Проблема бездомных собак – решение найдено или нет?

К бродячим собакам в городе отношение разное. Одни жители жалуются на кусачую собачью сущность и бездействие ответственных лиц, другие – на антигуманное отношение к животным со стороны живодеров, догхантеров и даже работников муниципального бюджетного учреждения «Дорстрой» (организации, уполномоченной проводить отлов бродячих животных в Саратове).

Власти наконец нашли выход, давно, впрочем, распространенный во всем цивилизованном мире, этот выход должен был устроить обе стороны – однако что-то пошло не так. Как результат, стаи бродячих собак терроризируют центр города, а зоозащитники спасают животных, попавших под опеку муниципальных властей.

В этом году в бюджете заложено 5 миллионов рублей, что в пересчете на поимку и временное содержание одной жучки без определенного места жительства выходит примерно по 2 тысячи рублей. Всего в цепкие руки работников «Дорстроя» должны угодить 2350 собак.

Неизвестно, что вы подумали под словом «отловить» – но чиновники имеют в виду комплекс мероприятий по поимке животных гуманным способом и препровождению их в пункт временного содержания, который открылся в мае прошлого года в районе полигона твердых бытовых отходов на улице 2-я Гуселка. Здесь животных прививают, некоторых из них стерилизуют, держат в течение 12 суток, а затем выпускают «в природную среду». Правда, на бирки этим счастливым песикам средств пока нет, так что если поймают второй раз и дадут вакцины – даже хорошо, как уверял главный ветеринар области Алексей Частов.

Можно порадоваться, что спустя четверть века неопределенности и взаимного перекладывания обязанностей на плечи друг другу власти разных уровней наконец определились, кто за что отвечает. Согласно областному закону № 144, принятому 28 октября 2015 года, отлавливать уличных четвероногих должны муниципальные органы власти, средства на эти цели выделяются из областного бюджета, а всеми расчетами и контролем занимается управление ветеринарии правительства области.

Возможно, требуется больше времени на обкатку схемы – пока результат усилий трех сторон выглядит, как в известной басне Крылова. Чиновники разных ведомств предоставляют публике противоречащие друг другу данные по количеству отловленных собак, расходам на них и другим цифрам и фактам.

На защиту саратовцев от бродячих животных в 2016 году было потрачено 3,2 миллиона рублей, что позволило отловить, если верить словам муниципальных чиновников, 2340 собак

Активисты благотворительного фонда помощи животным «Зооспас» в июне прошлого года разбирались в формуле расчета финансовых затрат на отлов и содержание безнадзорных. Они пришли к выводу, что до конца года сотрудники МБУ «Дорстрой» должны отлавливать по 15 собак в день (т.е. по две собаки в час), чтобы за год уложиться в установленные для муниципалитета нормы отлова. Далее собаки доставляются в пункт временного размещения, где в 34 клетках и трех вольерах должна едино­временно разместиться 131 собака. Уход за ними круглосуточно и без выходных должны осуществлять «две единицы сотрудников», причем за МРОТ. «Если всё верно, то напрашивается логичный вопрос: когда этим людям дадут медали или поставят памятник?» – написали в своем обращении на имя начальника управления ветеринарии Алексея Частова волонтеры.

Директор МБУ «Дорстрой» Василий Глебов в ответе на запрос нашего издания соглашается, что рассчитанные управлением ветеринарии нормативы финансовых затрат не отвечают реальным потребностям. При расчете учитывалось, например, что ловить и ухаживать за собаками должны 4 сотрудника (1 ловец, 1 водитель и 2 работника в пунк­те временного содержания), получая за это 7500 рублей в месяц каждый. «Исходя из опыта работы МБУ «Дорстрой» в 2016 году, необходимы 1 водитель, 2 ловца и 4 работника, осуществляющих уход за животными» – сообщается в ответе. Интересно, каким образом муниципальное учреждение выходило из сложившейся ситуации – экономило ли на людях или на собаках?

Недостаток финансирования программы по отлову и содержанию бродячих животных виден и по другим признакам. В конце ноября председатель комитета по дорожному хозяйству, транспорту и благоустройству администрации города Геннадий Свиридов осторожно заметил, что из необходимых городу 3,2 миллиона рублей субсидий региональное правительство перечислило на тот момент только 1,3 миллиона.

