А где же наши яйца?

Руководитель региональной общественной палаты Александр Ландо не хочет видеть пензенское сливочное масло на саратовских прилавках. Не верит в его качество. А представитель Роспотребнадзора Елена Никонова, приглашенная на собрание по продовольственной безопасности, которое состоялось в общественной палате в минувший четверг, в глаза бы не видела продукцию Саратовского молочного комбината. О том, почему балаковский хлеб черствеет, а саратовский плесневеет, тоже поговорили.

Призвали встрепенуться

Если бы не активность общественной палаты, саратовцы продолжали бы есть всякую гадость. Например, не зайди Ландо со товарищи в «Палитру вкусов», люди бы так и думали, что в этой сети супермаркетов всё всегда отвечает всем современным требованиям. Но после того как общественники здесь «нашли целый цех, где из протухших продуктов делались салаты», как верить рекламе?

Неугомонный и неутомимый Александр Соломонович некачественные продукты находил «и в школах наших, и в детских садах». Не поделился, жалко, на совещании номерами учреждений, чтобы родители отправили к чертовой матери их начальство. Почему промолчал – непонятно. Ведь его тайная мечта состоит в том, чтобы люди толпой шли в прокуратуру жаловаться на вредителей, которые торгуют непонятно чем.

Защитник интересов покупателей Ландо не скрывает, что не нравится ему новый порядок, при котором проверки разрешили проводить с интервалом в три года. Чаще можно, только если у прокуроров есть жалобы. Ну, а если за такой малостью дело стало, значит, эти жалобы надо писать, убежден Александр Соломонович. «Надо нам сейчас всем встрепенуться и безопасностью продовольственной заниматься во всех аспектах», – говорит, а то кроме общественной палаты делать это некому.

Вот, например, почему в некоторых учреждениях детей кормят самарскими курами, «хотя есть возможность обеспечить школы нашими»? Думаете, если спросить, почему некий руководитель в некоем магазине разрешает ставить саратовскую продукцию на пол, прокуратура не среагирует? А вы напишите, что он вредитель и саботажник, и увидите, как скоро к нему нагрянет проверка.

Всё пензенское масло убрать с саратовских прилавков, конечно, труднее. Даже после того, как его однажды признали «фальсификатом». Но ведь можно признать и десять, и сто раз. И вытеснить конкурента.

Прижучить штрафами

Начальник отдела надзора гигиены питания регионального управления Роспотребнадзора Елена Никонова подкинула оптимистично настроенному руководителю общественной палаты информацию о том, что некачественная продукция выявлялась специалистами и у местных предприятий. Перечислила некоторых. Это Саратовский молочный комбинат, маслосырбаза «Энгельсская», молочный завод «Атикс-МТ», маслодельный завод «Хвалынский», КФХ из Ровенского района.

На Саратовский молочный комбинат у Роспотребнадзора самый большой и больной зуб. Контрольно-надзорный орган судится с этим предприятием, желая взыскать большие штрафы. Добились, чтобы чиновники вызывали руководство комбината на ковер в областное правительство. Ничего не помогает. «Ситуация кардинально не меняется», – сетует Никонова. Ну а если до своего, саратовского предприятия не дотянешься – руки коротки, то как накажут по нашим предписаниям производителей продуктов из Калужской, Пензенской, Ростовской областей, разве угадаешь. Так что остается Роспотребнадзору просто фиксировать растительные масла в масле сливочном, твороге, молоке, сыре и избыток ледяной глазури в 400 граммов в килограмме замороженной рыбы.

Грустно стало от того, как всё запущено, председателю общественной палаты. И он дал слово Сергею Великанову, заместителю председателя правления Саратовской региональной общественной организации «Общественный комитет по противодействию коррупции». Тот спросил в лоб: «Вот мы пытаемся продвинуть местную продукцию. А нужно ли это местным производителям?»

