Закон прибыли
На «пакет Яровой» можно смотреть не только через призму тотальной слежки государства за гражданином. У закона есть и другая сторона: кое-кто сможет неплохо заработать на поставках операторам сертифицированного оборудования, которым в России торгуют буквально считанные единицы компаний. Стоит отметить, что это вовсе не первый российский закон, вынуждающий кого-то за что-то платить, ставя при этом в выигрышное положение третьи лица. «Газета недели в Саратове» вспомнила несколько подобных скандальных инициатив последних лет.
ЦОД омбудсмена
В 2014 году Госдума всего за несколько дней приняла поправки к закону «О персональных данных». Новые правила запрещали компаниям хранить персональные данные россиян вне территории страны. Фактически это означало, что компании – в том числе социальные сети – должны будут перенести свои базы данных из зарубежных дата-центров в российские. Примерно в то же самое время в России появилась должность интернет-омбудсмена, на которую был назначен бизнесмен Дмитрий Мариничев. Возможно, этому стечению обстоятельств никто не придал бы большого значения, если бы Мариничева не угораздило вступить в интернет-перепалку с основателем «Фонда борьбы с коррупцией» Алексеем Навальным. Тут-то Навальный и обратил внимание, что одна из компаний Мариничева в тот момент строила в Москве гигантский центр по обработке данных (ЦОД) на 3 тысячи стоек, грозившийся стать самым крупным ЦОДом в России. Инвестиции в этот проект оценивались в 3,5 млрд рублей.
При этом, как пояснил борец с коррупцией со ссылкой на опрошенных экспертов, рынок дата-центров переживал в тот период не самые лучшие времена.
«Вывод нового большого дата-центра на этот конкурентный и низкомаржинальный рынок выглядит очень странно, если только у его хозяев нет административного ресурса для того, чтобы загнать к себе клиентов, – делится соображениями блогер. – И тут, как нельзя кстати, закон «О персональных данных», в результате которого западные сервисы постепенно начинают переходить на российские сервера». В конечном итоге Навальный делает вывод, что главным выгодополучателем от новых поправок является как раз Дмитрий Мариничев.
Аргументы и факты
По мнению блогера, в эту теорию вполне вписывается и заявление омбудсмена о том, что введение нового закона надо отложить на год – Мариничеву это выгодно, так как строительство ЦОДа нужно успеть довести до конца (сам омбудсмен заявление о переносе аргументировал тем, что интернет-отрасль не готова выполнить требования закона в настолько сжатые сроки). Позднее дата вступления закона в силу действительно была перенесена, хотя и не на год, а на 9 месяцев.
К чести Мариничева, он не оставил претензии блогера без ответа. По словам омбудсмена, строящийся его компанией дата-центр в любом случае будет закончен лишь в 2016 году (закон «О персональных данных» вступил в силу в сентябре 2015 года). Кроме того, по словам Мариничева, он был главным противником принятия закона в той форме, в которой это было сделано, и если бы был уверен, что закон станет выгоден российскому дата-бизнесу, то тогда бы «не лоббировал так активно интересы иностранных компаний». Стоит отметить, что сразу после назначения на пост Мариничев действительно дал интервью, где критиковал закон, а также признавал, что закон повлияет, в том числе, и на его личный бизнес, хотя оценил это влияние неоднозначно.
«Если взять инфраструктурный бизнес – то, вероятно, скажется хорошо. Если брать облачный – то создаст больше проблем», – пояснил омбудсмен.
«Платон» с большой дороги
Про автоматизированную систему сбора пошлин «Платон» «Газета недели» уже подробно писала («Платон» – кому он друг?», № 40 (362) от 10.11.2015 г.). Осенью прошлого года владельцы фур грузоподъемностью свыше 12 тонн должны были начать платить 3,06 рубля за каждый километр пройденных федеральных трасс (впоследствии размер платы снизили, однако сейчас ведутся разговоры о его повышении). Сбор должен компенсировать расходы на восстановление дорожного полотна, разрушаемого большегрузами. Сторонники введения «Платона» всячески доказывали, что подобные системы работают и в других странах, забывая при этом уточнить, что российские перевозчики и так платят государству аж целых два подорожных сбора: транспортный налог и акциз на бензин. Введение «Платона» закончилось массовыми протестами дальнобойщиков: по их словам, новый налог грозил им разорением.
