В благоустройстве не нуждается?
«Дорогой Валерий Васильевич, раз Вы везде ездите – приезжайте и к нам», – писали губернатору Радаеву жители поселка Лесопильного, что Заводском районе, прошлым летом. В обращении рассказывалось о разрушенной дороге, проблемах с вывозом мусора и отсутствии питьевой воды. Ни губернатора, ни нижестоящих чиновников здесь не дождались даже перед выборами, когда власть старается радовать граждан хотя бы приятными обещаниями. Да и правда: зачем начальству ехать на улицу Лесопильную, если на мартовском голосовании самой нуждающейся в благоустройстве признана улица Рахова?
Деньги как вода
На первой остановке в Лесопильном висит табличка с расписанием автобуса № 20, соединяющего поселок со стадионом «Волга». Транспорт должен ходить раз в час. Внизу черным маркером приписано: «Заработай на машину».
В покосившемся жестяном павильоне прячется от снега пожилой мужчина с палочкой. Александр Иванович не ждет автобуса – он здесь гуляет, потому что больше некуда пойти. «Тротуаров в поселке нет. Ходим по дороге. А как я по таким ухабинам проберусь?» – пенсионер показывает бадиком на ледяные колдобины по колено глубиной. Как объясняет житель, это – самая цивилизованная часть поселка. В начале улицы Лесопильной расположен филиал МУП «Городские дороги плюс». Его работники убирают снег с проезжей части (по крайней мере, рядом со своей базой), и здесь даже есть фонари. «Там, в тупиках и на проездах, – Александр Иванович машет рукой вглубь поселка, – ни чистится, ни освещается. Как-то вечером выглядываю в окно: мужик нацепил на лоб фонарик, как шахтер, и через сугробы гребет».
Александр Иванович когда-то работал на биохимическом заводе, развалины которого до сих пор можно увидеть на улице Фабричной. В Лесопильном собеседник живет недавно – после смерти жены дочка забрала его к себе в частный дом, и к поселковому «благоустройству» он еще не притерпелся. Никаких медицинских учреждений здесь нет. Ближайшая аптека – в поселке Увек. Поликлиника – у нефтеперерабатывающего завода. Чтобы добраться до врача, нужно сначала дождаться автобуса на «большую землю», а на улице Верхоянской пересесть на трамвай № 2 или автобус № 90.
В заснеженных переулках чернеют сгоревшие бараки. «Пожары у нас часто бывают. Из-за чего? Проводка виновата. И водка, – с улыбкой объясняет местная жительница Галина Павловна. – Пожарная машина к нам может проехать. Но воды-то нет. Ни гидранта, ни колонки». Галина Павловна рассказывает о поселке, стоя у калитки своего дома, где живет с 1956 года. Как большинство соседей, она работала на железной дороге – дежурила у шлагбаума на автомобильном переезде, летом полола траву на путях, зимой убирала снег. Когда-то в поселке действовали три артезианские скважины. «Вода там была более-менее. Тут шпалопропиточный завод работал. Вот он сбросит что-нибудь, и из колонки идет вода с блёстками», – вспоминает собеседница.
После того как колонки вышли из строя, жители стали пользоваться технической водой из «поливного» водопровода. Ее качают из Волги без всякой обработки. За такую воду платят по 70 рублей с человека в месяц. Напор бывает плохим. Прошлым летом водопровод не работал почти месяц из-за ремонта насосной станции. Иногда воду носят ведрами из реки. «Мне не тяжело! Я же небольшие, пятилитровые ведра ношу, – объясняет Галина Павловна. – Кипятим и пьем. Когда внуков привозят, им в бутылках воду покупаем».
Волжский суд Саратова обязал городскую администрацию наладить водоснабжение Лесопильного еще в 2012 году. В то время проект оценивался в 36 миллионов рублей. В 2014-м мэрия сообщила ИА «Свободные новости», что «все работы по реконструкции и капитальному ремонту систем водоснабжения поселков Увек и Лесопильный завершены», общая стоимость составила 6,5 миллиона рублей. Однако спустя два года тогдашний глава Заводского района Андрей Жуков назвал отсутствие питьевой воды в Лесопильном «одной из основных проблем района» и пообещал всё исправить до конца 2016 года.
Где крыша дома твоего
В центре поселка (там, где улица Лесопильная становится одноименным проездом) находится местная достопримечательность – единственная контейнерная площадка для твердых бытовых отходов. Это четыре помятых бака, заваленных горой мусора, на вершине которой роется дворняга с щенком. Большинство жителей выбрасывают мусор в овраг или за забор заброшенных дач.
Вдоль рельсов тянется ряд одно– и двухэтажных бараков, где раньше селили железнодорожников. Наугад заходим в дом № 39. В подъезде пахнет кошками. Пол сделан из широких досок, на которых не осталось и следа краски. Деревянная лестница вздыхает под ногами. Здесь холодно, окно между этажами забито картоном и старыми мешками. «Я бы давно стекла вставил, но шестиметровую стремянку не могу найти», – разводит руками старший по дому Владимир Ефимов. Ни одна управляющая компания барак не обслуживает, а самому Владимиру Александровичу высотные упражнения, честно сказать, уже не по возрасту.
