Фестивальное

Честно признаю – люблю я внука своего. Не только потому, что одна кровь, но и за характер. Он парень отходчивый. Сами судите – в прошлый раз разругались мы, можно сказать, вдрызг. Из-за товарища Сталина, отца нашего родного Иосифа Виссарионовича. Я внучка пригласил участвовать в открытии мемориальной доски – «Здесь мог проезжать товарищ Сталин по дороге на Царицынский фронт», а он отругал меня всячески, ушел не попрощавшись. И у нас дело не пошло. Васька из похоронной конторы, который взялся у себя на работе доску исполнить, заявил на следующее утро, мол, разбилась доска, уронили ее случайно. А у самого морда красная, глазки узкие, опухшие и перегаром разит. Ясен пень, пропил он денежки, что мы с мужиками наскребли, а больше нам и не собрать. В старые добрые времена его бы, мерзавца, расстреляли на месте. А у нас – либерализм, понимаешь... В общем, отложили мы эту затею до лучших времен. А у меня тут же новые идеи появились, только чтобы придать им достойный вид, нужна мне была помощь друга, то есть внука. И он тут же и заявился, как чувствовал.

Варенье с занозами

Я во дворе сидел, грелся на первом летнем солнышке – это в июле-то! Обдумывал, чем ответить на климатическую атаку НАТО. И тут внук прервал мои мысли, вошел в калитку открытую и прямо оттуда заорал:

– Здорово, Лаврентий Павлович! Или как тебя называть, может, товарищ Молотов?

– Ладно, хватит уже, кто старое помянет... – постарался перевести внука в конструктивное (важно сейчас конструктивное – товарищ Путин подчеркивал в Гамбурге) русло. – Есть новые мысли, и мне нужна твоя помощь.

– Черт, жара какая, – внук попытался устроиться в тени завалившегося сарайчика. – То холод, то жара – никак не приспособишься. То ли дело у нас в Греции.

– Это враги испытывают климатическое оружие, – сообщил я ему, и внук притворно, как мне показалось, удивился. – Но дело не в этом, мне нужна твоя помощь в разработке нескольких предложений.

– Кому и что предлагаем? – заинтересовался внук.

– Идеи мы предлагаем, и не кому-нибудь, а товарищу временно исполняющему обязанности народного губернатора.

– Тогда я готов. С одним условием – гонорары и славу пополам.

Я согласился и раскрыл заветную тетрадь.

– Это было на том историческом заседании правительства области, где труженики Воскресенского района преподнесли товарищу Радаеву варенье из сосновых шишек...

– Опасаюсь я, – встрял внук, – не занозил ли товарищ язык, у него впереди выборы, а как будет весь язык в занозах?

– Тьфу на тебя, – ответил я исторической фразой товарища Усманова и продолжил: – Товарищ Радаев не стал варенье пробовать, правда, написано, что тыквенное не стал, а про сосновое ничего не написано, – и тревога за Валерь Василича сжала мое сердце. Но потом я приободрился и начал зачитывать его судьбоносные слова, сказанные труженикам разных районов области.

«Вот проведите у себя фестиваль тыквы, там и попробуем», – предложил он балашовцам.

– Как тыквы?! – подпрыгнул на своем ящике внук. – Так ведь есть уже – Хэллоуин называется. Хотя ладно, пусть будет наш советский хэллоуин, соглашаюсь.

– Ты с глупостями не встревай, – поставил я его на место и продолжил чтение:

«В селе Лох Новобурасского района врио губернатора предложил открыть гостиницу. Радаев напомнил о планах по подъему ледокола «Саратовский»: «Мы от этих планов не отказываемся, просто пока не понимаем, как это сделать. Когда поймем, сформируем «дорожную карту» с учетом рекомендаций специалистов». Представители Аткарского района сообщили, что 4 августа у них состоится «первый в России» фестиваль роз: «Варенье из роз, мед, одежда с символикой – всё уже готово». В Ровном состоится фестиваль арбузов, который пройдет в седьмой раз. На 26 августа запланирован второй фестиваль «Саратовский калач» на Театральной площади. В начале заседания Радаев отметил, что «событийный туризм набирает обороты»: «В первый раз пройдут фестивали роз, меда – в Балтае и тыквы. В Питерском районе появится единственная в области ветряная мельница. Всё это – точки притяжения туристов»... Понял, какие громадные планы у нас? Еще и фестиваль «Казацкие кренделя» будет.

Сладкий запах сероводорода

Внук сидел молча, похоже, был поражен размахом будущих свершений. Потом тихо, без привычной своей издевки сказал:

– Хорошо живем. Фестивалим по полной. В Лохе гостиницу построим – восемь этажей, девять звезд. Предлагаю магниты наделать, типа «Я love Лох». Или проще – «Я – Лох». Ледокол поднимем – ясное дело. Но сначала можно отмечать юбилей – десять лет разговоров о подъеме ледокола. Потом – двадцать и так далее. К ветряной мельнице надо бы нанять Дон Кихота. О пляже ничего не услышал, лето уже на середине, где обещанный пляж? Ну а от меня что ты хочешь, дед мой дорогой?

Для начала я ответил на его вызывающие слова о пляже:

– Будет пляж, всему свое время, сказано же было: в третьем квартале, а он большой. Сейчас главное фонтан на воде в городе Марксе. Но хватит спорить, я, понимаешь, хочу внести свои дополнения в эту прекрасную программу. Я ее изучил досконально, мне кажется, кое-чего здесь не хватает.

– Абсолютно с тобой согласен, на все сто, – прервал меня внук самым непочтительным образом.– Я вообще предлагаю так: каждому району – свой фестиваль. Туристов будет – не протолкнись. Почему, например, забыт Алгай? Я предлагаю провести там фестиваль верблюдов.