«В случае необходимости органы местного самоуправления имеют право дополнительно расходовать на данные мероприятия средства муниципальных бюджетов» – предлагает решение этой проблемы ведомство Алексея Частова в ответе на наш запрос.

Ясно, что с бродячими собаками обращаются нисколько не лучше, чем с пенсионерами, сиротами и другими беззащитными слоями населения. Потому неудивительно, что спустя полгода существования пункта временного содержания животных зоозащитники забили тревогу.

Спасти из собачьего гетто

Волонтеры объясняют, почему собакам не место в пункте временного содержания животных

«Говорите, пожалуйста, громче», – просит по телефону Татьяна Хитрова, объясняя это тем, что из-за кипящих кастрюль ничего не слышит. За раз ей нужно приготовить 40 литров каши – чтобы накормить три десятка собак, 17 из которых взяты, как она говорит, из «усыпалки» на 2-й Гуселке.

«В клетках – скелетоны и птеродактили»

Татьяна живет в частном доме в Татищевском районе, во дворе – вольеры. Здесь обретают приют как подобранные ею дворняги с улицы, так и собаки, за передержку которых ей платят. На вырученные деньги Татьяна оплачивает услуги ветеринара по лечению и стерилизации собак и кошек, покупает миски, подстилки и всё необходимое. К услугам собак есть также теплые домики и три обогревателя.

Недавно Татьяне позвонила подруга и предложила взять собаку со щенками из пункта временного содержания.

«Когда я увидела в клетках эти скелетоны, этих птеродактилей с огромными ушами и подзагнутыми ногами, я обещала, что вернусь за ними позже. Во второй рейс я забрала десять собак, через пару дней – еще пять. Охранники делали отметки у себя на клочке бумажки, сколько взято. Люди, которые там работают, даже элементарно не поинтересовались, почему я, тетка из колхоза, приехала и беру десять собак! Да может, я садистка какая, может, я из них пирожки буду делать! Я просто подходила и тыкала пальцем: «эту, эту и эту». Где-то сидело по две собаки в клетке: я одну забираю, а вторая смотрит на меня – я не могу ее не забрать! Огромного кобеля я завязала на свой шарф, потому что у меня не было ни ошейника, ничего.

Одна собака – ее звали Радуга – умерла у меня на руках через пять часов после того, как ее привезли из пункта. Но ее фото до сих пор на сайте, и как сказал кто-то из знающих по каким-то неофициальным данным девочек-волонтеров, ее анкета висит там с августа месяца. Тело собаки мы отправили на вскрытие, заявление в прокуратуру уже подготовлено. Выяснится, стерилизована ли собака или нет, почему она столько времени там просидела и почему была доведена до такого состояния.

Четырех собак я пристроила сразу, их забрали люди из разных районов области. Что касается остальных семнадцати, буквально за неделю пребывания у меня они уже начали округляться. Конечно, у некоторых щенков рахиты – они с огромными животами. Мы их проглистогонили, пока они спали. Животы у них сейчас спадают, аппетит наладился, щенки набирают вес.

У многих собак объеденные конечности, локти, животы – наверно, это от мочи, которой были пропитаны опилки. Собака лежала в этом, не могла встать во весь рост в клетке. Некоторые собаки первые дни ходили в туалет, простите, опилками – тоже, видимо, не от хорошей жизни.

Собаки сейчас всех боятся, потому что думают, что им сделают больно», – рассказала «Газете недели» Татьяна.

Татьяна Хитрова вызволяет собак

«Собаки с улицы не понимают, что такое сухой корм»

Волонтер зоозащитного движения «ДОМ» Инна (имя по ее просьбе изменено) находится на позднем сроке беременности, но продолжает ездить в пункт временного содержания животных. Помогает другим волонтерам транспортом, раньше привозила туда еду (до тех пор, пока ее не запретили туда возить).

Говорит, что в последнее время попасть туда стало сложнее, хотя поначалу отношения с руководством пункта складывались конструктивные.

Им, судя по всему, надо, чтобы собаки меньше ели – меньше убирать за ними

«Мы предлагали сотрудничать информационно. Мы могли бы фотографировать собак, пиарить их в интернете, чтобы пристраивать их в добрые руки. Ведь сайт «Дорстроя» никто не админит, не меняет фотографии, ничего не делается для пристроя ни щенков, ни собак. Мы им говорили: если вам не выделяют достаточно средств, то давайте мы сами соберем деньги и закажем эти клипсы. Начальник молчал – вроде как задумался.

