Олег Савельзон: В чем причина русских бед
Наш сегодняшний собеседник – доктор философии, руководитель исследовательского проекта в Академическом центре «Лев» в Иерусалиме и обладатель многих иных званий. Тем не менее обращаться к нему я буду несколько фамильярно – на «ты», и он обижаться не будет. Ибо в основе нашего знакомства – одновременное обучение в СГУ, больше того, мы вместе занимались плаванием в университетской команде. Я плавал стометровку на спине, а Олег, кажется, брассом. Но говорить мы будем не о прошлом и не о спорте.
– Олег, что заставило тебя вернуться в Саратов спустя четверть века?
– Я приезжал дорабатывать и тестировать свой проект – здесь это недорого и комфортно, саратовские университеты охотно идут навстречу, а программисты высококвалифицированы.
– Но знаю, что у тебя была и другая задача.
– У меня есть несколько работ по политической философии, связанных с моим проектом, а тут выборы – вот и решил предложить некоторые свои разработки саратовским партиям, демократическим, прежде всего.
– И кто же тебя ангажировал?
– Я абсолютно свободный человек на данный момент времени.
– То есть никто не заинтересовался?
– Не совсем так. Интерес проявляли поначалу многие, но потом наступала тишина.
– Не проходили по деньгам?
– Не совсем тебя понял... Догадался. Нет, мои предложения были бескорыстны, поскольку давали мне возможность проверить проект в реальном деле.
– Тогда слишком сложны для восприятия и исполнения?
– Я старался изложить доходчиво, и мне казалось, что меня понимали. Я предлагал метод разработки электоральных стратегий партий или кандидатов на выборах на основе массовой процедуры принятия решений. Процедура построена как открытый публичный конкурс, который помимо основной функции может служить еще и как тренинг политических активистов и ударное предвыборное мероприятие. Такой конкурс можно проводить в интернете и на телевидении. Если привлечь многих активистов к участию в конкурсе, а публику – к наблюдению за ним, то получится оригинальное и масштабное действо. Я ведь и от телеканала ОКТВ получил на это добро. Отказаться во время предвыборной кампании от бесплатного телевизионного продвижения?! Ваши политики уму непостижимы!
– Может, возникли сомнения в твоей квалификации, у нас же все тут матерые волки, все о выборах всё знают, а некоторые даже набирали по три процента...
– Да я ни в коей мере не претендовал на роль политтехнолога. Моя специальность – теория принятия решений. Но у меня есть опыт ее успешного применения на выборах. Знаешь, как говорил один из величайших ученых, «нет ничего более практичного, чем хорошая теория». В Израиле я консультировал «русскую» партию Щаранского, разрабатывал стратегию предвыборной кампании. Партия получила – впервые в истории участия «русских» в израильской политике – места в Кнессете, два министерских портфеля.
– И все-таки что заставило тебя вмешаться? Работаешь себе спокойно. Смотришь на все происходящее со стороны, анализируешь...
– Помимо тестирования два мотива. Во-первых, как специалист по принятию решений я не мог равнодушно смотреть на происходящее. На мой взгляд, россияне, их общественные и политические организации допускают все ошибки, которые только можно допустить. И, во-вторых, я из СССР. До сих пор, например, болею за московское «Динамо» в футболе.
– Выражаю соболезнования («Динамо» Москва вылетело во вторую лигу. – Ред.) Но давай все-таки подробнее о наших ошибках.
– В теории принят термин «отклонение от рациональности». Учти, я сел на любимого конька, придется послушать. Одно из наиболее вредоносных отклонений – негативное целеполагание. Это означает, что человек, принимающий решение, лишь поверхностно анализирует имеющееся положение и не вырабатывает картины желаемого будущего. Он начинает решать проблему, понимая ее как «у меня в данном отношении дела не в порядке», для него вопрос не в том, чтобы прийти к определенной позитивной цели, а в том, чтобы уйти от имеющегося негатива. Но хотя путей ухода из существующего положения бывает множество, большинство из них, как правило, не ведет к улучшению.
Где-то рядом стоит кратковременное выгадывание без учета долгосрочной перспективы. Человек или организация стремятся как можно быстрее добиться наибольшего выигрыша, не принимая во внимание того, что со временем этот быстрый скачок может привести к итоговому проигрышу.
