Мы пришли посмотреть на ню

С чем ассоциируется культурная сфера у саратовца? С музеями и театрами, Домом кино и Домом работников искусств, рядом других заведений. Выбор широкий. Но из-за этого часто вне поля нашего зрения оказываются менее именитые учреждения. И совсем зря. На этой неделе мы побывали на мероприятиях в тех местах, что ранее не попадали в наши обозрения.

Ничего пошлого

На открытии выставки «Ню» 22 ноября в галерее «Эстетика» руководитель отдела русского искусства Радищевского музея Ефим Водонос с грустной иронией замечал, что обычно презентации не собирают такую значительную аудиторию, как в этот раз. Неудивительно – обнаженная натура привлекала людей веками, а интригующий маркер «18+» стоит неслучайно. И всё же, по словам директора галереи и художника Владимира Ракчеева, задача выставки состояла в том, чтобы увидеть за красотой физической красоту душевную и внутренний мир. Здесь, впрочем, он оговаривался, что судить всё равно предстоит зрителю.

Упомянутый ранее Ефим Исаакович, взявший слово вслед за Ракчеевым, по традиции был красноречив, обстоятелен и критичен. Он заметил, что выставка хоть и получилась, но ее нельзя назвать совсем ровной. Во-первых, обнаженное тело присутствует здесь отчасти – есть масса работ, которые скорее прячут его, чем показывают. Еще часть работ нельзя отнести к жанру ню – они преследуют другие цели, обнаженное тело здесь только дополняет сюжет. Зато не встретишь «клубничку» в вульгарной форме. Впрочем, гротесковые картины всё равно бросаются в глаза, но ничего не поделаешь – это влияние времени. В годы юности Водоноса, напротив, обнаженное тело пытались прикрыть. Со временем повестка дня изменилась, и страна ударилась в другую крайность – в перестройку начался культ неприкрытого тела, можно было легко встретить издания с ню в киосках города. Сейчас уже всё устаканилось, и это хорошо, подытожил Ефим Исаакович. Так или иначе, ничего постыдного в культе здорового тела нет.

Председатель саратовского отделения Союза художников России Николай Бунин больше говорил о том, что обнаженная натура это непременный атрибут живописи – так или иначе, а все художники через это проходят. Руководитель Творческого союза художников Саратова Сергей Кармеев сопроводил зрителей в кухню выставки: собиралась она наспех, и потому далеко не всё, с его точки зрения, вышло идеально, в чем-то даже недоработали. И всё же он выразил уверенность, что следующая совместная выставка Творческого союза с галереей будет лучше.

После презентации сразу же прошла лотерея, на которой можно было выиграть либо сладкий приз, либо репродукцию одной из представленных на выставке работ. Организаторы разыграли всё, и даже шкатулка, из которой вытаскивали бумажки со счастливыми номерами, пошла в дело – ее продали в ходе аукциона. Кроме того, все желающие могли сфотографироваться с разукрашенными моделями. А вот те, кто на открытие не попал, с боди-артом уже не столкнутся.

Что же касается выставки, то сложно не согласиться с Ефимом Исааковичем: «Ню» интересна и разнообразна, но нельзя сказать, что все работы относятся к этому жанру. Кстати, в экспозиции представлены не только картины, но и фотографии, можно встретить статуэтки, на некоторых из них половые органы гипертрофированно велики – это тот самый гротеск, о котором и говорил Водонос. Впрочем, даже эти работы не переходят грань разумного. Все-таки выставка рассчитана на ценителей искусства, а не на охотников за «клубничкой».

Смотря с какого угла

Еще один новый гость в наших обзорах – Культурный центр имени Столыпина. Там в четверг открылась выставка Сабира Жумалиева «Обратная перспектива». Впрочем, мероприятие получилось настолько камерным, что слово «презентация» в этом случае будет звучать немного пафосно – вся выставка состоит всего из пяти картин молодого художника, а количество пришедших на открытие людей едва ли превышало десяток-полтора. Впрочем, это тот случай, когда мероприятие незаслуженно обошли вниманием, ведь художник работает в уникальной манере оп-арта. В названии жанра кроется ключ: «оп» – это аббревиатура, означающая «обратная перспектива». Картины Сабира это практически живое воплощение 3D – они во всех смыслах объемны (часть картины выходит далеко за пределы рамы), а открывающийся для вас вид будет зависеть от угла обзора. Автор сам раскрывает карты: «Работы основаны на принципе обратной перспективы. Когда вы видите эту картину, то начинаете поворачиваться. Грань, по идее, должна поворачиваться за вами, но она, напротив, разворачивается. Мозг не понимает, что происходит, и потому получается такой головокружительный эффект».

