациенты справляются с бездорожьем, нездоровьем и судьбой за десятки километров от цивилизации.

Две саратовские деревни

Если человек не ездил на лошадях по глухим проселочным дорогам, то рассказывать мне ему об этом нечего: всё равно он не поймет. А тому, кто ездил, и напоминать не хочу.

Скажу коротко: сорок верст, отделяющих уездный город Грачевку от Мурьевской больницы, ехали мы с возницей моим ровно сутки.

Михаил Булгаков, «Записки юного врача»

Слова, написанные Михаилом Афанасьевичем ровно сто лет назад, сами всплыли в памяти, как только мы выехали из посёлка Новые Бурасы. Путь наш лежал в село Большая Чечуйка Базарно-Карабулакского района.

Если от Саратова до Бурас мы долетели чуть меньше, чем за час, то от Бурас до Большой Чечуйки ковыляли еще примерно столько же. Хотя расстояние там раза в три меньше, чем мы проехали. Вместо голого асфальта нас ждала снежная колея. Чуть прибавишь газ, и редакционный «Рено Дастер» начинает опасно вилять задом. Мелкий снег вокруг, серо-белый монотонный пейзаж давит на глаза. На дороге не разглядеть ям и кочек – всё сливается в сплошную белую мглу. Пару раз мы серьезно подпрыгиваем на таких «слепых» яминах.

До Большой Чечуйки добираемся без приключений. Автомобилей на межпоселковых дорогах почти не встречается. Раз только попалась старенькая иномарка с привязанным к багажнику грузом. Медленно и печально плелась она по заснеженной дороге.

В Большой Чечуйке нас встречает наша провожатая: «Только имени моего не называй, а то мы и так у всей деревни как бельмо на глазу». Для начала мы едем в Марьино – это совсем крохотная деревенька за семь километров от Чечуйки. Раньше там были детский сад, начальная школа, свой фельдшерско-акушерский пункт, клуб, почта. Теперь ничего этого нет. ФАП закрыли больше десяти лет назад, почту – не так давно, все три марьинских школьника каждое утро на школьной «Газели» ездят в школу в Большую Чечуйку.

Дорогу от села до села чистит местный фермер. Вдоль проезжей части высятся сугробы в человеческий рост. Иногда дорога такая узкая, что, кажется, попадись нам встречный автомобиль – не разъедемся. Но навстречу попадаются только фермерские лошадки, запряженные в одноместные сани.

Марьино

Глухая тишина. Аккуратные деревенские домики, утонувшие в мартовских снегах. Вокруг центральной части деревни – более-менее проезжая дорога. За селом – овраг. За оврагом – два конца села: Ягодное и Стрелица. В Ягодном «домовое хозяйство», которым заведует Алла Владимировна. В её дом нам и надо попасть.

Алла Владимировна по образованию врач. Чтобы работать по профессии, надо пройти курсы повышения квалификации (самостоятельно это дорого), подтвердить сертификат. Медиком в Марьино работать негде, ближайший ФАП – в Большой Чечуйке, там есть свой фельдшер, амбулатория – за 18 км в селе Липовка и в Старых Бурасах. Ближайшая больница – в 40 километрах от села, в Базарном Карабулаке. Так что Алла Владимировна работает продавцом в местном ларьке, а сельчанам может давление померить, капельницу поставить, сделать укол.

Её дом видно с того места, где остановился наш автомобиль. Путь туда нам преграждает овраг. Расчищенная дорога упирается в отвесный обрыв метра на полтора. Не прыгать же.

– Надо на соседнюю улицу перейти, – говорит наша провожатая.

Та ещё задача – тут или пробираться через заваленный снегом заброшенный участок, или идти через чужой двор, вход в который охраняет внушительного вида злобный пёс.

На собачий лай выходит хозяйка, придерживает пса за ошейник, а потом помогает нам протоптать дорожку сквозь сугроб к тропке, ведущей к оврагу. Тропинка эта хорошо натоптана – люди здесь ходят, но периодически даже тут мы проваливаемся в снег по колено.

Для удобства в снежных склонах оврага выдолблены ступеньки. Овраг позади. Мы в Ягодном. Хоженая тропка петляет меж дворами. Дом Аллы Владимировны налево вдоль оврага и окружен нетронутой снежной целиной. По прямой туда метров 70. «Плывите прямо по снегу».