Я только успевал записывать за ним в заветную тетрадь.

– Конкурс на дальность плевка, на точность, соревнование между верблюдом и человеком, кто дальше плюнет. Метание верблюжьих лепешек.

– Подожди-ка, как лепешек, навоза, что ли?

– Ну да.

– Это в смысле дерьма?

– Правильно всё понимаешь, дед, и не надо удивляться, это национальная забава, исконная, можно сказать, скрепа. В Перми уже давно лепешками кидаются – так слава у них на всю страну. Потом еще можно туристам верблюжью свадьбу показывать – к этому делу огромный будет интерес.

– Вот этого не надо, – твердо отрезал я, – там дети будут, чему они научатся.

– Не надо – так не надо, дети в другом месте научатся, – легко согласился внук. – Но я не закончил. Фестиваль меда надо из Балтая перенести куда-нибудь, мед – он везде есть. Предлагаю в Балтае проводить фестиваль запахов.

– Это как? – не понял я.

– Там есть, у села Царевщина, кажется, сероводородные источники. Вот туда и водить туристов. Можно даже гостей из Москвы пригласить, министра какого, того же Мединского. Пусть унюхаются.

– А что, – переспросил я, – он здорово пахнет, этот твой сероводород?

Внук утвердительно кивнул головой.

– Приятный ли запах?

– Можно сказать, своеобразный запах, – ответил внук. Тогда я решил внести эту его идею в мои предложения товарищу исполняющему обязанности.

(От редакции: сероводород – бесцветный газ, имеющий запах протухших куриных яиц. Ох, подставляет внук Евдокима.)

Бабка – дедку, внучка – Жучку

Я записывал внуковы предложения, он уставился в свой планшет. Потом спросил с каким-то вызовом:

– Ты, дедуля, всё моими предложениями пользуешься. Как депутат, когда диссертацию пишет, всё норовит стянуть чужие мысли. У тебя-то самого есть что предложить?

– Есть, – ответил я с достоинством,– есть нам что предложить. Вот смотри: я предложения товарища Радаева внимательно изучил и нашел там кое-какие пробелы.

– Не боишься такое говорить? – удивился внук. Я ответил отрицательно, хотя на самом деле понимал, что хватил через край. Но и остановиться не мог.

– Ты понимаешь, не все фрукты и овощи охвачены. Тыква есть, клубника есть, роза опять же, арбуз.

– Арбуз – это ягода, – быстро сказал внук, но я на такие глупости внимания не обратил. (Ботаники, кстати, относят арбуз к ложным ягодам, потому что у него есть корка. Так что и всезнайка внук не совсем прав. – Ред.)

– Дальше слушай, многие овощи остались без внимания. Подсолнух сейчас не в моде, кукуруза – тоже вряд ли: начнут Никиту Сергеевича вспоминать. Но вот свекла, морковь, а главное – репа! У нас должен быть фестиваль репы!

– Да ты, дед, у нас голова, – подхватил внук, – смотри, в области сразу два села под названием Репное, одно в Балашовском районе и еще одно где-то за речкой. (В Краснокутском районе. – Ред.). И как будем проводить эти фестивали?

– Так не знаю, мое дело предложить. Дальше пусть ответственные товарищи решают.

– Нет, дед, – внук не на шутку оживился, – так нельзя, наше предложение должно быть полным. Помнишь сказку про репку, вот ее можно инсценировать. Как там было? Дедка – внучку, Жучка – бабку.

– В каком это смысле? – спросил я, чуя подвох.

– В том смысле, что дедка хватает внучку за бока, внучка жучку, и вместе они тянут репку.

– Ты мне пропаганду педофилии не разводи, еще предложи балет сочинить похабный, как надысь в Москве учудили. Хорошо, товарищ Мединский Владимир Ростиславович пресек это безобразие.

– Когда только его самого пресекут? – с неожиданной злобой спросил внук, но быстро успокоился:

– Давай продолжим. Пусть никто никого хватать не будет, ни дедка бабку, ни внучка Жучку. Только как они репу вытянут?

– Зато без порнографии, – твердо решил я. – Еще какие есть предложения?

– Еще есть идея организовать боксерский турнир...

– Зачем это?

– Ты что, не слышал такого выражения – «настучать по репе»?

Выражения я этого слышал и потому согласился. И тут же предложил от себя:

– И конкурс парикмахеров, «Почеши репу» будет называться.

Внук похвалил:

– Да ты, дед, у нас криэйтор.

– Криэйтор – значит создатель? – уточнил я и увидел, как у внука от изумления глаза на лоб полезли. (От редакции – и у нас, простите, тоже. Фразочка-то культовая, за авторством Виктора Олеговича Пелевина. Ну не мог Евдоким читать Generation P. Не мог!)

– Отлично поработали, – сказал мне внук, поднимаясь со своего ящика. Время от времени он бросал в мою сторону удивленные и, как мне показалось, почтительные взгляды.

– Вечер уже, а всё жара, – сказал он, укладывая в чехол свой планшет.

– Так я ж тебе говорил – климатическое оружие. И не один я так думаю. Товарищ Лахова Екатерина Филипповна тоже уверена, – я прочитал из тетради: – «согласна со специалистами, которые говорят, что не обошлось без климатического оружия. Известно же, что с помощью климатического оружия можно воздействовать на погоду путем специальных технологий. Делается это для подрыва экономики». А она ведь сенатор, абы что не скажет.

– Есть такая страна – Бедлам, и мы в ней живем, – непонятно ответил внук. – Ладно, дед, до встречи в Репном.