Отдельное возмущение перевозчиков вызвал тот факт, что вместе с государством конечным выгодоприобретателем от «Платона» выступил Игорь Ротенберг – сын Аркадия Ротенберга, миллиардера и давнего приятеля президента Путина. Ротенберг-младший являлся совладельцем компании «РТ-инвест транспортные системы» (РТИТС), которой было доверено выступить оператором по сбору новой пошлины. За операторские услуги компания ежегодно должна была получать от государства 10,6 млрд рублей в течение 13 лет. Помимо этого высказывались опасения, что сбор налога слишком непрозрачен: непонятно, насколько эффективно будет контролироваться передача собранных средств государству.
История одного Ротенберга
Интересно еще и то, каким образом отпрыск Ротенберга смог поучаствовать во владении компанией с таким хорошим потенциалом. Изначально планировалось, что на операторские услуги будет объявлен конкурс. Однако позже конкурс отменили, объясняя это соображениями национальной безопасности, а оператором был назначен «РТИТС». На тот момент компания фактически принадлежала государству, однако позже как минимум половина ее акций перешла в частные руки. Этими руками и оказался Ротенберг-младший. Причем огромные деньги на развитие системы (27 млрд рублей) успешный предприниматель получил также не без помощи государства: в виде кредита от «Газпромбанка», контролируемого госструктурами.
Надо сказать, что дальнобойщики бизнес-амбиции Игоря Аркадьевича оценили, прозвав новый сбор «налогом Ротенберга». Свое отношение к «Платону» высказал и известный предприниматель Дмитрий Потапенко во время эмоциональной перепалки с депутатом Госдумы Владимиром Гутеневым на заседании Московского экономического форума. «Если вы конкретно под конкретную контору перепиливаете всю экономику – мы это знаем», – заявил Потапенко, сорвав в зале шквал аплодисментов.
За чей счет СОРМ
Комплекс СОРМ-2 (Система технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий), позволяющий отслеживать интернет-трафик, операторы вынуждены были устанавливать еще с конца 90-х годов. Установка осуществлялась в принудительном порядке: провайдеры шли навстречу требованиям ФСБ под страхом потерять лицензию. И уже тогда сообщалось, что приобретать необходимое оборудование компании вынуждены за свой счет. В дальнейшем требования по СОРМу расширялись: сначала операторы должны были просто передавать данные спецслужбам, потом – хранить их; сроки хранения постепенно увеличивались. Это подразумевало установку нового оборудования, способного справиться с возросшими задачами. Расходы на приобретение аппаратуры продолжали ложиться на плечи операторов. В 2013 году, когда стало известно, что провайдеры должны будут хранить трафик не менее 12 часов, компания «Вымпелком» (бренд «Билайн») даже написала в Минкомсвязь письмо, где напоминала, что по закону закупка технических спецсредств должна осуществляться за счет государства. Затраты на новое оборудование «Вымпелком» тогда оценил в 100 млн долл.
По оценке основателя «Общества защиты интернета» Леонида Волкова, в совокупности операторам приходится тратить на СОРМ около 7 млрд рублей в год, однако выхода у них нет.
«Сделать с этим провайдер ничего не может: ему попросту не подпишут бумаги на сдачу узла связи в эксплуатацию, – поясняет на своем сайте Волков. – Поэтому приходится платить».
Однако главный вопрос состоит не в том, сколько платят провайдеры, а в том – кому. Оборудование для СОРМ нельзя купить у кого попало: оно должно быть сертифицировано ФСБ. При этом, как поясняет блогер Антон Носик, такая сертификация искусственно ограничивает круг поставщиков: «Есть узкая группа вполне коммерческих компаний, с лицензиями ФСБ, которая закупает это оборудование за границей, ввозит в Россию, шлепает на него сертификат соответствия, а потом продает телекомам». По выражению Носика, сертификационная наклейка «стоит дороже всего оборудования».
