Как живут люди в аварийных бараках Елшанки...

В День знаний спикер Госдумы Вячеслав Володин доехал до Елшанки, но всё, что он узнал от восторженных учителей 89-й саратовской гимназии, что Саратов – самый красивый город, лучше, чем в Европе, и у нас «хорошие дороги». 89-я гимназия окружена старыми бараками, которые строили еще пленные немцы. А дороги здесь в последний раз видели асфальт еще при советской власти. Канализацию в домах на Клубной жильцы провели самостоятельно. И вся улица покрыта выгребными ямами, источающими смрад.

«За эту работу надо сказать спасибо главе региона. Только при нем областное правительство стало уделять такое большое внимание городу Саратову, которого раньше никогда не было», – цитирует спикера федерального парламента ИА «Свободные новости». Так он отвечал на учительский отзыв о хороших дорогах и пешеходной зоне, когда хотел обратить внимание «критически мыслящих СМИ» на то, «что никто никого не подговаривал, это мнение жителей Саратова». Людям нравится.

Игорь Лазарев, житель Елшанки с улицы 1-й Лагерной, пишет мне сообщение: «Вся Клубная, весь посёлок хотел общения с Володиным. Но к нему никого близко не подпустили. Общались только с администрацией района и города. А воду всем отключили за двое суток до встречи. Люди злые были, ловили эту парочку». Игорь ведёт блог «Другой Саратов» на Фейсбуке, где рассказывает о бедственном положении людей, живущих в аварийных бараках, построенных в конце 40-х – начале 50-х годов прошлого века как временное жилье для газовиков и нефтяников. Когда мы договаривались с Игорем о встрече, мы никак не хотели «критически осмысливать» встречу официальных лиц – спикера Володина и губернатора Радаева – с учителями 89-й гимназии. Даже не знали, что такая встреча планируется. Мы просто хотели посмотреть на ситуацию собственными глазами. Ирония в том, что в Елшанке вся жизнь складывается как горький анекдот.

1-я Лагерная

Чётная сторона: дома со второго по десятый. Двухэтажные старые щитовые бараки. Толщина стены сантиметров семнадцать. Деревянные стены, наполненные утеплителем, который от времени давно осыпался, сверху штукатурка. Кое-где отвалилась и она. В просветы между досок можно легко засунуть какой-нибудь прутик, он проваливается в пустоту. Зимой в стенах гуляет ветер, они промерзают насквозь, на стенах внутри квартир нарастает ледяная шуба, как в холодильнике.

Полы в комнатах «гуляют». Дом давно держится на «честном слове».

– Сосед как-то вернулся поздно ночью, сильно хлопнул дверью, а у нас на кухне кусок потолка выпал, – рассказывает Игорь.

Отопление во всех бараках печное, печи газовые. Но их почти никто не топит. В доме № 8 работающие печи остались только у Геннадия Тимофеевича и Ларисы Павловны.

Не топят, потому что опасно для жизни. Пять лет назад семья Лазаревых дважды отравилась угарным газом: печь внутри разрушается, тяги нет, газ идет в квартиру. Вызвали газовиков. Их вердикт – чтобы восстановить отопление, надо перекладывать печь. Если разобрать печь, рухнет дом.

В доме в каждой комнате зимой работает обогреватель или два. Проводка не выдерживает. В 2015 году 8-й дом горел. Сгорела деревянная лестница в подъезде. Пришлось восстанавливать. Делали это уже не пленные немцы, а местная управляющая компания. Результат: мама Игоря, Вера, спускаясь однажды со второго этажа, оперлась на новые перила и вместе с перилами приземлилась на первый этаж, повредила колено. Сейчас ходит на костылях и ждет своей очереди на замену коленного сустава.

– Случись короткое замыкание, она с внуками даже из квартиры выйти не сможет, – разводит руками Игорь. – Я телефон из рук на работе вообще не выпускаю.

Признания своего дома аварийным лично Игорь добивался с 2000 года. А сколько шла борьба за статус до него, он уже не помнит.

