Забыть о любимых крымских винах

Я люблю Крым. Даже после референдума о входе в Россию, когда он стал не моим. Бывает так в личных отношениях, что остается быть философом. Утешаться тем, что для кого-то другого сбудутся теперь Коктебель, Новый Свет, морские бухты, в которые сваливаешься с крутой козьей тропки, дегустационные залы и простые кафешки, где можно попробовать самое вкусное вино на свете.

Я не знала, как оно называется, пока однажды в Новом Свете нас не застал обложной дождь. Терять солнечные часы в крымском раю, куда убежал от будней на неполные десять дней, мука. Сказка становится если не трагедией, то скучной прозой. И тогда мы с сестрой решили завтракать вином. Пришли, закутанные в дождевики, в кафе и попросили самого лучшего, самого крымского. Официант знал толк в своем деле. И нас, любителей сухого красного, уговорил купить Белый мускат Красного Камня, в котором сахара было 23%, а спирта 13°.

Мы влюблялись в него с недоверием, долго. А скучный серый мир вокруг становился чудесным, хотя в нем были и тот же ветер, и те же потоки воды. И мы повезли несколько бутылок этого вина с собой в Саратов, чтобы продлить вкус снова нового Крыма.

В Саратове этот массандровский мускат тоже продавался. Но стоил намного дороже, чем на Украине. Там за бутылку брали всего 420 рублей, а у нас рублей на 200 дороже. Разницу в ценах продавцы алкомаркетов объясняли дорогой растаможкой. Когда Крым стал российским регионом, таможенные затраты исчезли. Но на днях в «Ленте», уговорив себя раскошелиться на это лекарство от дождя и грусти, я просто остолбенела. Белый мускат Красного Камня стоил 1209 рублей. Как так? Почему цена выросла в два раза? Ведь по логике, крымские вина должны теперь стоить дешевле. А у этого муската вообще должна быть твердая цена. Ведь его с 1944 года делают по одной технологии из винограда, который растет в одном месте – под скалой «Красный Камень», выше поселка Гурзуф.

Объяснения нашла на форуме крымских виноделов. Всё украинское крымское вино, превратившись в российское, теперь обременяется российскими высокими акцизами. При этом, по российским правилам, акцизные марки можно хранить только в отдельном специально построенном здании. Под это здание нужно оформить землю по российским законам, ну и опять же – лицензии на производство и продажу приходится оформлять заново.

Последним гвоздем в крышку моей любви к этому вину стало известие о том, что завод «Массандра» принадлежит теперь управлению делами российского президента. Говорят, этой конторе скоро может отойти и завод в Новом Свете. А там выпускалось единственное шампанское, с которого мне хочется начинать каждый день.