Владимир Александрович живет в одной из комнат коммуналки на три семьи. «Это здание пленные немцы строили», – рассказывает он и показывает, из чего состоит строение: штукатурка на стенах и потолке отходит слоями, в проплешины видна дранка. «По ночам слышно, как дом трещит, особенно если тяжелый товарняк пройдет».
В конце коридора отгорожен туалет. Жильцы сами провели канализацию внутрь барака. Сами оплачивают услуги ассенизаторской машины – по 800 рублей четыре раза в год.
Ефимов рассказывает, как «три года хлопотал о крыше». Обращался в фонд капитального ремонта. «В 2015-м подавал заявку. В районной администрации копия лежит, а в фонде – потерялась. В 2016-м нам ответили: ни одна бригада за вашу крышу не берется, так как материалы подорожали. Обещали: перекроем в феврале 2017-го. Мы удивились: неужели зимой будете крышу разбирать? Нам говорят: у вас же газ есть, вот и топите. Уже март заканчивается, но пока никто не появился».
Лезем на чердак. Ходить по трухлявому перекрытию страшновато – кажется, вот-вот провалишься на второй этаж. Бревна, подпирающие крышу, – сырые на ощупь. «Видите, какое у нас решето!» – хмурится Владимир Александрович. Кое-где сквозь дыры в шифере нанесло снег.
Всего в доме живут семь семей. Как уверяют жильцы, все без долгов платят за свет и газ (по прямым договорам с поставщиками) и взносы за капитальный ремонт. Ни один чиновник не объяснил жильцам, что они могут потребовать признать 70-летний барак из дранки аварийным.
«Зато здесь горки есть!»
В дальнем конце поселка улица превращается в две снежные колеи. Сзади едет машина, отступаем на обочину – сугробы здесь почти по пояс. Навстречу через заносы пробивается молодая пара – девушка в красном пуховике и молодой человек в модной серой куртке-пиджачке. Оксана рассказывает, что детей у них еще нет, но о том, что может понадобиться малышу, она, конечно, думала. Стиральную машину (в доме с младенцем это предмет первой необходимости) включать надо с опаской – в электросетях поселка скачет напряжение. Детсада в Лесопильном нет. До ближайшего дошкольного учреждения надо добираться на автобусе, а до автобусной остановки идти около получаса. Никаких кружков, секций и даже обычной детской площадки в поселке нет.
«Зато горки есть!» – смеется молодой человек, кивая на склон оврага. Лесопильный находится почти на берегу Волги, но пляж здесь не обустроен. «Я туда редко хожу, грязновато», – говорит Оксана, а её спутник уточняет: «Стекла под ногами полно и бухариков – вагон!».
Из проулка справа выбирается почтальон в синей куртке. Эта часть поселка считается самой сложной для обслуживания: «В некоторых домах люди зимой не живут или одинокие бабушки за ворота не выходят. А платежки я доставить должна. В снегу тону, но лезу», – рассказывает Антонина. Почтовая машина привозит её к границе поселка в 10.00 и в 11.30 забирает. «За полтора часа я должна обежать всю Лесопилку. Люди ждут пенсий, льготных выплат, да и газеты многие выписывают, в основном о народной медицине и садоводстве». Кроме нечищеных улиц работу почтальона осложняют собаки: «Я хлебушек в кармане ношу, но не со всеми это помогает. Бывает, по десять минут не могу к калитке подойти, пока кто-нибудь не выйдет и не отгонит стаю».
Когда-то Антонина работала на агрегатном заводе. Потом – в колл-центре. На почту устроилась в январе. «У меня ревматоидный артрит. Мне говорили: оформляй инвалидность. А я не хочу. Вот и нашла работу, где нужно много двигаться. Надеюсь, это поможет продлить здоровье суставов. Общаться с людьми я привыкла, здешние бабули – молодцы».
На обратном пути нам повезло увидеть автобус, связывающий поселок с остальным человечеством. Древний желтый «Икарус» с гармошкой сидит «на брюхе» посреди улицы Лесопильной. Колесо бестолково крутится в яме с водой. Водитель Андрей – в шапке на затылке и с мобильником у уха – ходит туда-сюда по обочине. Рассказывает, что пытался объехать застрявшую легковушку и увяз сам: «Легковую мы вытолкали, а мне теперь трактор нужен». «Никто на этом маршруте не хочет работать! А я вот уже пять лет здесь, – вздыхает Андрей. – Осенью дорогу латали у поворота с Энтузиастов. Бросали асфальт в снег, и в первую оттепель его смыло. Сейчас дорога еще подморожена, не в худшем состоянии. Снег начнет таять – будет здесь плавание без байдарок и каноэ!».