Стиль одежды нелегкого поведения

Сидели мы как-то летом в кафе на проспекте, под зонтиками. Был вечер жаркого летнего дня – тот час, когда зной спадает, и уходящее солнце, уже не обжигая, просвечивает весь проспект, вытягивая на десятки метров тени гуляющих. А гуляющих все прибавлялось: вечер был очень хорош. Я-то к дефилирующей публике не очень присматривался, но вот моя дочь, родившаяся и выросшая в Саратове и уже несколько лет живущая в Канаде, рассматривала людей с большим интересом.

Сергей Сергиевский

И, признаться, для свежего глаза это было занимательнейшее зрелище. Особенно молодые барышни. Они были одеты более чем разнообразно, на отсутствие фантазии явно не жаловались, а вот со вкусом у многих из них дела обстояли, мягко говоря, сложнее.

– Будь это в Торонто, – сказала дочь, – у меня не было бы ни малейшего сомнения относительно профессии большинства этих девушек.

– Да полно, ты ошибаешься, – успокоил я ее. – Никаким легким поведением здесь и не пахнет, во всяком случае у большинства из них. Просто они вышли людей посмотреть и себя показать.

– Но зачем же показывать себя в такой прозрачной одежде, через которую все просвечивает? Ведь не на пляже!

– Ты просто отвыкла от того, что летом наш проспект – это нечто вроде приморского променада в курортном городе: жарко!

– Хорошо, а вон той барышне не жарко в длинном вечернем платье? Или прямо на проспекте еще и балы дают? Может быть, в театр спешит? Да вроде уже поздновато...

– Просто платье ей самой нравится, более того – она им гордится, как самой собой, а показать народу его негде: балов как раз никаких нет, не сезон. О театрах и филармонии эта красавица и слыхом не слыхивала, судя по ее лицу. Куда ж ей с вечерним платьем податься? Только сюда, здесь народ разглядит и оценит. Во всяком случае, незамеченной не останется.

Этим барышням можно только посочувствовать: нелегкое это дело – себя показать в лучшем виде, особенно если их никто этому не учил.

Город или пляж?

Летний диалог о том, где проходит граница, отделяющая вкус от правил приличия

Как-то раз затеяли мы с коллегой Ириной Евгеньевной спор про то, как можно и как нельзя одеваться летом в городе. Я, например, считаю, что если тебе не нравятся вязаные сапожки, ты можешь не носить, но диктовать, как именно должен одеваться другой человек, ты не можешь никак. А коллега считает, что обязательно надо соответствовать стилю и правилам приличия.

Анна Мухина

И.Е. Мне не нравятся трусы-стринги.

А.М. Ну так и не носите трусы-стринги. Какое вам дело, кто в чем ходит. В каких трусах человек идет по улице, под одеждой, как правило, не видно.

И.Е. Под одеждой не видно, зато на пляже видно!

А.М. Да на пляже-то кому какое дело, кто как ходит?

И.Е. Да, конечно, никому и никакого дела до них нет. Но вот лично мне это не нравится. А еще не нравится, когда женщина без лифчика. Была такая мода в 90-е.

А.М. В смысле, без лифчика? В майке на голое тело, что ли?

И.Е. Да в майке на голое тело ходите сколько угодно! А вот на пляже когда загорают без верха, это не очень. По правде говоря, мало у кого там все красиво.

А.М. Ну что значит красиво, не красиво. Люди все разные, естественно, что и формы у них разные. Ну пришла она на пляж топлесс, так не смотрите на нее, а смотрите на Волгу! Зачем разглядывать чужие бюсты?

И.Е. Пока на пляже лежишь, не только же на Волгу смотришь, на соседей оглядываешься: кто с ребенком пришел, кто с собакой, кто в купальнике без верха. Нет, я вовсе не ханжа. Я вообще была одной из тех, у кого родителей в школу вызывали, потому что юбка у школьного платья подшита больше, чем нужно. Но есть же какие-то нормы приличия? Мне нравится, когда девушка с красивыми ногами идет в шортах – почему не похвалиться, тем, чем природа одарила? Но когда они так обрезаны, что попу видно, это уже перебор. Или впереди так обрезают, что карманы торчат. Это ж как надо обрезать, чтобы торчали?