Кроме того, мы просили всегда звонить, если появились щенки, потому что они не понимают, что такое сухой корм, и, скорее всего, просто умрут с голода – их надо оттуда срочно забрать. Вначале они нам звонили. Но потом началась конфронтация, мол, не надо кормить собак. Собаки начали какать, а их, видите ли, это не устраивает. Им, судя по всему, надо, чтобы собаки меньше ели – меньше убирать за ними.

Собак вроде как кормят там два раза в день сухим кормом, но, тем не менее, очень много истощенных собак, одни уши. Собаки, те, что с улицы, зачастую не понимают, что такое сухой корм – они этого никогда в своей жизни не ели. Скорее всего, вся проблема именно в этом.

Я, честно говоря, не понимаю эту систему. Если они их отпускают, то куда? Если собак прививают и стерилизуют, как они это помечают? На собаках нет ни бирок, ничего. Если собак стерилизуют, прививают, то когда их выпустят, кто даст гарантию, что та же собака не попадет в пункт снова? Такое впечатление, что это всё какая-то бутафория и несколько десятков одних и тех же животных там сидит для показухи», – заявляет волонтер.

[Кстати сказать] Помогайте своим друзьям сами! Зоозащитных движений и просто одиночных спасателей бездомных кошек и собак в нашей области много: в Саратове это «Зооспас», «Рыжий хвост», «Чешир», в Энгельсе – «Верный друг» и т.д. Помогают пушистым собратьям на добровольной основе обычно креативные молодые девчонки, которые знают, как рекламировать бездомных котов и псов в социальных сетях, чтобы найти им передержку или постоянного хозяина, организуют благотворительные мероприятия. На вырученные деньги четвероногих друзей прививают, стерилизуют, чипируют, покупают им корм. Однако, естественно, их сил вряд ли хватит на то, чтобы полностью разрешить проблему бродячих животных в городе. Как мы неоднократно писали, на окраине Саратова в районе Крекинга также есть приют для бездомных животных – многоквартирный дом, отданный под заселение собакам. Он стал тесноват для обитателей и не может вместить новых бродяг. За животными ухаживает несколько человек пенсионного возраста, но зарплату за свой труд никто не получает. 82-летний пенсионер Сергей Немец собирает на улице милостыню, а самый главный благотворитель для приюта – простая предпринимательница с Крытого рынка. Вот уже два десятка лет, с момента возникновения приюта, добровольцы просят власти о финансовой поддержке, но всё пока тщетно.

«Ищу хозяина» (под грифом «совершенно секретно»)

Попасть в пункт временного содержания животных – миссия почти невыполнимая

Вначале связывают с неким Антоном Андреевичем. «Нет, завтра, в пятницу и на выходные нельзя. На следующей неделе в любой день можно. Я сказал, на следующей неделе!» Объясняет, что должен лично передать груз на руки. Место пересечения находится далеко за городом, ориентир – кирпичный завод и свалка на 2-й Гуселке. Нет, это не эпизод из шпионского фильма, это процедура посещения пункта временного содержания, откуда саратовцам с добрыми руками предлагается брать четвероногих друзей.

Мало кто знает, что на сайте муниципального учреждения «Дорстрой» есть вкладка «Ищу хозяина»: тут несколько десятков фотографий собак, пойманных на улицах Саратова и отправленных в пункт временного содержания. Если приглянулся какой-то питомец, то нужно торопиться, поскольку каждая собака имеет право находиться там не более 12 суток, дальнейшую ее судьбу отследить трудно.

Мы позвонили по указанному номеру и напросились в гости. Чтобы присмотреть себе друга.

Первая попытка провалена

Понять, что мы движемся в верном направлении, можно благодаря живым указателям – по мере приближения к пункту на обочине дороги всё чаще попадаются дворняги. У одной встреченной нами собаки перебита левая задняя лапа. Она с любопытством смотрит на нас, потом, засмущавшись от непривычного внимания, ковыляет прочь по февральскому снегу.

Поворачиваем налево и проезжаем мимо указателя «свалка запрещена». Вдали виднеется строение в ограде из синего волнистого полипрофиля. За красным домиком с плоской крышей начинается свалка. Позади дома что-то делают с грудой строительного мусора двое рабочих в окружении собак.