Далее, отсутствие контрнегативного анализа решения. Даже если человек, группа людей, организация и занимаются целеполаганием (обрисовывают желаемое будущее), рисуется, как правило, только то позитивное, какого бы хотелось достичь, – без того возможного негативного, чего желательно было бы избежать. В вырабатываемом при этом плане действий присутствуют шаги, направленные на достижение позитива, но отсутствуют акции по предотвращению вероятного негатива. Второй важный аспект контрнегативного мышления, который теряется, – непредусмотрение того негативного, что может произойти в ходе самого продвижения к желаемому будущему.
– Перебью, прости. Приземлить немного хочу, проверить теорию практикой. Подходит ли тут пример молодого влюбленного, который рисует себе рай в шалаше, но отнюдь не думает о том, что ему придется мыть посуду, перестать складывать свои носки у телевизора, что и теща будет в гости ходить?
– В шалаш теща будет ходить? Сильно придумано. Но в целом верно. Я и сам могу каждый из постулатов снабдить таким легкомысленным примерчиком, но полагаю, что читатели твоей газеты сами могут разобраться в том, что я говорю.
– Извини, больше упрощать не буду.
– Тогда я продолжу. Еще одна черта нерационального принятия решения – неприменение принципа «win-win» (от английского win – побеждать. – Ред.). Принимающий решение не учитывает, что получение собственного выигрыша за счет других зачастую менее выгодно и надежно, чем достижение ситуации, при которой выигрывают все.
Наконец, ненабирание множества вариантов решения. Это когда хватаются за первый же оказавшийся под рукой вариант решения, не желая тратить время, силы и средства на поиски и изучение других возможных. Те же американцы, например, при принятии любого решения просчитают множество вариантов. Наблюдая за принятием решений в России, я пришел к гипотезе, что нерациональность характерна для подавляющего большинства советских людей, а значит, является отличительной чертой российско-советской культуры. Подчеркну: не национального русского характера, а культуры. Это подтвердило специальное социологическое исследование – сопоставление стилей принятия решений репатриантов из экс-СССР и Северной Америки в Израиле. Заметь, и те, и другие евреи, и отличались только культурой, в которой они выросли.
– Я, конечно, приношу свои извинения, но не было ли это изобретением велосипеда? Все мы знаем, что это у немцев каких-нибудь во всем порядок, а наша скрепа – это «Великий Авось».
– Что такое скрепа?
– Эта такая духовная штука.
– Нерациональная, то есть?
– Ясное дело. И потом, скажи, пожалуйста, зачем нам все это? Когда ты перечислял отклонения от рациональности, я понимал, что признаки этих отклонений есть в моих решениях, в решениях городских или областных властей. В решениях президента. И что? Живем же, однако. Нефть болтается рядом с ценовым дном. Большинство стран от нас отвернулось, на Олимпиаду не пускают. И дальше вряд ли сильно лучше будет. Так зачем нам думать над тем, как более рационально принимать решения?
– Отвечу по пунктам. О велосипеде. Одно дело народное представление о собственном безрассудстве, то есть нерациональности, другое дело социологически выверенное подтверждение. И очень важно, что с евреями. Чтобы никакой мысли не было о русофобии. Повторяю: это не национальный русский характер, а культура. И ее можно корректировать.
Теперь о том, что все и так спокойно в мире. Я не о последних скорбных событиях, нет, я о глобальном.
Противоестественные экономические методы, которыми китайское правительство поддерживает высокие темпы роста ВВП, в недалеком будущем потеряют эффективность, и надувшийся в Китае пузырь неестественного развития инфраструктуры и производства лопнет. В силу того, что в Китай идет больше половины мирового потребления железной руды и свыше 10 процентов нефти, упадут рынки этого сырья, а также металла и всего, что требуется для его производства. И кризис в России обострится. Это первый пункт.
– О проблемах Китая я тоже наслышан. И видел пустые, неизвестно для кого построенные города. Развитие индустрии ради развития индустрии не в Китае придумано. На нашей с тобой родине были тысячи станкостроительных заводов, которые выпускали станки, чтобы делать другие станки. А туалетной бумаги не было.
– Кроме станков еще делали танки, много танков. Почти как сейчас, когда все в России буквально влюблены в новый танк. Китай, возможно, дело ближайшего года. Глобально следует осознать, что меняется не только производство. В развитых странах становятся очевидными тенденции по изменению поведения людей и общества в целом по отношению к возобновляемым природным ресурсам. Постепенный переход на ветровую, солнечную и подобного типа электроэнергетику – это уже не прихоть «зеленых», а устойчивая политика очень многих государств – европейских, североамериканских... В ряде стран приняты решения о том, что все новые здания, по крайней мере офисные, должны обеспечивать себя энергией при помощи солнечных батарей. В Швеции и ряде других стран через несколько лет будет запрещена продажа автомобилей с бензиновыми двигателями. Их заменят электромобили и другие подобные механизмы. Поэтому к тому времени, как первый, назовем его «китайский», фактор обострения российского кризиса ослабнет, вероятно, начнет действовать второй.