Рынок для двоих
Сделав анализ рынка СОРМ-оборудования, Волков пришел к выводу, что количество работающих на нем компаний крайне ограничено. При этом подавляющая часть рынка поделена всего между двумя фирмами. Согласно оценкам общественника, одна из них – «Специальные технологии» – по масштабу оборота могла бы входить в ТОП-50 IT-компаний России, однако на тот момент не имела даже собственного веб-сайта и публичного прайс-листа. Причем после того, как владелец «Специальных технологий» вынужден был податься в бега (саратовская полиция обвинила его в совращении несовершеннолетних (история эта всплывала в том числе и в местных СМИ)), на рынке появилась фирма с аналогичным названием, зарегистрированная на родственника беглеца. Уже через несколько месяцев она получила лицензию ФСБ, и продажа оборудования продолжилась. По мнению Волкова, российский рынок СОРМ-оборудования непрозрачен и коррупционен – уже на этапе согласования с ФСБ оператору просто указывают на конкретного поставщика, с которым он вынужден будет заключить дорогостоящий договор.
При этом эффективность СОРМ подвергается большим сомнениям. Еще в конце 90-х специалисты отмечали, что для обхода системы достаточно использовать шифрование трафика. Ситуация не изменилась и сейчас: ФСБ хоть и может получить доступ к зашифрованным данным, однако прочитать их не в состоянии. И хотя на текущий момент в России шифруется лишь до 20 процентов трафика (на Западе – свыше 50 процентов), логично предположить, что реальный злоумышленник при передаче данных будет пользоваться именно защищенным способом.
«Пакет» с деньгами
В связи с вышеизложенным не исключено, что «пакет Яровой» – просто очередной этап зарабатывания для узкого круга фирм. Новые поправки обязывают операторов хранить сообщения пользователей не менее полугода (а некоторые другие данные – еще дольше).
«У СОРМ-бизнеса есть совершенно конкретные бенефициары, – отмечает в своем блоге Носик. – И они, с подачи Яровой и Озерова, собрались обогатиться на такую сумму, которая ощутимо превышает годовые расходы бюджета РФ на здравоохранение».
Отдельно стоит отметить, что для исполнения «закона Яровой» потребуются технические возможности близкие к невозможным. Например, операторам придется использовать десятки миллионов дисков SSD, общая емкость которых должна значительно превысить суммарную емкость SSD-дисков, проданных в мире за первый квартал текущего года.
Затраты на исполнение закона были оценены в колоссальную сумму – от 2,2 до 10 трлн рублей. Однако, напугав бизнес, вскоре ему намекнули на компромисс. Так, недавно Минпромторг предложил поручить хранение данных единому оператору, которым должна выступить одна из структур госкорпорации «Ростех». Услуга будет предоставляться телекоммуникационным компаниям на платной основе. При этом, по подсчетам ведомства, отчисления для крупного оператора составят только 3–4 млрд рублей в год, что не идет ни в какое сравнение с цифрами, которые компании приводили ранее. А летом глава компании «Мегафон» уже предлагал отдавать государству налог в размере одного процента от выручки, лишь бы оно взяло хранение данных на себя. По словам топ-менеджера, его идею поддержали и в компании «МТС». Один процент от выручки «Мегафона» – это, ориентировочно, полмиллиарда рублей. Минпромторг предлагает цифры в шесть-восемь раз больше. Видимо, компании уже согласились откупиться – дело перешло к торгу.
Основная песня о главном
Похожую точку зрения высказывает и саратовский стартап-инвестор Дмитрий Луговой. «Три года хранить большие объемы информации, пропускать большой трафик – для этого требуется дополнительное оборудование, – отметил Луговой в беседе с корреспондентом «Газеты недели». – Основная песня сводится именно к этому. Кто-то будет поставлять это оборудование в рамках госпрограммы. И кто-то просто на этом хорошо заработает. Соответственно, это пролоббировано под кого-то». При этом от принятия закона выиграют не только поставщики оборудования.
«Будут созданы дополнительные места в спецслужбах, которые будут анализировать этот трафик, – поясняет Луговой. – Будет выделено дополнительно бюджетное ассигнование, ну и так далее».