Дмитрий Козенко: В России действует закономерность: каждая последующая власть хуже предыдущей

Кто глубже всех погружен в пучину российской политики? Мы – журналисты. Кто лучше других может объяснить, что же происходит? Опять же мы. Вот мы и решили спросить самих себя.

В перерывах между перекурами, звонками и отчитыванием нерадивых сотрудников интервью корреспонденту «Газеты недели» дал главный редактор «Газеты недели». Дмитрий Козенко рассказал, чем ему запомнился уходящий год, планирует ли он в наступающем году участвовать в протестных митингах, когда уйдёт Путин и почему губернатор Радаев мог стать неплохим начальником хвалынского сельхозуправления, если бы не «проклятые» 90-е.

– Дмитрий Борисович, так что вам больше всего запомнилось из событий завершающегося года?

– Самое определяющее событие прошло для большей части населения как бы мимоходом. Это заявление Владимира Владимировича о том, что он собирается в очередной раз выдвигаться на пост президента. Конечно, это не было неожиданностью: то, что Путин останется президентом, было понятно всем, хотя имелся короткий промежуток времени, когда составители всяких политологических шарад сообщали нам о возможном преемнике. Но всё равно после официального подтверждения стало как-то грустно.

Потому что уже давно понятно, что Владимир Путин и динамичное, прогрессивное развитие страны – это две несовместимые вещи. Вот между Путиным и консервацией можно смело ставить знак равенства. Но только в современном мире, развивающемся огромными темпами, консервация означает отставание, причём отставание катастрофическое. Мне кажется, в Кремле об этом тоже догадываются, но пытаются разрешить ситуацию полумерами.

В результате вырисовывается странная картина: мы постоянно слышим о необходимости развития, но при этом во главе государства стоит политик традиционалистского типа с консервативной идеологией, и вокруг него – точно такие же люди, бывшие чекисты. Они не понимают новых технологий: на слово «криптовалюта» у них есть лишь один ответ – запретить. Они не понимают современного мира: не просто убеждают нас в том, что мы находимся в кольце врагов, но и сами искренне в это верят.

– Может быть, действительно находимся?

– Когда я в очередной раз слышу, что нас хотят завоевать, не могу не задать вопрос: «А зачем?». Ах да, чтобы попользоваться нашими природными ресурсами. Тогда давайте посчитаем, что дешевле: купить у нас нефть по 50 долларов за баррель или начать войну, ввести войска, установить оккупационную администрацию...

Хотя постойте: можно ведь ещё привести к власти политика, который будет действовать «в интересах Запада». Правда, саму эту формулировку я воспринимаю несколько скептически. Подразумевается, что есть некий Запад, объединённый общими интересами, среди которых – обязательное желание поработить Россию. Знаете, я, как и многие читатели нашей газеты, ездил за границу. Мне кажется, интересы рядового западного избирателя состоят в том, чтобы в его городе было чисто, чиновники не воровали, было на что поесть и выпить пива, а ещё покататься по другим странам. И там власть вынуждена с этими интересами считаться.

У нас же каждый второй россиянин озадачен судьбами мира, хотя живёт в месте, куда автобус способен проехать только два месяца в году.

– А на саратовском уровне какие события для себя особенно отметили?

– Скорее, последствия этих событий. Вспомните директора школы Марину Радаеву, которую всё-таки уволили после скандала на выборах. Председателя областной избирательной комиссии Павла Точилкина, который тоже вынужден был уйти в отставку. Главу администрации Саратова Валерия Сараева – тоже отставка. Мы наконец-то смогли осветить саратовские выборы так, как они этого заслуживают, и вот итоги. Ведь приезжали же к нам наблюдатели из других городов – Калуги, Самары, Волгограда – и пришли в ужас. Да, везде фальсифицируют, но чтобы так...

