Эликсиры роста

Молодежь неожиданно стала приоритетом политических новостей. Еще совсем недавно власти пребывали в благодушном летаргическом сне: молодежь, мол, аполитична, она полностью встроилась в общество минимального потребления, её ничего не интересует, кроме последних моделей смартфонов. Правда, когда внутреннюю политику курировал Владислав Сурков, какие-то попытки выстроить молодежную политику предпринимались. Было организовано движение «Наши», которое существует и поныне, но вспоминают о нем лишь в связи со скандалами. Так, например, было, когда сел за махинации Василий Якименко – один из основателей «Наших». Другой видный деятель движения Роберт Шлегель вот уже второй срок заседает в думе, но в отличие от прошлого своего срока затих – никаких громких и бесполезных инициатив не выдвигает, похоже, у Володина не забалуешь. Еще один комиссар «нашистов» Мария Кислицина перебралась в США, Кристина Потупчик заседает в общественной палате. Похоже, у девушки происходит переоценка взглядов: она выступила против статьи 282 «экстремизм», защищала Ильдара Дадина, а недавно назвала саратовские власти дебилами.

Есть еще МГЕР – «Молодая гвардия «Единой России», но массового комсомола из этой конторы не получилось, она всего лишь социальный лифт для нескольких, рвущихся наверх персонажей.

Есть – отдельно от этих формаций – молодежь, которая составляет основу нового протестного движения. Также есть власть, которая делает всё возможное, чтобы число протестующих увеличилось.

Репрессии и диверсии

Теперь примеры. 13 июня счастливый обладатель виллы на итальянском озере Комо и по совместительству ревнитель патриотизма Владимир Соловьев в эфире своей программы «Полный контакт» назвал протестующих мерзкими подонками и мажористыми придурками. Дальше хлеще: «Вечные два процента дерьма. И вот эти два процента дерьма считают, что они здесь власть?!» Реакция последовала незамедлительно. На сайте change.org появились две петиции. Одна – с призывом уволить Соловьева с радиостанции «Вести FM» и телеканала «Россия 1». Вторая петиция – с требованием возбудить уголовное дело по статье 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». Соловьев ответил очередными оскорблениями. Ему не привыкать, не зря же его за миллионы нанимает Сбербанк обучать своих служащих искусству полемики. (Интересно, с кем будут полемизировать сотрудники банка, с клиентами?)

Вопрос, однако, в другом: сколько людей, услышавших о «двух процентах», укрепились в своем мнении, что власть, – а Соловьев, несомненно, представитель власти, что бы он ни говорил о журналистике, – надо менять? Думаю, что число таких людей только выросло, и выросло значительно.

Что кроме оскорблений может предъявить власть тем людям, которые ею недовольны? Только репрессии. 1400 задержанных в Москве и Питере, административно арестованы лидеры протеста, возбуждено несколько явно фальсифицированных уголовных дел за «нападения на полицейских». Общим ответом на эти действия стали слова одной из участниц протестных акций: «Лучше отсидеть пятнадцать суток, чем так жить двадцать лет».

Пока ясно одно – бескровные (пока?) репрессии протесты не остановят. И столь же бессмысленной представляется диверсионная деятельность против штабов Алексея Навального. То в Ставрополе забросают штаб коктейлями Молотова, то в Иркутске зальют замки монтажной пеной, то в Кирове сожгут машину начальника тамошнего штаба. Полиция – никто и не сомневается – никого найти не может. Иногда для вящего цинизма утверждает, что штабисты сами всё это делают – ради самопиара.

«Вы ничего о нас не узнаете»

Считается, что главная тема нынешних протестов – борьба с коррупцией. На самом деле повестка гораздо шире: молодежь, и не только она, жаждет перемен в стране, в которой ничего не меняется вот уже почти двадцать лет. И судя по всему, консервация продлится еще на шесть лет. Даже брежневский застой продолжался куда меньше. Здесь, наверное, как в ленинском учении, есть повод и причина. И коррупция – несмотря на её гигантские масштабы – лишь повод.

Хочет ли власть с ней бороться? Никаких оснований утверждать это – нет. Более того, совсем недавно дума приняла закон о расширении полномочий Федеральной службы охраны. Там о праве ФСО ограничивать право собственности, изымать земли и так далее. Но ко второму чтению председатель думского комитета по безопасности Василий Пискарев вносит поправку о запрещении доступа к информации о персональных данных лиц, находящихся под охраной ФСО. В числе персональных данных: банковские счета, информация о недвижимости, включая зарубежную, и другом имуществе. Засекречиваются также данные членов семей, при этом не указывается, кто именно подразумевается под ними. При этом полный список охраняемых лиц тоже засекречен.

Надо ли говорить, что общество, вернее, значительная часть его, оценила этот запрет как ответную реакцию власти на фильмы «Чайка» и «Он вам не Димон», где рассказывалось о коррупции высших должностных лиц страны. Наверное, власть исходила из посыла, что чем меньше будут знать люди о дворцах, яхтах и личных самолетах высших чиновников – тем меньше будут возмущаться. Предположение, что новые секреты лишь породят новые подозрения и новые возмущения, власть не учитывала.

