Спецоперация «Антизима»

В январе Саратов превратился в единый каток, а в минувшие выходные – судя по количеству осадков, еще и в горнолыжную базу. Глава города Михаил Исаев недавно пожаловался, что одномоментно город убирают всего 25–30 дворников. «Итого на один район приходится примерно восемь человек», – поделил в уме на шесть мэр. Он поручил муниципальным учреждениям «Дорстрой» и «Служба благоустройства города» рекрутировать новых рабочих. Однако в первые дни по призыву пришли только 23 человека – из необходимых трехсот.

«И что ж я сижу-то у батареи, когда город нужно спасать от вероломного нападения зимы?!» – неожиданно проснулся во мне патриот.

К уличной службе годна

Рабочим по благоустройству обещают официальное трудоустройство, полный соцпакет и сменный график 5/2. Зарплата – 15–18 тысяч рублей. Да что ж я всё о материальном да о материальном, в самом деле?! Когда речь идет о гражданском долге, нужно отложить такие мысли прочь, до первой получки.

Предварительно созвонившись, на следующее утро к 7.20 я уже пришла со всеми документами на Волжскую базу (улица Соколовая, 213). Оттуда меня послали... послали на площадь Орджоникидзе в отдел кадров муниципального учреждения «Служба благоустройства». Там дали направление на медкомиссию за счет организации в частную клинику с четырьмя-пятью кабинетами. За сорок минут ревматолог стукнула по коленке, хирург-нарколог спросил о моих вредных привычках, дерматолог-гинеколог разглядела меня со всех сторон. А медсестры в процедурном кабинете отпустили с богом, не забрав ни капли моей крови (наверное, обладают экстрасенсорными способностями определять количество лейкоцитов сквозь тело).

Суббота, пять утра. Солдат роты МБУ «Служба благоустройства» не смотрит, в отличие от других, девятую серию сна-фэнтези, лежа в теплой постели, а вскакивает по зову будильника и собирается в бой. К 6.40 нужно как штык быть на рабочем месте.

Штаб-квартира волжского отряда благоустройщиков представляет собой безобидный кирпичный белый домик с зеленым забором в деревенском стиле. Зато во дворе – парк тяжелой артиллерии из оранжевых КамАЗов, уборочных машин, бобкэтов и тонны боеприпасов: реагентов и песка в гигантских белых мешках.

Внутри домика всего три маленькие комнаты. Горница и прихожая – для командующего состава. В комнате, похожей на кухню, толкаются рабочие в оранжевых спецовках – по утрам каждый должен расписаться в журнале. Тут три рабочих стола, холодильник, газовая плита, печка. На рябом экране старого телевизора тихо открывают рты звезды 80-х, а по рваному в клочья линолеуму вышагивает жирная серая кошка.

Мастер Рустам долго думает, куда меня пристроить. Потом подает мне выпачканный оранжевый жилет с тремя колючками репейника, деревянные щипцы и рулон мусорных пакетов. Нас, двоих новобранцев, сажают в «Газель» с надписью «Уборка города». Меня выбрасывают на улицу Московскую, с приказом дойти от Радищева до набережной и вернуться обратно по другой стороне.

Я посмотрела на своё оружие – нужно собирать мусор, подсказывает мне интуиция. Начинаю в полутьме поднимать валяющийся там и сям хлам на тротуаре. Как рисинки китайскими палочками, выковыриваю щипцами каждый окурок и кладу в пакет, проклиная курильщиков. На языке вместо песен вертится запомнившаяся фраза из материала коллеги: «Журналист «Газеты недели» отморозил себе всё что можно».

Ближе к улице Октябрьской меня стали терзать сомнения. Я звоню Рустаму и спрашиваю, нужно ли еще по ходу опорожнять урны. «Ах да, забыл тебе об этом сказать! Пакеты можешь ставить вдоль проезжей части – потом заберут», – ответил командир. И я возвращаюсь назад.

Не на жизнь, а насмерть

Ничто так не стимулирует на интенсивный труд, как зимние погодные условия. Представляю, если б я собирала мусор летом, то хотелось бы как можно больше прохлаждаться в тенечке. Сейчас же лучший способ согреться – хорошо работать. Через какое-то время холод, так страшивший меня поначалу, незаметно отступил. К девяти часам окончательно рассвело, повалил воздушный снежок.

«Да не суетись ты – всё равно еще нападает», – кричит своему напарнику коллега Павел. Оба орудуют движками для уборки снега. Мудрый Паша – заводчанин, и в эти суровые дни его прислали на подмогу спасать стратегически важные центральные улицы. «А у нас хрен с ним, пусть в снегу всё потонет», – негодует он.

Что касается меня, я открыла для себя многообразие моделей урн. По идее, они должны быть сконструированы так, чтобы мусор можно было оттуда легко извлекать прямо в пакет. Одни теоретически должны наклоняться взад-вперед, другие из стороны в сторону – но некоторые владельцы этих урн так близко крепят их к стене, что лишают всякой подвижности. Самые загадочные – третьи, которые намертво прибиты прямо к стене; уже потом до меня дошло, что их можно раздвинуть и наклонить, а еще позже я поняла, что далеко не все. У четвертых никакого секрета нет – их нужно просто поднять и перевернуть вверх дном. Но как бы там ни были устроены урны, у меня из-за отсутствия опыта всегда выходит так, что сначала весь мусор оказывается на заснеженной земле, а потом я перекладываю его в пакет.

