«Биржевики» без определившихся занятий
Ей около сорока лет. Законченное высшее, большой опыт работы – но, увы, это не спасло от сокращения. Новую работу найти не получается. «Слишком высокие требования» – говорят чиновники. Такой портрет среднестатистического безработного Саратовской области был обрисован на последней коллегии регионального министерства занятости, труда и миграции, где подводили итоги 2016 года. Чтобы найти эту безработную, «Газета недели» отправилась на биржу труда.
Консультация под дверью
«Вы на учет хотите встать? Подождите немного внутри. Ветер», – вежливо говорит сотрудница центра занятости Волжского района, с которой я сталкиваюсь в дверях. Я погружаюсь в теплые внутренности казенного учреждения, отодвигаю с дороги стульчик с надписью «обед с 13:00 до 14:00». Сбоку сразу после двери установлен большой изумрудно-зеленый ящик «для жалоб и предложений», рядом – плакат, мотивирующий противиться зарплатам в конверте. Объявление на ящике предлагает в целях оздоровления экономики стучать на своего работодателя, если он, вот стервец, платит серую или черную зарплату. Вряд ли, правда, люди, которые сюда приходят, мучаются такой бедой. А те, кто мучается, меньше всего мечтают сюда попасть. Но те, кто всё же попадает, как мне кажется, приходят сюда скорее получить какую-никакую материальную поддержку, нежели реально стремятся переучиться и трудоустроиться.
На стенах – плакаты, знакомые из школьных уроков по профориентации. На одном – человек, разрывающийся между «хочу», «могу», «надо», на другом – пять его приятелей, у каждого из которых свои заморочки: человек-Природа, человек-Техника, человек-Человек, человек-Художественный образ, человек-Знаковая система... Когда подходила очередь знакомиться с двумя последними, кто-то из моих одноклассниц, зевнув, бросал вполголоса: «А-а, парикмахершей пойду!»
Определившись наконец, что я могу, и убрав подальше, по совету чиновников, свои высокие требования, подхожу занимать место под дверью. Там уже расположилась супружеская пара, по виду – завтрашние пенсионеры. Мужчина повторяет о каких-то новых правилах, действующих с начала этого года, его жена шикает на него: «Подожди еще, может, не будет такого». Потом она с всезнающим видом «знаем, плавали» поясняет мне процедуру постановки на учет: прийти и взять список документов, прийти и встать на учет, прийти и получить 850 рублей – пособие по безработице, регулярно приходить отмечаться.
– А вы-то сами давно на учете стоите?
– Здесь не больше года можно стоять, – менторским тоном отвечает собеседница.
– А вы, когда вставали, реально рассчитывали работу найти или...?
– Вам там всё сейчас объяснят. Встанете на учет – будут подбирать вакансии, может быть, переучат, ярмарки вакансий тут устраивают, социальные гостиницы, – уклончиво отвечает женщина, так что показалось, будто консультация уже началась. Быть может, разговаривать о собственной «затруднительной ситуации» не очень приятно?
Скромное обаяние российского интеллигента
До окончания обеденного перерыва я решила не терять времени даром и полистать свежий номер газеты «Работа для вас», лежащей здесь на стойках в свободном доступе. На первой полосе в центре – «горячая вакансия» для женщин: доноров яйцеклеток и суррогатных матерей ищет известная саратовская частная клиника. На должность суррогатной матери без опыта работы, т.е. наличия детей, не берут. Обещают вознаграждение; правда, не пишут, какое – оплата договорная?
– Вы мне что дали?! Там к шести в Юбилейный ехать! – кричит в коридоре мужчина средних лет в запачканной куртке, похожей на рабочую спецовку.
– Тише, не кричите, – бережно схватив его за руку, говорит сотрудница центра занятости и заводит в кабинет вне очереди. За дверью – снова крики: «Обещали к семи, а замдиректора по АХЧ сказал к шести! Меня не устраивает! Я сейчас к вашему директору пойду!»
Через 5 минут бунтарь выходит.