Усталость определенной части общества от власти приводит к тому, что каждое действие власти встречается в штыки, осуждается и осмеивается. Вроде бы такой безотказный был прием – прямые линии президента. В прошлом номере наша газета подробно писала о том, какое безрадостное впечатление оставило очередное общение президента с народом. Видео с мест давали такую картину окружающего, будто в этих местах снимались «Левиафан» или «Сталкер». Вопросы и ответы определенно давали понять, что никакой вертикали власти в стране нет. Что лечение смертельно больной девушки может обеспечить только президент и только он может закрыть несанкционированную свалку. Вдобавок на экране постоянно появлялись СМС-вопросы явно оппозиционного характера. Общая картина была настолько мрачной, что некоторые политологи предположили даже, что это проявление какого-то заговора против президента, попытка опорочить его в глазах всей страны. Но оставим конспирологию.

Нам в связи с темой интересны оценки, данные Владимиром Путиным оппозиционному движению. Кроме обычных слов о том, что оппозиция должна не только критиковать, но и предлагать, Владимир Путин показал абсолютное непонимание логики политической борьбы. Вот президент говорит об оппозиции, традиционно не опускаясь до того, чтобы произнести «Алексей Навальный».

«Они спекулируют на проблемах. Не спекулировать надо, а предлагать решения». И продолжает, что готов разговаривать со всеми, кто «действительно нацелен на улучшение жизни людей».

«Нацелен на то, чтобы решать стоящие перед страной проблемы, а не использует имеющиеся трудности – а трудностей всегда и везде достаточно – для собственного политического пиара. И использует трудности как инструмент собственной раскрутки для того, чтобы нажиться в политическом смысле на этих трудностях».

Президент, ни разу не участвовавший в настоящих альтернативных выборах, считает, что критика, «спекуляция» на проблемах, которые он же и породил, – это неправильно, это не нужно. Представьте теперь любую другую страну, где существует нормальное политическое устройство. Предположим, у власти партия «синих», она допускает ошибки, которые приводят к ухудшению жизни в стране. Партия оппозиции критикует власть именно за эти ошибки и обещает их исправить, а ситуацию в стране улучшить. Народ ей верит и голосует за оппозицию – обычное для демократии дело. У нас же это считается подрывом основ и устоев. Такие рассуждения только подливают бензина в оппозиционный костерок.

Взрослые на детской площадке

Вспомнилось, как мальчишками мы гоняли в футбол на пустыре. Иногда – в несчастливый час – к нам присоединялась компания взрослых мужиков, на том же пустыре распивавшая портвейн. Сначала на нас орали: «Куда, блин, отдал, чо, играть не умеешь»? Потом просто гнали с площадки, и мы сидели на кирпичах и с тоской гадали: отдадут мужики нам мяч, когда вернутся к своему портвейну? Откуда вдруг эти воспоминания? Наверное, от чтения разных текстов о том, что в стране будут снова создавать молодежную политику. Как говорят – с участием самой молодежи. Ну а потом – «идите отсюда, пацаны, вы играть не умеете».

Вот собрали при думе совет блогеров, пришли туда самые разные люди, а многие демонстративно отказались, и три часа говорили ни о чем. То на роль главного блогера страны назначают гламурную Лизу Пескову – дочь президентского пресс-секретаря. Хотя понятно, что интерес к ее Инстаграму обусловлен происхождением девушки. То вдруг заявят, что следующее десятилетие будут десятилетием детства, и в ответ получают вопросы: «Вы еще десять лет надеетесь продержаться»? Не так давно некий Экспертный институт социальных исследований предложил разработать для молодежи картину «радостного будущего». Зачем молодежи радужные картинки, когда она хочет жить здесь и сейчас?

И, как водится в России, когда креатив провалится, а такой креатив не может не провалиться, перейдут к различным репрессивным, запретительным мерам. Например, в такой чувствительной для молодежи сфере как интернет. Вот уже в четверг произошла странная история, когда Роскомнадзор принялся запрещать Google Россия. Это, между прочим, самый популярный поисковик, недаром в наш лексикон вошло слово «гуглить». Позапрещали часа три, потом вдруг перестали.

Есть и еще одна проблема. Интерес политиков к молодежи вызван не только желанием оградить её от протестных отношений. Наши политики обычно опираются на людей пенсионного возраста, но, по всей видимости, их голосов перестало хватать. Тем более что на будущих президентских выборах ставится задача обеспечить высокую явку. Однако есть уверенность, что когда эти взрослые дяди и тети вроде Мизулиной-Яровой полезут в молодежные дела, эффект будет обратным.

Такая вот картина: что бы ни делала власть, чтобы погасить волну протестов, она добивается только одного – эти протесты растут.