«Грэм Грин»
В ряду писательских биографий серии «Жизнь замечательных людей» (Москва, издательство «Молодая гвардия») пополнение: переводчик, литературовед, главный редактор журнала «Иностранная литература» Александр Ливергант выпустил книгу «Грэм Грин», посвященную одному из самых крупных британских прозаиков ХХ века.
Даже странно, что до сих пор никто у нас не выпустил жизнеописание человека, чья биография – сюжет для романа (тут и служба в английской разведке, и работа военным корреспондентом, и многочисленные любовные увлечения Грина). Впрочем, в сухом остатке остается главное: литература. Английский классик всегда мог заинтересовать своими сюжетами широкого читателя и одновременно не испортить свое высокое реноме в литературе – то есть демонстрировал высший пилотаж, доступный немногим.
Пока критики спорили, называть Грина «католическим писателем» или «пишущим католиком», сам мэтр в своих вещах демонстрировал феномен жанрового синкретизма, уникальный для уходящего столетия. Говоря проще, писатель умел пройти по узкой грани между просто «развлекательным чтивом» и просто психологическим романом: все «чистые» детективы Грина (будь то «Брайтонский леденец», «Ведомство страха», «Тайный агент» или «Третий человек») были исполнены иронии и психологически глубоки; во все «обычные» свои романы (и «Англия нас создала», и «Почетный консул», и «Тихий американец») автор филигранно внедрял сюжетику и атрибутику массовых жанров.
Например, в одном из лучших романов писателя, «Наш человек в Гаване», помимо по-детективному закрученного сюжета так же равноправно присутствуют подлинный английский юмор (не переходящий в тяжелый сарказм, как у Ивлина Во) и лиризм (не перетекающий в слюнтяйство), а политические симпатии автора не перерастают в ангажированность. Как бы советские критики ни пытались представить главного героя книги этаким стихийным борцом против империализма, Уормолд убивает в финале агента Картера не «за капитализм, за коммунизм, за социал-демократов, за процветание», а мстит за смерть друга. Ибо «родовая месть в старину была куда более разумным мотивом, чем любовь к Англии». Ну чем не рыцарский роман? И это тоже есть у Грина...
Станислав Ежи Лец недаром однажды сказал: «Шедевр всегда ближе к кичу, чем к посредственности, в этом отвага гения». Изречение это вполне применимо к произведениям Грина. Книга Александра Ливерганта невелика по объему, но насыщена фактами и очень познавательна. Прочитав, мы станем лучше понимать, «из какого сора» (говоря словами Ахматовой) произрастали сюжеты лучших романов писателя.