Получается, в условиях абсолютного презрения к оппозиционной прессе власть вынуждена реагировать. И это очень интересный факт на самом деле. А в остальном год запомнился по большей части разговорами наших чиновников о чём-то чрезвычайно важном. Хотя лично мне хотелось бы видеть действия, направленные на нечто, понятное простым смертным.

– То есть?

– Ну взять хотя бы все эти рассуждения о создании саратовской агломерации. Как нам говорят, агломерация позволит приблизиться к «европейским стандартам качества жизни», а производительность труда в ней почему-то вырастет почти в полтора раза. Ребята, ну вы можете внятно объяснить, за счёт чего всё это произойдёт? Вы выучили это слово «агломерация», хорошо, а дальше?

Или новый аэропорт в Сабуровке. Нам говорят, что строится аэропорт на миллион пассажиров в год, хотя сейчас летают – немногим больше 300 тысяч. Ну откуда вы собираетесь взять ещё в три с лишним раза больше пассажиров? Тем более что новая экономическая реальность явно не позволяет ожидать роста числа путешествующих саратовцев. Однако ответов на все эти вопросы мы не получаем, хотя, надеюсь, когда-нибудь всё-таки их получим.

– В 2017 году Саратов дважды посетил Алексей Навальный, который активно борется за право стать кандидатом на президентских выборах. Как думаете, у него есть шанс?

– Полагаю, что вся нынешняя политическая активность Навального ведётся с расчётом на 2024 год. Он и сам прекрасно понимает, что даже если будет зарегистрирован кандидатом, шансов победить у него пока нет. Тут надо понимать, что человек, которого назначат преемником Путина в 2024 году, будет слабее самого Владимира Владимировича и не будет пользоваться таким же авторитетом у населения. И тогда шансы Навального заметно повышаются.

А сейчас перед Алексеем стоит не менее масштабная задача – в течение следующих шести лет удержать вокруг себя аудиторию. Потому что можно ли будет так долго с успехом продолжать антикоррупционную повестку – большой вопрос. У власти же появляется большой соблазн наконец-то посадить его по-настоящему или выдавить в эмиграцию, окончательно зачистив политическое поле до столь любимого ею размера: преемник Путина, Жириновский, кандидат-коммунист и, возможно, Явлинский как отдушина для демократов.

– А вы действительно считаете, что в 2024 году Путин уйдёт?

– Все его соратники надеются, что нет, но я полагаю, что да. Там уже станут превалировать причины физиологического характера: всё-таки ему перевалит за 70. Пора на покой. Думаю, что большая часть его следующего срока как раз будет посвящена выбору преемника и разработке механизмов плавной передачи власти. Причём эти механизмы должны будут в том числе обеспечить нынешнему руководителю достойную и безопасную старость.

– Если Навального не зарегистрируют, то, возможно, на этих выборах не будет действительно популярных оппозиционных кандидатов. Как считаете, стоит ли тогда на них идти?

– Лично я не пойду. Потому что уже сейчас считаю это не выборами, а спектаклем, даже несмотря на возможное присутствие Явлинского и Собчак. Может, моя позиция и наивна, но я надеюсь, что хотя бы неучастием в этом действе я успокою свою совесть. Конечно, идут активные разговоры о том, что каждый отсутствующий в урнах голос повышает процент за Путина. Но большая ли разница, победит Путин с результатом 59 процентов, 62,2 или 83? Мне кажется, небольшая.

– В 2012 году я видел Дмитрия Козенко с бейджиком «организатор» среди протестующих против фальсификаций на президентских выборах. В 2018 году это может повториться?

