Безоблачной им памяти

Самолет «Саратовских авиалиний», вылетевший из Москвы в Орск в воскресенье, так и не достиг пункта назначения. Он упал в Подмосковье. И унес жизни 65 пассажиров, в том числе троих детей, и шести членов экипажа. 12 февраля АО «Саратовские авиалинии» траурным митингом почтили погибших. Простые саратовцы тоже не остались в стороне и принесли цветы к памятному камню, на котором высечена дата основания саратовского аэропорта – 1931 год.

К трём часам дня на площади перед зданием аэровокзала собираются люди. У памятного камня лежат цветы – еще вчера неравнодушные горожане стали приносить розы и гвоздики к самолёту, зажигали свечи.

Среди цветов стоит фотография погибшей стюардессы Анастасии Славинской. С фото улыбается красивая, жизнерадостная девушка в ковбойской шляпе. В фотографии столько жизни, что трудно поверить, что её с нами больше нет. Трудно поверить, что нет её коллеги Виктории Коваль, капитана корабля Валерия Губанова, второго пилота Сергея Гамбаряна, авиатехников Андрея Ревякина и Олега Сергеева. Трагедия, горе на расстоянии одного шага от каждого из нас. От первой новости, сообщившей, что с радаров пропал самолёт «Саратовских авиалиний», всё оборвалось внутри. И только здесь пронзило осознание, что из жизни – по неизвестной пока причине – ушли молодые, хорошие люди.

Даша и Хадижа, две молодые девушки, принесли к камню гвоздики. Они не знали никого из экипажа, но им всё равно больно.

– Саратов – это наш дом. В наш дом пришла беда. Мы не могли остаться равнодушными.

У камня стоит женщина средних лет: чёрный полушубок, чёрный платок на голове. Её плечи вздрагивают от беззвучного плача. У неё в руках огромный букет нежных бледно-розовых роз. Женщина делит букет пополам и одну его часть кладёт к фотографии погибшей Насти. Вторую она понесёт в фойе аэровокзала.

– Я сама мама, моя дочь знала одну из погибших бортпроводниц. И я сочувствую горю каждого, кто потерял в этой катастрофе своих близких. Очень жалко девчонок. Умницы, красавицы, – женщина не может сдержать слёз.

Молодой мужчина ставит у камня две белые свечи в стеклянных стаканчиках. Зажигает одну, потом вторую. Огоньки дрожат на ветру и морозе. Трепещут, но не гаснут. Женщина в чёрной куртке подаёт ему лампадки. Он зажигает их одну за другой. Свечи горят, утопая в красных цветах.

– Мне тяжело говорить. Я знаю отца Виктории Коваль, Олега. Я хорошо знаю её сестру Настю. А о трагедии узнал из социальных сетей. Всё это очень трудно, – он замолкает и долго смотрит куда-то вдаль. – У меня тоже подрастает дочь.

Охапка цветов у камня растёт – людей на площади у аэровокзала становится всё больше и больше. Сразу никто не уходит. Каждый из тех, кто принёс цветы, еще какое-то время стоит и смотрит на камень, думая о своём.

К месту возложения цветов подходит юная девушка в синей форме авиакомпании. Она проходит мимо журналистов, кладёт цветы к фотографии Насти и какое-то время стоит в стороне, утирая слёзы. А потом направляется в здание аэровокзала.

Траурный митинг сотрудников «Саратовских авиалиний» – в фойе. Прежде чем попасть внутрь, ты проходишь обязательную процедуру проверки: положить сумку на ленту, выложить из карманов ключи, мелкие монеты и телефон, пройти через рамку металлоискателя.

Очень много народу выстроилось вдоль стен. Но люди всё прибывают и прибывают. И среди торжественной, траурной тишины раздается монотонное пи-и-ип, пи-ип – рамки металлоискателя. Безопасность аэропорта превыше всего.

У стены между колонн стоит обычный письменный стол, чем-то похожий на школьную парту. Все, кто пришел почтить память погибших, складывают на него цветы. За столом стоит экипаж – капитан, второй пилот, две стюардессы и два техника. Они держат траурные фото своих погибших коллег. Девочки-стюардессы едва сдерживают слёзы.

Очередь с цветами всё никак не заканчивается. Розы, гвоздики, хризантемы падают и падают на стол.

В воздухе разлито острое горе. Бортпроводницы в синей форменной одежде, с одинаковыми прическами и с одинаково красными от слез глазами. Такие глаза не только у бортпроводниц, но и у пилотов. А вот пожилая женщина не может сдержать рыданий. Мужчина средних лет обнимает её за плечи, и она плачет, уткнувшись лицом ему в грудь.

Не может сдержать слёз даже ветеран предприятия, председатель Совета директоров АО «Саратовские авиалинии» Юрий Давыдов. Он призывает не верить слухам о причинах авиакатастрофы, а предлагает дождаться окончания расследования. От себя замечает, что самолеты Ан-148 оснащены кнопкой экстренной связи с землей на случай ЧП. Поскольку от борта, разбившегося в Подмосковье, не поступило никакого сигнала о том, что именно произошло в воздухе, события развивались так быстро, что у экипажа не было даже секунд, чтобы связаться с диспетчером.

– Вечная им память, вечное им безоблачное небо, – говорит он. – Пусть земля им будет пухом. Они все были молодые, а Вике всего 21 год. Она только начинала жить, она её, по сути, и не увидела.

Слова Давыдова прерывает объявление. Женский голос говорит в динамики:

– Произвел посадку самолёт, выполняющий рейс № 765 из Москвы. Рейс выполняет авиакомпания «Саратовские авиалинии».

– Мужайтесь. Вы услышали слова диктора, который говорит о том, что жизнь продолжается. И жить надо и особенно работать в нынешних условиях достойно.

Руководитель пресс-службы авиакомпании Елена Воронова заметила, что сейчас создана авиационная комиссия, которая расследует причины авиакатастрофы. И призвала средства массовой информации не доверять непроверенным данным, чтобы не было «домыслов, слухов и кривотолков».

– Давайте уметь ждать и пользоваться авторитетными источниками информации, – призвала Воронова. – Пока идёт следствие, комментариев нет. Как только у нас появляются комментарии, авиакомпания публикует их на своем сайте. «Саратовские авиалинии» приносят глубочайшие соболезнования всем родным и близким погибших.

Митинг заканчивается минутой молчания и траурным шествием собравшихся с фотографиями погибших.