Доска позора вероятнее

Отвечать на вопрос вопросов взялась Светлана Ундрова, заместитель министра сельского хозяйства области по развитию пищевой и перерабатывающей промышленности. Она сказала, что «в принципе, саратовская продукция присутствует на прилавках». Да иначе и быть не может. Ведь область обеспечена по зерну более чем в 5,5 раза, по картофелю – на 156%, по овощам – на 163%, и масло растительное у нас 13. Что значит «13» напротив масла в ее бумагах, Ундрова не поняла и от этого, смешавшись, не стала дальше даже перечислять. Решила, что лучше рассказать про то, как целая рабочая группа в прошлом году делала акцент на отслеживании работы предприятий, производящих молочную продукцию. Романовскому заводу помогли рекомендациями, и теперь там производится прекрасная продукция.

С качеством продукции Саратовского молочного комбината всё оказалось сложнее. Там главная причина сбоев – нехватка сырья. Вынуждены даже у населения собирать молоко для переработки. А качество у мелких партий молока, конечно, разное.

Хвалынский молочный завод выправляется. Туда подобран инвестор, который начал вкладывать средства, погасил задолженность. За два года обещал вывести предприятие на новый уровень.

– Я спрашиваю, в магазинах какой процент нашей продукции? – перебил Ундрову Ландо. Ему было непонятно, почему, если всё так хорошо, в магазинах только 20–30 процентов нашей продукции, а остальная привозная. – Наша, что, в амбарах лежит? Почему не перерабатывается?

Не знала Светлана Александровна ответа на этот заковыристый вопрос.

– Может, нам составить какой-то реестр производителей качественной продуктовой продукции и довести его до граждан? – предложил развернуть вопрос другим ребром член общественной палаты Аркадий Шелест.

– Может, лучше какую-то доску позора поставить? – продолжал ратовать за кнут Александр Ландо.

Кто снес, все-таки важнее

Очень досадно было слушать такие разговоры вокруг да около Марине Крупчак, управляющей саратовским филиалом РОСТ БАНКА. Вот поговорить про молоко – это она понимает. Но есть еще хлеб и яйца. Почему в сетевом магазине «Лента» есть яйца из Перми, Новосибирска, Брянска, Башкирии и нет ни одного саратовского яйца? Ведь у нас есть предприятие «Саратовптица» с большим количеством птицефабрик яичного направления.

– Я звоню в «Саратовптицу», спрашиваю, а где же наши яйца, а мне говорят: «Мы только на рынке торгуем. Нас в сети не пускают».

Ведущий ток-шоу Александр Ландо, прежде чем отреагировать на яйца, начал размышлять о феномене молока, которое хозяйки ставят на неделю на окошко, а оно не превращается в простоквашу.

– Это новый сорт?

– Новые технологии.

– Да я не про продукт длительного хранения спрашиваю. Я про то, которое горьким становится и не скисает.

Не дождавшись ответа, перешел-таки к яйцам.

– Где яйца? – спросил у Ундровой. – Цифр не надо. Где они в магазинах?

– На ярмарках, на сельхозрынке, – пискнула заместитель министра сельского хозяйства.

На помощь Светлане Александровне пришла еще одна дама из областного правительства, Юлия Евгеньевна Винокурова. Представляя ее, Александр Ландо забыл, что она первый замминистра экономического развития. Назвал просто заместителем. Она поправила. И не только в этом.

– Вопрос наличия местной продукции всех форматов на прилавках магазинов находится на нашем контроле, – сказала. – Если усреднить данные по всем форматам торговли, то сегодня в среднем от 60 до 70 процентов продаж в товарных группах – это продукция местного производства.

Ландо не хотел так просто отказываться от 20–30 процентов. Попросил дать информацию только по сетевым магазинам. Вычленить их из общей массы.

– У сетевых операторов хлеб и хлебобулочные изделия – 100%, наша мука – 17–18%, наше пшено – 18–28%, мясо в зависимости от вида – 10–38%, мясо птицы – 55–60%, колбасные изделия, учитывая наше огромное производство – 82–90%, масло сливочное – 52–57%, масло подсолнечное – 35–42%, маргарин и майонез – до 85%, творог – как маргарин и майонез, молоко в полиэтиленовой пленке, самое простое – 88–95%, яйцо куриное – 45–50%.