– Нашли работу, блин. Сказали с семи до восьми, а оказалось с шести до семи. А маршрутка с вокзала в Юбилейный только в шесть начинает ходить! Нет, пусть тогда дополнительно доплачивают мне две с половиной за машину! Зарплата 7500. И это грязными, а чистыми вообще тысяч шесть выходит! – во весь голос кричит, слегка гнусавя, потерпевший. Я прошу его говорить тише. Он, подняв очки с носа, спохватывается: – Это у меня профессиональное, знаете ли. Речь поставленная уже. Я работал преподавателем в техникуме, потом программистом работал, разрабатывал программы.
А потом пришел сюда, и ему нашли работу дворником. Такая вот история интеллигента из 90-х. Сам собеседник на судьбу вроде не жалуется, говорит, что собирается мести двор в первый раз в своей жизни – только сдается мне, что он занимается этим уже давно.
– И вот пусть попробуют засчитать отказ! Этот отказ обоснованный, мне такая работа не подходит, – вернувшись к больной теме, визжит мужчина. Отказов здесь боятся. Получил отказ – сгорела одна жизнь, а всего их три. После третьего отказа безработный выбывает из игры в трудоустройство.
Под горячее сгодится
На консультации у сотрудницы центра занятости я рассказываю, что уже полгода не могу найти работу юристом, по специальности не проработала ни дня. Такой вот усредненный молодой специалист, вчерашний выпускник вуза без опыта работы – чиновники из минтруда таких, как я, относят к «группе риска». Моя история, в принципе, не так уж далека от правды – прошлым летом я окончила магистратуру юридического факультета, да так и не придумала применение этой второй по счету корочке. Говорят, под горячее можно подкладывать...
Вежливая сотрудница центра занятости с сожалением отмечает, что на учет меня поставить здесь нельзя – нет местной прописки. Ничего, говорю, переживу. Но можно, продолжает, воспользоваться их базой вакансий, для чего она направляет меня в другой кабинет.
Вхожу – а там сидит она. Женщина с приятным голосом и грустной улыбкой, лет 40–45. Девять лет проработала референтом на муниципальной службе в Пензенской области, в конце декабря ей сказали «с Новым годом... до свидания», а тут она увидела подходящую вакансию в нашем областном минздраве. Переехала. Но как-то не заладилось там с трудоустройством, поэтому она пришла сюда. Нет, не пособие получать, в отличие от других, а по-настоящему найти работу.
База вакансий в центре занятости не отличается удобной навигацией. В одну кучу свалены все наименования, от общего «специалист» до экзотических профессий вроде «распиловщик мясопродуктов» или «тестомес». Половина из предложений по трудоустройству идут с пометкой «ИЗ» – на них не смотреть, это только для инвалидов. Если отсортировать по алфавиту – нужно быть внимательным с датами, потому что вполне можно натолкнуться на вакансию «с душком» от января прошлого года. Если отсортировать по дате – вообще ничего не разберешь в этой свалке. Главное неудобство, отмеченное многими – вакансии нельзя отсортировать по размеру дохода.
Средняя зарплата уборщицы или дворника сейчас – 6 тысяч рублей, подсобного рабочего – около 8 тысяч рублей, школьной учительницы – 11 тысяч рублей плюс надбавки. Медсестра может рассчитывать на 11–15 тысяч рублей, для врача потолок – 23 тысячи. Лучше всего платят специалистам военного представительства – 32 тысячи рублей. В среднем зарплаты редко выбиваются за пределы 20 тысяч рублей. Даже разработчику java-приложений при 8-часовом графике и 5-дневной рабочей неделе обещают платить 10 тысяч рублей.
Для юристов есть пара-тройка подходящих вакансий, но везде требуют опыт работы от трех-пяти лет. Без него примут разве что только в помощники судебного пристава аж за 6800 рублей.
Тут в кабинет входят два молодых человека – мои собратья по цеху, точнее, его отсутствию: тоже прошлогодние выпускники юридического отделения одного местного вуза и без опыта работы.
Ничего подходящего не получается найти и моей соседке, той самой среднестатистической безработной Саратовской области. Образование у нее юридическое, но по специальности она не работала. Знакома с кадровой работой и документооборотом, знает азы бухгалтерского дела – но везде либо она не проходит по условиям, либо маленькая зарплата. Все-таки, при испытательном сроке 3 месяца и дальнейшей зарплате в 12 тысяч рублей, себя и сына-школьника прокормить непросто. «Ничего нет», – растерянным голосом подводит она итог и, попрощавшись, уходит.