– Пожалуй, пора уступить дорогу молодым. Ну честно, в моём возрасте заниматься организацией митингов уже сложновато. К тому же мы не в политбюро ЦК КПСС, чтобы сидеть во главе протестного движения до склероза или маразма. Кстати, когда на политическую сцену вышли мальцевские (сторонники находящегося сейчас во Франции саратовского политика Вячеслава Мальцева. В России он заочно арестован и объявлен в международный розыск. – Прим. ред.), они сообщили, что теперь сами займутся протестом, намекая, что, мол, их предшественники ничего не сделали. Сейчас же, когда за ними пришла ФСБ, мы можем их спросить: «А что вам, ребята, удалось сделать?». Я думаю, мы в своё время сделали всё, что на тот момент могли.

– Вы говорите, что надо уступить дорогу молодым. А кому конкретно? Они вообще есть?

– Есть. Посмотрите, на митинги Навального какие толпы приходят. Молодёжи становится скучно жить в этом обществе. А скука, я считаю, один из основных побудительных мотивов в жизни. Кроме того, этому настроению способствуют абсолютно неуклюжие действия властей в отношении интернета. Они считают, что раз «враг» стал проникать к нам через всемирную сеть, то давайте её максимально ограничим по примеру нашего великого китайского брата. Но при этом не понимают, что так возбуждают недовольство во всё большем количестве молодых людей. Подрастающее поколение, ища обходные пути пусть даже для того, чтобы скачать какой-нибудь фильм, попутно бубнит: «Вот, напридумывали глупостей старые маразматики, сами ничего в этом не понимают...» Так формируется отношение, и это совсем не мелочь.

– А молодые лидеры? Вы можете назвать хоть какие-то имена?

– Могу, но не буду. Неровен час, похвала аксакала вроде меня породит в них веру в собственную исключительность. Пометьте, что это шутка. Лучше пусть сами докажут свой статус делами.

– Вы были свидетелем нескольких смен власти в Саратове. Подметили какие-то тенденции?

– В России действует закономерность: каждая последующая власть хуже предыдущей. Эта формула справедлива даже для случаев, когда власть вообще не меняется. Например, если сравнивать Путина образцов 2000 и 2017 годов – сравнение однозначно будет в пользу первого. В Саратовской области картина повторяет общероссийскую.

Энергичный, фонтанирующий идеями, принимаемый на самых высоких уровнях губернатор Дмитрий Аяцков времён первого срока был гораздо ярче, чем он же в период второго срока. Губернатор Павел Ипатов по сумме своих профессиональных качеств вполне соответствовал занимаемой должности, а сменил его нынешний глава региона Валерий Радаев, который явно занимает не своё место. Конечно, Валерий Васильевич, наверное, старается, но по какой-то причине его старания уходят скорее в пиар, нежели приносят реальную пользу области.

– Вы работали журналистом ещё в 90-х, которыми сегодня нас часто пугают. Скажите, тогда действительно всё было настолько плохо?

– Нет. В 90-е я жил полной жизнью. Работал в газете, а моя жена занималась бизнесом. Да, были бандиты, но они работали по неким правилам, которых сами не нарушали. Сейчас крупный бизнес также уходит под «крышу», только уже не к бандитам, а правил вообще никаких нет.

Я полагаю, миф о страшных 90-х был искусственно создан нынешней властью. При этом забывается один момент, подмеченный журналистом «Коммерсанта» Андреем Колесниковым: если бы не «проклятые» 90-е, кем бы сейчас был сам Владимир Владимирович? Полковником в отставке, подрабатывающим в Питере таксистом? А Вячеслав Викторович [Володин]? Который в те годы ушёл с преподавательской должности и стал депутатом, а потом – вице-губернатором.

Не будь тех бурных времён с их движением и социальными лифтами, когда люди со способностями действительно могли реализовать себя, – сегодня никого из людей, рассказывающих нам об ужасах того времени, на экранах бы не было.

Зато если бы Михаил Горбачёв смог сохранить советскую власть, Володин, наверное, уже дослужился бы до завкафедрой института механизации. А Радаев, глядишь, стал бы неплохим начальником сельхозуправления в родном Хвалынском районе. Наверное, этим людям стоит сказать «лихим 90-м» спасибо.