– Нашему Ванюшке везде камушки.
– О чем это?
– Это такая русская поговорка о том, что у несчастного человека везде возникают препятствия. Примерно так.
– Все эти препятствия – следствия нерационального принятия решений.
– Согласен с вами, профессор.
– Можно сколько угодно иронизировать, но американские экономисты предполагают, что, когда китайский пузырь лопнет, доллар будет стоить сто рублей, а то и больше.
– Ну, нам не привыкать к капризам фортуны. Наши власти что-нибудь придумают: запретят какие-нибудь товары, победят, наконец, покемонов. И объявят, что мы живем на острове стабильности.
– Думаю, что когда эти прогнозы сбудутся, тебе будет не до иронии.
– Олег, ну в самом деле, что нам еще остается? Все же понимают, что экономику не построить без реформы судов, правоохранительной системы. Без реформы самой власти, наконец. Захочет ли власть, вот уже шестнадцать лет сидящая на троне, меняться, ставя под угрозу свое будущее, будущее своих детей, ради будущего страны?
– Понятно, не захочет. Но то, что, как ты считаешь, предопределено, на мой взгляд, не так.
Чтобы пояснить, я позволю себе медицинское отступление. C начала ХХ века в России было лишь несколько коротких сравнительно благополучных периодов; большую часть времени войны, репрессии, голодомор, кризисы. Похоже, у России дефицит «иммунитета» к неблагополучию. Одна из ключевых, на мой взгляд, причин этого скрыта, как была скрыта до обнаружения вируса иммунодефицита человека главная причина мучений людей, зараженных СПИДом. Они страдают от болезней, которые давно известны – пневмонии, истощения, язвы. Врачи не могли определить, что вызывало эти, казалось бы, очевидные хвори, и пытались традиционными средствами излечить их. Если человек страдает от пневмонии – значит, надо лечить пневмонию, если он истощен – значит, необходимо лечение от истощения. Но с главной причиной заболевания не боролись по той причине, что не знали ее.
– Если я правильно понимаю, Россия «больна СПИДом»?
– Это только сравнение, я хочу донести мысль, что нет смысла лечить частные недомогания, если не знаешь, чем СИСТЕМНО болен человек. В России экономические «хвори» пытаются «излечить» средствами экономики, политические – средствами политики и так далее. Но радикального улучшения добиться не удается: у российского неблагополучия, помимо причин видимых и понятых общественностью, существует неочевидный и неуясненный источник.
– По-моему, у Андрея Платонова встречается такое – «непроясненный человек».
– Возможно. Но я о том хочу сказать, что все необходимые реформы экономики, политической сферы нет смысла начинать без предварительного подавления «вируса иммунодефицита» России к неблагополучию. Представь, что в ситуации всеобщего незнания о ВИЧ кто-нибудь заявит, что причина пневмонии, истощения, язв ну и так далее – какой-то неведомый СПИД. Человек, особенно специалист, обычно воспринимает взгляды, отличающиеся от его собственных, как нападение на свою позицию. Поэтому естественным ответом на альтернативные воззрения является защитная реакция – люди, не вникая, начинают искать аргументы, подтверждающие правоту имеющейся у них сейчас точки зрения.
– Наверное, так и есть, принимать новое всегда трудно, но ты говоришь так уверенно, будто знаешь, что это за «вирус вечного российского неблагополучия». Так не томи, скажи.
– Конечно, это только предположение, но я считаю, что корень зла в определенных свойствах мышления советского человека, «хомо советикуса», «совка».
– Доказательства есть?
– Погоди, ты же сам говорил, что газета не резиновая и все мои теории изложить в ней нет никакой возможности. Извини.
– Нет, Олег, подожди. Давай вернемся к этому разговору. Да, это интересно, но пока я не услышал доказательств.
– Я постараюсь их предъявить при следующей встрече. И чтоб сделать ее интереснее, предлагаю тебе побыть не только интервьюером, но и исследователем. Вот в России есть политические и общественные организации, которые декларируют прогрессивные демократические цели и ругают власть за то, что она, такая-сякая, достижению этих целей ПРЕПЯТСТВУЕТ. Я обращаюсь к ним с предложением ПОМОЧЬ в решении их задач новым методом, а в ответ – тишина. Мне интересно, думаю, и твоим читателям тоже: почему?