– Это сетевые магазины?

– Да. Объясню, что с яйцом происходит. У нас основными поставщиками яйца в сети являются два предприятия: ООО «ПОТОК» и компания «ИП ТЕКЛИН». Это два предприятия, которые имеют мощности, чтобы собрать, упаковать и поставить в сроки и в объемах в соответствии с договором с сетевой компанией. Наши яйца представлены, просто вы их не всегда можете опознать.

– Как это? – не могла скрыть своего удивления Крупчак.

– На них маркировка упаковщика стоит.

Юлия Евгеньевна калач, безусловно, тертый, и она без всякого смущения пудрила мозги собравшимся, прекрасно зная, что «ИП ТЕКЛИН» и ООО «ПОТОК», являясь основными дистрибьюторами в нашем регионе, собирают яйца по всей России. Но банковского работника не так-то легко было провести.

– Ну я же читаю, что упаковщик Энгельс, а производитель Новосибирск, Пермь, Брянск. Саратова в числе производителей не вижу, – заявила Крупчак. И первый замминистра вынуждена была признать, что саратовский производитель яиц может поставлять свою продукцию в нестационарную торговлю, на рынки, создавать свою собственную сеть продаж и не может отправлять яйца напрямую в торговые сети «в силу требований очень высоких».

Эх, «В Яблочко»...

Марина Крупчак предложила министерству экономики более критично относиться к сетевой торговле. По ее мнению, чиновникам этого ведомства в первую очередь нужно заботиться о поставщиках товаров. Для этого – анализировать дебиторскую задолженность магазинов, узнавать, как долго они не платят сельхозпроизводи­телям.

– Поставщики настолько зависят от сетей, что они вам жаловаться и не будут. Никто за них не заступается. И мы сажаем наше сельское хозяйство, где и так – банковские кредиты, риски сельхозпроизводства, да еще и громадные риски по реализации. У них продукцию забирают и не платят. За сетями банки бегают, а им не нужны банковские деньги. Потому что они сидят на деньгах поставщиков. Продают товары и крутят их.

В пример Крупчак привела сеть «В Яблочко».

– «В Яблочко» пострадали после финансового кризиса 2009 года, – заступилась первый замминистра. – Из-за неплатежей и недостатка финансовых ресурсов сеть была вынуждена свернуться и уйти. Хотя какой-то кредит банка мог ее поддержать. Но никто ее не поддержал.

– Я вам расскажу, от чего она пострадала, – перебила чиновницу Крупчак.

– Давайте эту сеть оставим, – попросил Александр Ландо, который, конечно, знал, что злые языки в Саратове связывали «В Яблочко» с бывшим областным прокурором Анатолием Бондаром.

– Я просто не хочу, чтобы люди думали, что они пострадали, – продолжала управляющая банковским учреждением. – Они взяли кредит в банке, они взяли денежные средства у поставщиков, и вы не представляете, они через подставных лиц купили неф­тяную компанию. Я хочу, чтобы люди просто правильно разбирались в том, что произошло.

Люди не поддержали тему.

Если завтра война

Участники мероприятия хотели поговорить про хлеб. Выяснить, почему недоеденный в первый день балаковский черствеет, как и положено хлебу, а саратовский плесневеет. Светлана Ундрова не согласилась, что саратовский хлеб плохой. Сказала, что делается он, как и положено, из продовольственного зерна 3–4-го класса. А ей ответили, что раньше 4-м классом зерна скот кормили. И в Балакове хлеб выпекается только из 3-го класса. А в Саратове, чтобы снизить себестоимость и продавать по рекомендуемым правительством ценам, – из 4-го класса. И люди должны это знать.

Александр Ландо предложил направить усилия общественной палаты на то, чтобы запретить использовать для выпечки хлеба зерно 4-го класса. Потому что хлеб, сделанный из него, в Саратове выбрасывают. Неправильно это. «Когда трудно в семье, хлеб – это главный продукт. Хлеб с солью. Хлеб с повидлом, с вареньем. В послевоенные годы хлебом спасались», – напомнил.