Неизданная деревенская проза

В начале лета премьер-министр Дмитрий Медведев утвердил Концепцию развития детского и юношеского чтения. По словам председателя правительства, в рамках концепции будут разработаны подзаконные акты. «Желательно, чтобы еще и денег побольше появилось», – отметил премьер. В 2015 году в России было издано около 100 миллионов книг для детей, в 2016-м – около 80 миллионов.

В стране работает 38 тысяч библиотек, их общая аудитория – около 20 миллионов человек. По словам премьера, в ближайшее время на пополнение библиотечных фондов будут выделены дополнительные 300 миллионов рублей (на сегодня в бюджете заложено 50 миллионов). «Я такое поручение дам, и деньги коллеги найдут», – пообещал Медведев на книжном фестивале «Красная площадь». Еще шесть лет назад, будучи президентом, Дмитрий Медведев подчеркивал важную роль сельских библиотек и называл их работников «очень увлеченными людьми, преданными своей профессии». «Хорошо бы, если бы в каждой сельской библиотеке был свой компьютер с выходом в интернет. Может, нам такую программу создать, чтобы этим озаботилось не только государство, но и партия «Единая Россия», – говорил Медведев в 2011 году. На сегодня к интернету подключено 66,6 процента российских библиотек.

Корреспонденты «Газеты недели» побывали в библиотеке села Кочетного Ровенского района, чтобы узнать, что там читают, кто и зачем.

Всё по полочкам

Сельский дом культуры похож на теремок с расписным дощатым крыльцом. Внутри даже в жаркий день прохладно, пахнет старым деревом – зданию 64 года. Прямо пойдешь – в актовый зал попадешь, направо – в кружок кройки и шитья. Слева за занавеской из белого тюля – две комнаты библиотеки. Здесь умещаются читальный зал (два полированных стола со стульями) и абонемент – антикварный шкаф с классикой, полка с детскими книгами о природе, стеллаж с краеведческой литературой.

Сельская библиотека – это не просто книгохранилище, но еще и немножко музей. Библиотекарь Ольга Гуртовая работает здесь больше 30 лет. Односельчане ей доверяют, несут старые фотографии и рассказывают истории своей жизни. Ольга Викторовна вытягивает с нижней полки толстый альбом по истории села. Фолиант сам по себе напоминает музейный экспонат – с наклеенными черно-белыми снимками и вырезками из газет. Компьютеров и интернета в библиотеке нет, но Ольга Викторовна их с успехом заменяет – кажется, она навскидку может рассказать о любом односельчанине, когда и где он родился, учился, работал и чем замечателен. Библиотекарь 20 лет собирает краеведческую информацию о Кочетном и мечтает издать небольшую книжку о земляках, но пока не нашла спонсоров.

Каждое утро Ольга Викторовна сама убирается в библиотеке (воду нужно натаскать из уличной колонки), наводит порядок на полках, заполняет документы, подклеивает старые книги, а также рисует плакаты для выставок и сочиняет сценарии к праздникам.

«У нас 1100 читателей – по плану, а всего в селе 1600 жителей. Активными читателями можно назвать примерно четверть из этого числа, остальные ходят в библиотеку один-два раза в год», – говорит Гуртовая. Самые частые посетители – пенсионеры и дети из дунганских семей. Как объясняет Ольга Викторовна, «у них нет многоканального телевидения, вот и читают». На каталожном шкафу у двери лежат потертые номера «Мурзилки» и «Миши». Библиотека три года не выписывала детские журналы, сейчас Ольга Викторовна планирует просить о помощи местного фермера.

На библиотечной кафедре сложена стопка книг для одного из самых активных читателей – 77-летнего Владимира Федоровича. «Кровь с души не смывается», «Свидетелей не оставят» – судя по названиям, читатель увлечен остросюжетными детективами. «Бушков и Воронин – его любимые. Политическую литературу он всю перечитал, особенно о Сталине. По оздоровлению организма часто что-то полезное вычитывает и мне советует. Он родился в 1939 году, война не позволила получить образование, трудился на рабочих специальностях, а его жена была учительницей в школе, мы её очень уважали», – рассказывает библиотекарь.

С книжным фондом сельской библиотеки Владимир Федорович уже познакомился и теперь заказывает литературу из районной. Это платная услуга – 20 рублей за книгу, для постоянных читателей 50-процентная скидка. Заказы Ольга Викторовна сама возит из Ровного в Кочетное два раза в месяц. В этом году отменили автобус, ходивший от села до райцентра, проезд на такси стоит 150 рублей.

Последние массовые поступления литературы в кочетновскую библиотеку были в середине 2000-х, с тех пор один-два раза в год привозят газеты или издания на религиозную тему. На доске объявлений перед домом культуры Ольга Викторовна вывешивала обращение к односельчанам: «Подари книгу библиотеке!». Чаще всего жители приносят детективы, любовные романы и классику.

Вчитаться в человека

Библиотекарь рассказывает об односельчанах как о любимых литературных героях: «Наша медсестра Татьяна Туктарова каждый день на своей «скорой помощи» – велосипеде объезжает всех больных в Кочетном и поселке Новом в трех километрах от села. Наша долгожительница Ольга Кузнецова воспитала восемь детей, сейчас ей 104 года». В Европе сейчас популярен формат «человеческой библиотеки»: «живые библиотеки» предлагают поговорить с человеком, с которым в повседневной жизни вряд ли удастся пообщаться. Например, в 2011 году в Российской государственной библиотеке для молодежи в рамках двухдневной акции читателям предложили около 30 «живых книг» – можно было поговорить с цыганкой, раввином, полицейским, путешественницей, буддийским монахом, поэтом, феминисткой и т.д. Ольга Гуртовая, сама того не зная, делает нечто подобное и находит в рассказах земляков удивительные моменты, которые они сами не замечают.