Сложилась некоторая статистика, что больше всего саратовцы потребляют в зимнее время года. На улице чаще всего жуют булки, шоколадные батончики и бананы. Горожане согреваются горячими и горячительными напитки, о чем свидетельствуют одноразовые стаканчики и чекушки из-под водки. Озадачило то, что с одного небольшого участка улицы за день я собрала с десяток использованных шприцов.

Единым фронтом 20 января в Саратове от снега очистили 845 дворов, сообщило министерство строительства и ЖКХ области. На снегоуборочных работах в субботу было задействовано 153 единицы техники и 1458 работников всей жилищно-коммунальной сферы. Расчистка улиц продолжилась и ночью: вышли 112 единиц техники и 33 сотрудника муниципальных учреждений «Дорстрой» и «Служба благоустройства города». Ожидая большие осадки в выходные, глава Саратова Михаил Исаев призвал горожан оказать посильную помощь в уборке тротуаров.

Война войной, а обед по расписанию

С одиннадцати до двенадцати меня должны забрать на обед. Поскольку машина всё не едет, начинаю хищно посматривать в сторону прохожих – не мусор же, в конце концов, разглядывать.

К половине первого наконец приезжает «Газель» «Уборка города». В салоне – рыжеусый Валерий, Виктор по прозвищу Бабай и Олег по прозвищу Кувалда. Всем мужикам около пятидесяти.

– Смотрите, какой снег красивый! – глядя в окно, восхищается Бабай, в очках и капюшоне похожий на бородатого полярника. – На лыжах покататься можно, на рыбалке посидеть красота. А вы говорили «зима как осень, снега не будет»...

– Наступила осень,
Отцвела капуста –
У меня пропали
Половые чувства.

– ударился в народную лирику Кувалда, он же Лом.

До нас все уже поели. Место для обеда – одно из складских помещений волжской базы. Здесь – вешалки для сумок и одежды, плохо работающий телевизор, маленький стол, две лавки и микроволновка. Обед рабочие берут из дома. В мой пластмассовый стаканчик наливают питьевой воды из бутылки и бросают кипятильник. Олег, быстро пообедав, выходит и пьет чай снаружи, сидя за мини-столиком.

– Он разве не замерз целый день работать на свежем воздухе?! – ошарашенно спрашиваю у коллег.

– Нет. Это ж Кувалда, – доходчиво объясняет Валерий.

Мужики, спросив у меня разрешения, закурили. Заговорили как добрые друзья. Тут позвонил Рустам – пора снова на передовую бороться со стихией.

– Сорок минут даже не прошло вместо положенного часа, – расстроился Валерий.

– Да не виноват он, мастер – нормальный мужик, просто его тоже дерут и в хвост и в гриву, – вступился Бабай.

Последний бой

Остаток времени, два с половиной часа, пролетел незаметно. Уборочные машины сметали снег с проезжей части на бордюры, бобкэты подчищали и делали аккуратные кучки, женщины и мужчины в оранжевых спецовках убирали снег лопатами и движками. Приятно чувствовать причастность к большому общему делу. Вдобавок я своей внешностью вернула на улицы Саратова ушедший было среднеазиатский колорит.

Труд уличного дворника тяжелый, не очень благодарный и не совсем почетный. Как-то я попросила прохожую девушку сфотографировать меня на мой мобильник. Та резко изменилась в лице, недовольно отрезала «нет» и быстро зашагала прочь.

В другой раз женщина на остановке кричит мне:

– Кызым («дочка» в тюркских языках), дай обниму тебя! Молодец! Я горжусь тем, чем ты занимаешься! – и, реально, обнимает меня, не боясь испачкаться о мой грязный жилет.

– А вы что, работаете со мной? – опешила я. Может быть, я видела её сегодня на базе, но сейчас не узнала.

– Нет, кызым, я-то – грамотная, – заметила женщина. – Но я, как и ты, татарка. Желаю тебе успехов, сау бул! («будь здоров»).

Не стала уточнять такие мелочи, что я казашка и т.д.

Рабочая смена заканчивается в 16 часов. На базе застаю Бабая – он работает в режиме сутки через трое. Говорю, что сегодня был мой первый-последний день и что я рада нашему знакомству. «Зря. Тут неплохо. И куда пойдешь? Есть куда идти-то?» – обеспокоенно спрашивает Виктор. Я пожимаю плечами – вроде как есть...

На следующий день позвонила начальница Алла Анатольевна: она говорила, что первое время сложно, но важно переломить себя, и дальше будет всё хорошо. Я извинялась, что не могу работать, но мне очень понравились люди.

Это первая экспериментальная работа, с которой мне грустно расставаться, и я жалею, что не оправдала надежд. Спасибо рабочим по благоустройству улиц за их очень нужный труд!