Елена Яковлева: Главное – сострадание
14 марта в театре оперы и балета покажут спектакль «Территория любви» с Еленой Яковлевой в главной роли. О своем понимании полноты бытия, коварстве бесконфликтных отношений и о том главном, что остается после страсти, знаменитая актриса рассказала в своем интервью.
– Елена, многие актрисы из суеверия боятся играть смерть героини или несчастную любовь...
– Вы знаете, если бы все отказывались играть такие роли, то актеры бы остались без работы. Счастливых сюжетов о любви – раз-два и обчелся. Драматургия, по сути, подразумевает в основе своей человеческое несчастье. Если, конечно, за дело не берется Голливуд со своим неизбежным хэппи-эндом.
Что касается меня, я была бы только счастлива, если бы со мной случилась такая возвышенная история, как у Ромео и Джульетты или у Дездемоны и Отелло. Хотя...
– Полагаете, уже нет таких характеров? Нет мавров?
– Характеры, может, и есть, но жизнь изменилась. И мавры тоже. Дуэли отменили. И как теперь мужчины могут, скажем, отстоять свою честь? Можно, конечно, нанять наемного убийцу... Но, как правило, в завязке таких сюжетов – денежные дела, а не высокие чувства. Я, например, не слышала, чтобы сегодня кто-то дрался из-за женщины.
А те истории отношений, которые на слуху, чаще завязаны на пиаре. Например, всенародное обсуждение конфликта, который нарастает у какой-нибудь известной персоны с ее «мавром». Когда семейные дела вдруг становятся предметом обсуждения всей страны, возникают неудобные вопросы.
– Марина Цветаева как-то резко выразилась: «Если счастливая, значит, уже не любовь»...
– В какой-то степени это верно. Вы знаете, я один раз встретила счастливую семейную пару, которые жили как два голубка. Сначала я им позавидовала. А через какое-то время робко их спросила: «Вы вообще ругаетесь когда-нибудь?» Отвечают: «Нет». И мне что-то так грустно стало. А как бороться с плохим настроением? Не лучше ли выпить 50 граммов и дать волю чувствам?
– Людям из других, «тихих» профессий не опасно иметь дело с актерским темпераментом?
– Ну почему же? Им очень нравится. Они только смотрят на тебя широко раскрытыми глазами.
– Ваш спектакль «Территория любви» по пьесе Майкла Кристофера тоже ведь об этом?
– Я должна сказать, что спектакль с пьесой практически ничего общего не имеет.
– А драматург не против?
– Не узнавала. Он далеко живет. А если и увидит спектакль, наверняка решит, что это не его пьеса. Она стала только поводом для эксперимента. Режиссер Владимир Панков предложил нам постановку в жанре саундрамы (спектакль с элементами мюзикла).
– Там приходится много петь?
– Нет, слава богу. Я ведь не музыкальная актриса.
– Вам никто не поверит. Знаете, что вспоминаешь в первую очередь, когда называют ваше имя?
– Знаю. Как я иду по набережной и пританцовываю под музыку (фильм «Интердевочка»). Но это же не я, это режиссер Петр Тодоровский такой музыкальный. У него танцуют даже щетки на машине.
– Чем вам приходится заниматься в спектакле?
– Весь спектакль – это женские воспоминания о поисках любви. И главное не то, что было когда-то с этой женщиной, а то, что сегодня происходит в ее душе. Ведь по прошествии лет не важно, на «Мерседесе» приехал к тебе твой избранник или на трамвае. Важно, что было тогда и что осталось в твоей душе после.
– А для вашего ощущения гармонии жизни важно, на трамвае вы ездите или на «Мерседесе»?
– Когда я приехала в Москву и четыре года жила в общежитии, у меня иногда не хватало денег на этот самый трамвай. Так что такая вещь, как «Мерседес», казалась мне непостижимой. А теперь, когда я могу его купить, «Мерседеса» у меня нет. Он мне не нужен. Впрочем, голод и холод тоже ничего хорошего художнику не дают.
– А что позволяет художнику жить, любить, творить?
– Вы знаете, я всегда восхищалась людьми, которые способны на действенное сострадание ближнему. Они ходят в дома престарелых, чтобы помочь, просто поговорить. У них есть такая сердечная надобность. Так вот сострадание – это основа отношений между мужчиной и женщиной. Художники они или нет. Все остальные составляющие любви – страсть, секс, ревность – рано или поздно исчезают. А сострадание остается. И это очень важно. Для всех.