«Вот наш Анатолий Павлович, заслуженный водитель, 49 лет отработал и ни разу не был в отпуске», – говорит Ольга Викторовна. «В 5.00 вставали, по 18 часов работали, – разводит руками Анатолий Смирнов. – До 23.00 комбайны ходят, едешь на ток разгружаться, а тут председатель стоит: давайте, ребята, на элеватор пару рейсов. До 3 часов ночи на элеватор ездишь. За такие рейсы платили по рублю, тогда это были деньги – бутылка водки стоила два рубля. Только пить некогда. На Новый год, думаем, отдохнем, а председатель: давайте скот на мясокомбинат возить».

Собеседник помнит реку до запуска ГЭС. «Волга была километра полтора в ширину, мы на лодке плавали в Дубовку на другой берег. Здесь лес был сосновый, сенокосы на лугах, огороды под картошку. Однажды мы с пацанами нырнули, а на дне – самолет-кукурузник. Потом мы узнали, что на нем летела женщина-пилот, а немцы её сбили».

В 1958 году Смирнов сел за руль, водил и «ЗиЛ», и «ГАЗ». Спрашиваю, не надоело ли шоферить за несколько десятков лет? «Я машину любил, – говорит Анатолий Павлович.– «Камаз» – самый лучший. В 1986 году его получил и работал 10 лет. А теперь сын работает водителем». Пенсионер вынимает из кармана красную книжечку – удостоверение заслуженного работника транспорта РФ и серебристый значок. «Обещали, что будут к пенсии доплачивать за этот значок 1200 рублей. Потом срезали до 600, а сейчас – только 300».

Бабушка с дедушкой рядышком

Иван Иванович Погорелов ждет корреспондентов на веранде своего дома. Ивану Ивановичу 92 года, он ходит, опираясь на костыли. Супруга Клавдия Сергеевна быстро снует по комнатам, приглашает в гостиную и задорно представляется: «Баба Клава!». Прежде чем сказать что-то важное, баба Клава смотрит пристально и обращается к нам: «Слушайте, дети!».

«Знаете, где я родилась? В Татарии! Иван Иванович – с Украины. А живем мы уже 68 лет вместе», – смеется Клавдия Сергеевна. В Кочетное она приехала в 1943 году по переселенческому билету с родителями. В семье было три сестры и пять братьев. «Старший погиб на фронте. И второй братец на фронте», – баба Клава больше не улыбается, в комнате становится тихо.

Иван Иванович переехал в Кочетное в 1941 году. До того он жил в Белокуракинском районе Ворошиловградской (сейчас – Луганской) области в колхозе «Червоный шлях». «Я скотину пас, отец пришел с работы и сказал: собирайтесь, 10 сентября вас отправят на Немповолжье. Вагоны пришли только в октябре. Мы вынесли вещи из дома, а бабушка в последний момент отказалась ехать».

Иван Иванович вспоминает, как сильно бомбили состав по дороге до Саратова, «мы остановились, мужиков всех забрали, а нас заперли в вагонах». В Саратове переселенцев посадили на пароход «Чехов» и отвезли в Ровное, на ночь разместили в клубе. «На второй день стали по селам распределять. Немецкие дома были добротными, но в первую зиму переселенцам пришлось тяжело: заготовить продукты и дрова на зиму они не успели. Как вспоминает собеседник, в печку отправились крепкие немецкие заборы, в некоторых домах разобрали даже полы. Главу семьи через месяц забрали на фронт, в 1942 году он погиб под Ленинградом.

Ивана Погорелова призвали в 1943-м. Он был ранен под Минском, после госпиталя служил в Татищево, Куйбышеве и на химбазе в Горном. В 1946-м приехал домой в отпуск и познакомился с Клавдией. Супруги шутливо спорят, когда это было – в марте или в апреле. «Я четыре года его ждала и чистой честной девчоночкой дождалась», – говорит Клавдия Сергеевна.

«Знаешь, как жили? Дали нам квартиру в заброшенном доме со сломанной печью. Ваня набрал где-то кирпичей, сложил плиту, мы сели на нее рядышком – и сидим. Даже ложки не было у нас». Из обстановки в доме имелась немецкая деревянная кровать – «резная, крашеная, широкая», немецкий стол и приданое Клавдии – набитый сеном матрац.

У Погореловых трое сыновей, пять внуков и шесть правнуков. «Старшему 67-й год, среднему – 63. Они водителями работали, а меньшенький – подполковник в Татищеве, главный инженер ракетного полка, Сашенька. Он человек военный – три раза в неделю звонит, как по расписанию».

«Сейчас все говорят, как раньше хорошо жилось, а я вам, дети, расскажу: мы работали на трудодни, от урожая колхозу оставалось 20 процентов, их между нами делили. Бывало, высчитают за питание на бригаде – и ничего не получишь. Я в 1945 году пухла», – вспоминает Клавдия Сергеевна. В 1950 году был хороший урожай, молодые супруги получили пять центнеров пшеницы и поменяли их на корову. За неё нужно было платить налог в натуральном выражении – 280 литров молока, 40 кг мяса, 100 яиц и шкуру. Молодая мама должна была работать даже при наличии грудного младенца: «Если не выработаю 100 трудодней, то налог брали в двойном размере. Садика в селе не было, старших сыновей бабушка помогала нянчить, а третий родился в 1963 году – нас на деньги перевели, это мы уже хорошо жили».

Клавдия Сергеевна работала телятницей. Иван Иванович больше 30 лет был бригадиром животноводческой фермы. В 1986 году вышел на пенсию. «Трудодни тогда не учитывались, – вспоминает Иван Иванович, – спасибо Путину, в 2010 году реформа прошла и пенсия выросла».