Никогда бы не подумала, что пробивать тропу в сугробах по пояс такая сложная задача. Шаг – нога проваливается. Еще шаг – вторая проваливается тоже. Вытаскиваешь ногу, еще шаг – проваливаешься по пояс. Дыхание сбивается. Теряю равновесие и сажусь в сугроб. Сама не встану. Хочется завыть и кинуться обратно – к тропе, к людям. К собакам. Только не тащиться еще половину пути, какие-то жалкие тридцать пять метров, сквозь сугробы. Но хозяйка машет нам из ворот, и отступать нельзя. Наш фотограф Матвей буквально за шкирку вытаскивает меня из сугроба и ставит на ноги. Заодно обгоняет и первым пробивает путь. Идти по чужим следам немного легче.

Метров за десять от дома к нам кидается коричневая такса в наморднике. Роет носом снег и радостно крутится вокруг нас. Мы добираемся до дома.

В сенях обметаем веником штаны и обувь. Разуваемся уже в тёплом.

– Чёботы на батарею! – командует Алла Владимировна. А сама уже гремит чайником. В этом доме давно не было гостей.

Дом старый, небольшой, поделен на прихожую, она же кухня, небольшой закуток санузла и две смежные комнаты. Дверные проемы такие низкие, что кланяться приходится каждый раз, как входишь в комнату. В той, что поменьше, стоит старая русская печь, которую Алла Владимировна использует как склад для старых кастрюль, шлангов и прочей огородной утвари, которая не переносит морозов – в доме есть газ. В комнате хозяйки разложен диван, на нем тонометр и рядом сотовый телефон. За диваном – подстилка для Дружка и его нехитрые игрушки. С другой стороны огромный старый деревенский сундук. У окна – работающий телевизор, где какой-то федеральный канал рассказывает последние новости.

Алла Владимировна с семьёй переехала в Россию 15 лет назад, когда её сыну Володе исполнился год. До этого они с мужем жили в Ташкенте, в Узбекистане. Там у них был хороший дом, свой двор.

– Только тогда там все стали на узбекский переходить, а мы хотели, чтобы наш сын получил российское образование. Лучшей доли для него хотели. Вот и переехали в Россию.

Несколько лет семья скиталась по стране. И в итоге осели в Марьино, Базарно-Карабулакского района Саратовской области. Муж уехал на заработки в Москву, а Алла Владимировна с Вовкой остались в деревне. Сейчас Володя учится в Саратове и женщина в доме совсем одна. Сын, уезжая, оставил ей таксу по кличке Дружок и кота Воришку, «чтобы тебе, мама, не скучно было без меня».

Кот крутится рядом, пытаясь стянуть кусок сала с доски. Алла Владимировна медленно передвигается от тумбочки к холодильнику, от холодильника к чайнику и тяжело дышит.

– Я смотрю, мать, ты совсем задыхаешься? Ты когда в больнице в последний раз была? – строго спрашивает наша провожатая у хозяйки дома.

– Никогда. – Алла Владимировна несёт в большую комнату чай, сахарницу, сало и хлеб. Ставит всё это на три составленные табуретки. – Давление вот шлепнуло меня, три дня лежала. Конфеток у меня нет, извините. Я с декабря из дома не выхожу.

– А хлеб тебе кто возит?

– Сама пеку.

– Алла Владимировна, куда обращаетесь в экстренных случаях?

– Один-двенадцать, – Алла Владимировна кивает на телефон, – и вертолёт пришлют! Куда я обращаюсь? Никуда не обращаюсь. Я сама лечусь. Сама медик по образованию. Все лекарства под рукой. Только вот они уже заканчиваются.

Аптеки в Марьино нет. Лекарства в деревню под заказ привозит фельдшер из Большой Чечуйки Валентина. Пока ларёк, где работает Алла Владимировна, открыт, доступ к лекарствам есть. На зиму ларёк закрывается – «он нас съедает» – доходы от продажи товаров не покрывают затрат даже на электричество. И доступ к лекарствам прекращается совсем. Ближайшая аптека – в Липовке. Или в Базарном Карабулаке. Так что зимой тут каждый сам за себя.