Выходишь из машины – тебя с надеждой в глазах встречает ватага из двух десятков собак. Те, что посмелее, лижут руки, касаясь нас, гостей, своими холодными носами и белыми морозными усами. Облаять тебя или уж тем более укусить ни у кого не возникает и мысли.

– Здравствуйте! – выходит к нам навстречу мужчина в солнечно-оранжевой спецформе с мягким голосом. – А вы предупреждали о своем визите Антона Андреевича? Мне он ничего не говорил. Извините, но я без него вас пустить не имею права. Звоните ему и говорите.

По телефону этот Антон Андре­евич выразил сильнейшее изумление нашему приезду:

– Мало ли кто мне там когда-то звонил на прошлой неделе – я что, всех должен помнить?! Я сказал «в любой день», но надо было еще накануне обговорить со мной время. Я сейчас там не на месте, без меня туда нельзя! Были уже прецеденты...

«Любой человек может взять собаку в добрые руки – оставляйте ксерокопию паспорта, номер телефона на нем пишете, и всё»

Так и не удалось нам с первого раза попасть на особо охраняемый объект. Хотя, конечно, всё понимаем – в целях государственной безопасности нельзя допустить, чтобы наши враги получили разведданные от саратовских бродячих собак либо, не дай бог, закрутили их на пирожки (вроде как с Северной Кореей мы не ссоримся, но кто их знает). В конечном итоге мы договорились о визите на следующий день.

Дошло до того, что жратву начали сюда таскать...

– Ну, признавайтесь, из какой вы организации? – с порога задал контрольный вопрос в голову тот самый Антон Андреевич (Антонов, начальник по отлову безнадзорных животных муниципального учреждения «Дорстрой»). Это молодой мужчина с лицом человека, уже поевшего в этой жизни неприятностей. Мы находимся в маленькой комнатушке, где из мебели – кушетка с наваленными вещами, стол и тумба.

– Я ведь знаю, что вы пришли сюда не просто так на собак поглядеть. У нас просто так сюда не ходят, – продолжает начальник, не поверив ни единому слову из моей истории про желание посмотреть щенка для родственников. – Знайте, всё, что пишут в интернете – всё вранье! Понимаете, мы прекратили сейчас всех подряд пускать, потому что раньше, когда разрешали, тут был проходной двор. Все ходят тут, жратву начали свою сюда таскать – у нас все собаки дристать стали – короче, кошмар. И сейчас мы полностью закрыли всем проход. Но если кто-то там в чем-то сомневается, то может сюда приехать – я всё покажу и расскажу, только со мной созвониться надо. Сразу говорю, еду нам никакую не надо – нам выделяют на это деньги, мы закупаем сухой корм в необходимом объеме. Любой человек может взять собаку в добрые руки – оставляйте ксерокопию паспорта, номер телефона на нем пишете, и всё.

После команды Антона Андре­евича работник в оранжевой форме отводит нас на экскурсию в вольеры, цель которой – убедить, что с животными здесь обращаются хорошо.

Помет как доказательство сытой жизни

Выйдя из комнаты в предбанник, работник тычет пальцем на кучу из мешков с кормом «Чаппи» – то, что получают собаки два раза в день. Пересекаем маленький двор и входим в помещение, встреченные гулом на все собачьи мотивы. В узкой продолговатой комнате по обе стороны выстроены в два этажа вольеры, из которых смотрят несколько десятков любопытных глаз.

– Вам какой щенок нравится: черный, белый, рыжий? – надрывает голос работник, пытаясь перекричать собачий лай. Подходит к крайней клетушке и сгребает в охапку букет из круглобоких разномастных щенят, каждому по месяцу от роду. – Это пацан, это тоже пацан. Или вы девчонку хотите?

Сотрудник пункта ведет дальше по собачьей гостинице:

– Вот, специально после утренней кормежки до вечера не убираю. Мало ли что – вдруг кто придет, скажет «вы их не кормите!» Собака срать столько не будет, если ее не кормить, – тычет он пальцем в собачий помет на тонком слое опилок. Открывает клетку, черная лайка лижет пальцы своего временного хозяина. – Если к ним плохо относиться – разве они так будут к тебе ластиться? Ну-ка, хулиган! Найдите здесь хоть одну собаку, чтобы к ней плохо относились!