Скрытая от глаз работа

Было бы несправедливо совсем проигнорировать мероприятия в известных культурных заведениях. Так, фотопроект Максима Музалевского «Саратовская фототропа», в ходе которого все желающие могут, с одной стороны, послушать экскурсию и поучаствовать в тематической фотосессии, на время переместился в музеи. «Музейная фототропа» стартовала в минувшую субботу пресс-туром в музее Федина. За несколько часов журналистов и блоггеров должны были познакомить с кухней музея, не останавливаясь подробно на экспозиции.

Знакомство с закулисьем началось со знакомства с директором музея Натальей Щелкановой. По словам Натальи Юрьевны, специфика их состоит в том, что это единственный музей нижневолжского региона, который посвящен истории литературы и вовсе не является монографическим, как можно подумать из его названия. Одним Фединым дело не ограничивается.

Как известно, посетители видят только внешнюю сторону музеев, то бишь экспозицию. А ведь экспозиция использует не более 10 процентов от имеющихся фондов. В случае с музеем Федина цифра еще меньше – 2,5 процента: из более чем 80 тысяч единиц хранения в экспозиции представлены две. При этом она не статична и регулярно меняется. Что касается статистики посещения, то в среднем за год музей Федина и Льва Кассиля (филиал музея Федина в Энгельсе) посещает примерно 50 тысяч человек. Из них более 70 процентов – школьники. При этом цены за входной билет более чем приемлемые – 30 рублей для школьников, 40 – для студентов и пенсионеров, 60 – для всех остальных. Раз в месяц проводится день открытых дверей для льготников и студентов. Что касается студентов филфака, то они вообще могут приходить бесплатно, когда хотят. Правда, их особо не видно. Впрочем, студенты вообще мало посещают музей, посетовала Щелканова.

Журналисты, впрочем, интересовались и вещами более приземленными: например, когда в музее появится буфет? Наталья Юрьевна сказала, что пока речи об этом не идет. И дело даже не в деньгах, а в отсутствии помещения, «у нас люди сидят чуть ли не на головах друг у друга. У нас катастрофически не хватает места для фондохранилища. А самая большая беда – отсутствие выставочного пространства».

Самое же главное было оставлено на потом. Убьем интригу сразу – непосредственно в фондохранилище журналистов и блоггеров не пустили, но дверь приоткрыли, и хотя бы одним глазком все успели посмотреть. Марина Григорьева, заведующая отделом хранения, объясняла такие меры тем, что в фондохранилище могут заходить только хранители коллекций. К сожалению, последние восемь лет на музей не выделяется ни рубля на закупки и приходится обходиться только тем, что ему дарят. Ничего не поделаешь – музей Федина не имеет статуса федерального значения. А ведь что-то можно было бы купить на аукционе. Например, по интернету гуляет книга Федина с автографом Замятину. Приобрести бы – да денег нет, а спонсоры не находятся. Плюс покупка в интернете – процедура сложная, надо в отчете обосновать ее целесообразность и что вещь подлинная. А это не так легко сделать. Ирония судьбы же состоит в том, что потенциально важная для музея книга может так и остаться никому не нужной – все-таки товар специфический, и не любой человек будет готов отдать за нее несколько десятков тысяч рублей. Впрочем, бывают и неожиданные счастливые находки. Например, когда дочь писателя Нина Константиновна передавала в фонд музея архив отца, она не заметила, что случайно положила в папку с перепиской Веры Артисевич, директора Зональной научной библиотеки СГУ, письмо Бориса Пастернака Федину. Сотрудники тут же бросились звонить Нине Константиновне – все-таки отношения Пастернака с Фединым были своеобразные. Но дочь писателя сказала: «Нет! Пусть тогда уж у вас хранится». А через несколько лет она передала всю переписку писателей музею. Сильный шаг.