– Мы с Валей всегда на связи, по телефону что посоветует. А когда дорога есть, и приедет. Она не отказывает. У неё машина своя. Только она сейчас на курсах. Скорую, сами видите, ко мне бесполезно вызывать. И машина не доедет, и ни один фельдшер ко мне через сугробы не пойдет. Пока Вовка тут был, попроще было. Он в школу бегал, тропинку протаптывал, и я с ним до села выбиралась – провожала на школьный автобус каждое утро. А сейчас сдала.

– А в карабулакскую больницу не обращаетесь?

– Вы там были, в этой больнице? Да я денег больше промотаю, если туда ездить буду. Тысячу двести за машину заплати, чтобы туда доехать: автобусов-то нет. А сколько раз туда надо съездить? Анализы сдать, результаты забрать, к специалисту попасть. Да еще не всякий специалист там есть. Проще за три тысячи нанять машину, съездить в Саратов в платную клинику и всё там пройти за один день. С ребёнком я так обычно и делала. А для себя денег не хватает. Себя я сама лечу.

В Ягодном, по словам Аллы Владимировны, живёт немного народу – «Наташа, Слава, сын их, дядя Коля больной, в этом доме Лёша с мамой, он с онкологией, там Катя с Иркеном. Тут я. Через овраг у нас есть Стрелица, два дома и четыре человека. Дороги у них тоже нет, но к ним мостик есть, там попроще. К нам дороги сюда не чистят, вот так всю зиму и мучаемся. А когда тает всё, то ещё интереснее. Встаешь в грязь – и сразу вода в сапогах. Сейчас в овраге ступеньки, а когда тает или дождь, там никаких ступенек нету. Одна грязь. На жопу сел и поехал! Вот так и ходим мы за медицинской помощью.

Домовое хозяйство – пункт первичной помощи в сельской местности при несчастных случаях, травмах, отравлениях, других состояниях и заболеваниях, угрожающих жизни и здоровью, до оказания медицинской помощи. Домовые хозяйства создаются в населённых пунктах численностью до 100 человек, не имеющих на своей территории медицинских организаций (врачебной амбулатории, фельдшерско-акушерского пункта). Домовое хозяйство укомплектовано сумкой-укладкой для оказания первой помощи и информационными материалами по оказанию первой помощи при различных состояниях. В домовом хозяйстве устанавливается телефонная связь с фельдшерско-акушерским пунктом или с врачом общей (семейной) практики, участковой и центральной районной больницей для вызова медицинских работников или бригады скорой медицинской помощи. Люди, принявшие на себя обязательства по оказанию помощи своим односельчанам, как правило, не имеют медицинского образования, но проходят обучение для оказания первой помощи.

Большая Чечуйка

Это вытянутое вдоль дороги село на окраине области. Школа красного кирпича, в которой меньше ста учеников, а двадцать лет назад их было почти двести. Рядом – детский сад. Старый клуб, который уже несколько лет не работает. Магазин в центре села, где до сих пор берут только наличку и нет терминала для оплаты картами. У многих деревенских зарплаты и пенсии давно приходят на карты, только снять деньги негде. Отделение Сбербанка тут закрыли несколько лет назад. Чтобы снять наличку, надо доехать до соседнего Динамо или до цивилизации – в Новые Бурасы или Базарный Карабулак.

Сельский ФАП делит одноэтажный маленький домик с почтовым отделением. Почту жителям Чечуйки отстоять всё-таки удалось. Попасть внутрь фельдшерско-акушерского пункта мы не можем, поскольку Валентина, местный фельдшер, сейчас на курсах повышения квалификации и ФАП закрыт. Аптеки в селе тоже нет. Все лекарства или у фельдшера, или надо добираться до соседних сёл побольше. Те, кому прописаны жизненно необходимые лекарственные препараты, например, больные сахарным диабетом, ездят за ними в Базарный Карабулак.

Елена (имя изменено по просьбе нашей собеседницы) многодетная мать, растит своих сорванцов одна. Мужа нет. Машины нет. Работа в Чечуйке какая-никакая, но есть. Говорит: «Самой мне дешевле съездить в Саратов или в Энгельс в больницу, а с детьми приходится приезжать и в Карабулак».