– К 2007-му у меня накопился первый том отписок, мне всё надоело. И я его сжег. Потом появились какие-то перспективы. И я снова начал заниматься этим вопросом. – В синей папке у него увесистая кипа документов, аккуратно разложенных по файлам. Один из них – итог шестнадцатилетней борьбы – распоряжением администрации города от 26 ноября 2015 года дом № 8 по ул. 1-й Лагерной признали-таки аварийным и подлежащим сносу. В нем сказано: в течение трех месяцев жильцов отселить, до 1 декабря 2016 года дом снести. Но увы...

Аварийными, к слову, признаны все дома на этой улице. Все они подлежат сносу. На расселение жильцы, конечно, даже не надеются. Обустраивают свой быт, как умеют. Там покрасят, там подмажут, там фасад утеплят. Тут ремонт в квартире сделают.

– А как по-другому? – пожимает плечами Ольга, она живет в 10-м доме. – В свинарнике теперь жить? Мы стали старые обои снимать, а там трещина на трещине. И потолок в ванной просел.

Жители первых этажей страдают от сырости, грибка и холода зимой. Спасаются, кто как может. Кто-то на зиму уезжает в область, кто-то переселяется к родственникам. Врач 1-й городской больницы Сергей (фамилию свою он не называет – «меня каждая собака в городе знает»), который живёт всё в том же 8-м доме, идет другим путем:

– По суду эту квартиру пытаемся сейчас продать государству. Государство пытается купить её подешевле. Если суд выиграем, возьмём эту сумму, доложим к ней немного, возьмём в ипотеку другое жильё. Тут же жить невозможно. Мы как бомжи – без газа, стены в грибке, я их три раза в год купоросом мою – у ребёнка астма из-за него.

Клубная

89-я гимназия находится прямо за этой улицей. И улица преображается прямо на глазах. Это заметно даже тем, кто здесь впервые: дорогу выровняли грейдером, засыпали асфальтовой крошкой, бригада дворников выгребает мусор из кустов (рядом с выгребной ямой), а по обочинам дороги стоят черные мусорные пакеты, забитые листвой. Рядом с памятником Ленину – оранжевый КамАЗ с табличкой «уборка города».

– А зачем эти рисовки? – возмущается Владимир Алексеевич. – Ждут чинов и сразу убираются. Надо, как в советское время, убираться каждый день!

Владимир Алексеевич всю жизнь прожил в Елшанке: вырос на Лагерной, а женился и переехал на Клубную. Старый барак, бывшее общежитие, то же печное отопление, те же пленные немцы, то же временное жилье, которому семьдесят лет в обед. Его дом № 4, он лежит на диване, смотрит телевизор, над ним в потолке зияющая дыра, торчит дранка, провисают несущие доски.

– Говорят, через десять лет нас расселять будут. Да я, наверное, не доживу, на меня что-нибудь упадет.

У его соседки, Ольги Сергеевны, такая же дыра в потолке на кухне.

– Я готовлю, а на меня льется. Выхожу на улицу, меня спрашивают: ты где была? Дома! А почему ты мокрая? Потому что дождь!

Одну комнату в своей квартире Ольга Сергеевна превратила в кладовую, потому что там потолок просел и осыпался весь. В другой комнате его из последних сил удерживают фанера и скотч. На чердаке под дырявым шифером стоят тазы, тазики, детские ванночки – в непогоду они принимают удар на себя.

Если на Лагерной канализация была, то на Клубной её не было никогда. Раньше рядом с каждым бараком стоял деревянный туалет типа сортир. Потом жильцы канализацию провели самостоятельно. Рядом с каждым домом есть выгребная яма. Откачивают ли эти ямы, нам неизвестно. Но от каждой ямы струится по траве серый вонючий ручеёк.

В каком-то смысле провести канализацию было вынужденной мерой. Деревянные туалеты канули в лету, а мыться стало негде. Муниципальную баню, работавшую в посёлке, взялись перестраивать, потом перестройку на несколько лет заморозили, потом на месте бани возник отель «Мираж». «Мираж» в окружении выгребных оазисов.

В каком-то смысле и отключение воды в поселке тоже стало вынужденной мерой. Уж, наверное, когда тебе рассказывают про классную пешеходную зону, тебе не захочется нюхать «оазис».

В среду же, 30 августа, на Клубной жители Елшанки встречались с главой Ленинского района Валерием Васильевым. Как сообщают нам жители, Васильев пообещал уличное освещение и уличные туалеты типа сортир. Это, конечно, решит проблему...

Шёл 21-й век.