В вопросах ухода за собаками я полный дилетант, судить об их состоянии мне сложно. Видно только, что каждый день эти собаки проживают в предвкушении двух важных событий: утренней и вечерней кормежки. Такого в жизни большинства здешних обитателей не было раньше, не будет и позже. Сейчас, встречая нас, они напрасно понадеялись, что пришла еда.

В некоторых клетках остатки сухого корма лежат прямо на опилках.

– Мы миски вытаскиваем и то, что не доели, высыпаем, потому что они их грызть начинают. Вот видите, да – что, не кормим?! А вот эта сука уже здесь родила. Мы ей сделали больше вольер, чтобы ей было комфортнее. На улицу ее после 12 дней уже не выпустишь, так что будем и дальше ее держать, – поясняет экскурсовод, открывая клетку большой темно-бурой собаки, за спиной которой прячутся крохотные щенки. Многодетной матери фактически досталась двухкомнатные апартаменты – стенку между двумя вольерами убрали, соединив их в один.

Сбоку обращает на себя внимание серая дворняга.

– Полкан, фу! На руки тебя возьму! – говорит работник и берет собаку на руки, гладит. По его словам, Полкан нуждается в такой регулярной процедуре для успокоения.

У двери в миске картофельные очистки:

– Вчера себе пожарил картошку, очистки им. Я и соли туда – нормальная еда. А они не доели. Собака это будет есть, когда она голодна. Так не едят! – убеждает меня сопроводитель.

Когда-нибудь появятся бирки, а пока – вопросы

Возвращаемся в маленькую комнату, где застаем на том же месте начальника отлова учреждения «Дорстрой». Спрашивает:

– Ну, посмотрели? Видите, собак мы кормим, ухаживаем за ними, они все выгуливаются. А эти вообще у нас живут – их выпустили, а они не уходят, – кивает на стаю собак за окном Антон Антонов.

– То есть тех собак, что бродят на улице, вы уже выпустили спустя 12 суток?

– Да. Мы их тоже подкармливаем, так что у них всё прекрасно. Нет у нас такого, чтобы кто-то голодал или какая-то проблема была. К сожалению, у нас здесь не приют – пункт существует для того, чтобы в течение 12 дней привить и по необходимости стерилизовать животных. За 12 дней мы должны выяснить, если ли у собаки бешенство или нет – в течение этого срока это проявится в любом случае. После мы не можем держать собак дольше, потому что у нас нет ни места, ни финансирования. Нам оплачивают только 12 дней содержания каждой собаки: корм, опилки, всё необходимое, зарплата ребят, которые за ними ухаживают. У меня четыре человека работают, находятся здесь круглосуточно.

«После 12 дней мы не можем держать собак дольше, потому что у нас нет ни места, ни финансирования»

– А как узнать, что за эти 12 суток вы их действительно привили и стерилизовали? Может быть, одни и те же 30–40 собак сидят в вольерах напоказ, а остальных вы... куда-то деваете? Свалка-то большая.

– Сейчас вот бирок нет, как будут – мы их будем обратно выпускать, где отловили. То есть будут привиты, стерилизованы и биркованы и будут возвращены туда, где они жили. Ну, кроме сильно агрессивных. Потому что я не могу привезти агрессивную собаку – меня за это сожрут люди, которые вызывали нас на отлов. Потом, щенков стерилизовать нельзя до полугода, сук кормящих тоже: она кормит – мы же не можем ее разрезать. Некоторые родили у нас прямо тут в вольерах, они будут жить тут, пока щенки не подрастут. И если собака старая или больная или у нее есть противопоказания, мы ее не стерилизуем.

Провожая вместе с собаками нас до машины, работник в оранжевой форме обращается:

– Пожалуйста, сделайте так, чтобы люди всякую ахинею не несли! Я здесь с мая месяца работаю, и вот ближе к Новому году началось: «Ужас, что у вас тут творится!». Передайте тем, кто распространяет всякую чушь, что это чушь.

– Да, мои? О-о-от они! Они не уходят никуда – здесь хорошо потому что. Согласны вы, или мы тут всё подстроили? А ну, фу, фу! – это наш собеседник разговаривает уже со своими питомцами...