– Прошлым летом младший мой спрыгнул с дерева неудачно, ногу ушиб. Валентина приехала, наложила ему повязку, сказала – «это может быть трещина. Вези на рентген». На следующий день нашли машину – тогда можно было за 800 рублей до Карабулака машину нанять, а сейчас уже за тысячу возят. Поехали. Взяли талончик к взрослому хирургу, детского у них нет. Часа два сидели под дверью, очередь не двигалась. Я уже пошла к заведующему ругаться – ребёнку больно, плохо, к хирургу и так всегда толпа сидит. А тут они закрылись в кабинете и два часа никого не вызывают. Заведующий пришел, что-то сказал, они трех человек приняли, потом снова закрылись и снова не вызывают. А рентген до 12. Я плюнула на всё, сняла с карточки копейки, какие у меня были, говорю водителю – вези нас, дядь Саш, в Бурасы. Там нас у хирурга приняли, рентген сделали, гипс наложили. Велели через 10 дней на прием приезжать. А среднего к стоматологу возила, надо было зуб вырвать. Приезжаем к половине девятого, а талончиков нет. В регистратуре нам говорят – приходите завтра. Я им – «может, вы мне и 800 рублей подарите, чтобы я за машину заплатила?». Только когда матами начала ругаться, только тогда приняли. Так что лишний раз не наездишься. Там только педиатр новая – Светлана Рамилевна – хорошая. Хоть молодая, но она прямо врач! Дотошная, всё выспросит, чего если не знает, уточнит. И с детьми ласковая, хоть там лоб 14-летний придёт.

Сама я стараюсь в Карабулак не ездить. Мне нравится наша терапевт в Липовке – Елена Николаевна. Всем поможет, никому не откажет. И дорога туда всего 300 рублей стоит. А когда врачи-специалисты приезжают туда детей деревенских осматривать, она всегда чечуйских вперёд пропускает.

Самой мне проще в Саратов или в Энгельс съездить, если к специалисту. Автобусы от нас только по выходным, так что нанимаем с кем-нибудь вскладчину машину до Саратова за две тысячи рублей и сразу в одном месте все обследования проходим. Хотя бы есть гарантия, что посмотрят хорошо. И дешевле выходит в итоге, чем пять раз до Карабулака кататься.

[кстати сказать] В декабре 2017 года во время пресс-конференции президент России Владимир Путин заявил, что в малых населенных пунктах (от 100 до 2 тысяч жителей) нужно создать фельдшерско-акушерские пункты (ФАПы). Для обслуживания меньших поселений президент дал поручение использовать передвижные станции оказания медицинской помощи. На эти цели правительство должно будет выделить в 2018 году дополнительно из федерального бюджета 3,6 млрд рублей. Кроме того, Путин поручил принять меры по обеспечению оборудованием и лекарствами, в т.ч. обезболивающими, больных, нуждающихся в соответствующем уходе на дому. На эти цели в следующем году должно быть направлено из федерального бюджета дополнительно 4,35 млрд рублей.

Взгляд из ЦРБ (образцовой!)

К сожалению, пообщаться с главным врачом Базарно-Карабулакской ЦРБ нам не удалось. Без санкции областного минздрава главные врачи с прессой не разговаривают. Но зато минздрав дал возможность поговорить с главным врачом Аткарской ЦРБ Натальей Морозовой. Эта районная больница считается образцово-показательной.

В её составе – районная поликлиника, как взрослая, так и детская, женская консультация, терапевтическое, хирургическое, акушерско-гинекологическое, инфекционное отделения. А также отделение скорой медицинской помощи (2 городские и 3 сельские бригады), 4 отделения общей врачебной практики, 2 врачебные амбулатории и 17 фельдшерско-акушерских пунктов.

За 20 последних лет Аткарский район не потерял ни одного ФАПа, а сейчас планируется построить еще один в селе, где проживает 105 человек. Место уже найдено, заявка подана, ЦРБ и район ждут ответа. По программе «Сельский фельдшер» нашли специалиста в ФАП села Прокудино, где проживает 500 человек. Ни один врач на вызовы пешком не ходит, все участковые педиатры и терапевты, а также амбулатории и ФАПы обеспечены транспортом. Заправляется транспорт за счет средств ЦРБ, а не лично фельдшерами или врачами.

Но, с сожалением констатирует Наталья Юрьевна, молодежь в Аткарск едет с трудом.

– Укомплектованность специалистами в нашей ЦРБ никогда не была стопроцентной, – говорит она. – Сейчас наша больница укомплектована на 48,87 процента. Это, конечно, больше, чем два года назад – тогда было всего 45. В основном закрываем «дыры» за счет привлечения наших пенсионеров, которые оставили работу, а теперь вернулись обратно. При этом необслуженных вызовов или отсутствия врачей на дежурствах у нас не бывает, поскольку у нас высокий коэффициент совместительства – 1,5. Мы закрываем, в принципе, все вопросы, но за счет перегрузки врачей-специалистов.

В прошлом году в Аткарскую ЦРБ приехали три молодых специалиста – два педиатра и терапевт. В августе этого года больница ждет еще двоих – кардиолога и реаниматолога. Они оканчивают медицинский по целевому направлению, практику проходят в Аткарской ЦРБ.

– Заманить молодежь к нам трудно, хотя мы и квартиры даем – живи как белый человек! Саратов не даёт квартир, – сетует Морозова. – У нас не деревня, город. Магазины есть, инфраструктура, парк, зоопарк. Трассу до Саратова отремонтировали, добраться можно быстро. Между сёлами, конечно, дороги плохие. Но с администрациями муниципальных образований мы всегда на связи. Сейчас идёт подготовка к паводку. И у нас уже готов список нетранспортабельных больных, больных сахарным диабетом, беременных на поздних сроках, детей до года. Мы уже знаем, кого и куда мы будем перевозить в случае паводка и куда таких пациентов будет госпитализировать. Все сёла в зависимости от численности населения, количества детей охвачены медицинской помощью. Даже маленькие деревеньки, где нет ФАПов, все стоят в графике.

И мастер-класс по реанимации новорожденных

Здесь же я – один-одинешенек, под руками у меня мучающаяся женщина; за нее я отвечаю. Но как ей нужно помогать, я не знаю, потому что вблизи роды видел только два раза в своей жизни в клинике, и те были совершенно нормальны.

Михаил Булгаков, «Записки юного врача»

Место проведения Первой межрегиональной конференции по педиатрии в рамках проекта «Мастер-классы и конференции для сельского доктора» выбрали случайно. По словам её идейного вдохновителя Юрия Спиваковского, доцента кафедры госпитальной педиатрии и неонатологии СГМУ им. В.И. Разумовского, просто ткнули в карту, выбрали район, в который могут приехать медработники из соседних районов.

В итоге в Базарном Карабулаке собралось более ста педиатров, терапевтов, врачей общей практики, фельдшеров из Базарно-Карабулакского, Новобурасского, Воскресенского, Балтайского, Вольского районов.

Идея вывезти конференцию в район появилась по двум причинам. Во-первых, в нынешней системе непрерывного медицинского образования, где аккредитационные баллы надо зарабатывать каждый год, врачам из сельских районов существовать трудно. Даже городским бывает непросто вырваться с работы, чтобы посетить конференцию или семинар. Что говорить о врачах, работающих за сто километров от Саратова. Во-вторых, это способ получить не только аккредитационные баллы, но и новые знания.

– Статус лекторов достаточно высок, но я просил своих коллег строить доклады не как для научного медицинского сообщества, – объясняет Юрий Спиваковский. – Мы же слабо себе представляем, как там всё устроено. Когда занялся организацией конференции, я говорил, например, с главным врачом Балтайской ЦРБ. Он обрадовался – у нас целых два педиатра есть, конечно отправим! Ехать вдевятером ради двух педиатров, сами понимаете, не самая удачная затея. Но кто-то же всё-таки оказывает там медпомощь, детей по району много. Это фельдшера, это врачи общей практики, акушерки, фельдшера скорой помощи. Поэтому конференция была рассчитана на них и была политематической. Мы привезли туда доклады по пульмонологии и аллергологии, патологии желудочно-кишечного тракта, детской эндокринологии, детским инфекционным болезням, детской диетологии, детской ревматологии. А после теоретической части устроили мастер-класс по неонатальной реанимации. Привезли туда двух неонатологов, пупсов, ларингоскопы. Сейчас считается, что не надо все роды везти в перинатальный центр. На месте должны рожать не менее 10% всех рожениц, если это нормальные физиологические роды. А если там по одному гинекологу на район, получается, что гинеколог даже в отпуск не может сходить? Теоретически, роды могут попасть на кого угодно – на любого дежурного врача, это может быть хирург или педиатр. Им это тоже нужно. Я понимаю, что этим людям больше достается в плане ответственности. Публика на конференции у нас была благодарная. И мастер-класс вызвал интерес.

Пока вопрос о том, будут ли подобные выездные конференции регулярными, остается открытым.