А.М. Я вам сейчас открою секрет: такие шорты – с торчащими карманами – их специально шьют. Мода такая. Я бы такие не надела, но запрещать другим? Пусть ходят, в чем хотят. Хоть в сланцах на носки.

И.Е. Сланцы на носки – это вообще моветон! Босоножки на носки еще можно надеть, если мужчина в брюках. А вот если надел шорты короткие, сандалии или сланцы будь добр надень на голые ноги. Мужчина в коротких шортах и длинных носках выглядит смешно. А если уж очень хочется в носках – тогда надень кроссовочки с белыми носками.

А.М. Единственное, чего я категорически не люблю – это полуголых мужиков на улицах и в транспорте. В автобусе и так жара, а тут рядом с тобой сидит кто-нибудь с голым торсом и потеет.

И.Е. Я тоже считаю, что мужчина в городе оголяться не должен. Даже в курортных городах не принять ходить в купальных костюмах где-то вне пляжа. У них там местные правила такие. В купальниках – на пляж, в город – будь добр оденься. Хотя вот эти молодые люди без маек меня не смущают (напротив редакционного балкончика грузчики в шортах разгружают стройматериалы). Мне только жалко, что они без кепок – голову напечет, да еще и обгорят.

А.М. Я думаю, это их проблемы.

И.Е. А рядом с полураздетыми мужчинами на улицах города находиться, конечно же, неприятно.

А.М. Угу, особенно если это водители общественного транспорта.

И.Е. С одной стороны, конечно, да, водители должны соблюдать какой-никакой дресс-код. Но с другой стороны, им так жарко, что я их все-таки жалею.

А.М. Вот странно, да? Жара в Саратове была всегда, а еще лет двадцать-тридцать тому назад трудно было представить, чтобы водитель какого-нибудь советского автобуса, в котором и народу полно и из системы вентиляции одно открытое окно, сидел бы за рулем спортивных шортах, выставив на всеобщее обозрение свои волосатые грудь и живот. В Казани, я тут читала у кого-то в комментариях, у водителей общественного транспорта вообще дресс-код: все в белых рубашках за рулем. А у нас не общественный транспорт, а скотовозки какие-то.

И.Е. Раньше все вообще было по-другому. Мужчины летом ходили в брюках и рубашках с длинным рукавом, а еще под рубашку майку надевали. Женщины носили сорочки под платьями. Летом. И еще очень неприлично было, когда край сорочки из-под платья торчал. Да что там на улице, дома перед мужем неприлично было в комбинации ходить.

А.М. А сейчас этих комбинаций даже и не шьют, а майки если и носят, то как самостоятельную одежду, а не как нижнее белье. Однако интересно получается, несчастных водителей, страдающих на жаре, вы можете пожалеть, а край красивой девичьей попы, торчащей из шорт, вас шокирует.

***

В общем, говорили мы, говорили, но так к окончательному выводу и не пришли: что летом в городе можно носить, а что нельзя, чтобы не нарушать общепринятых норм приличия.

«Преподаватель с пирсингом?! Ужас!»

Как замечательно, когда никому нет дела до экстравагантных деталей внешности

Если для большинства людей дресс-код – это требования к форме одежды, то для меня это не так. Так уж вышло, что я уже много лет ношу пирсинг: помимо серьги в ухе у меня еще и кольцо в губе. Для большинства людей это дико, для кого-то и вовсе неприемлемо, но, к счастью, только единицы спешат поделиться этими соображениями со мной.

Андрей Сергеев

И надо заметить, с тактичностью и, скажем так, толерантностью к людям с экстравагантной внешностью в 2010-е дело обстоит куда лучше, чем в прошлом десятилетии: тогда мне доводилось слышать неприятные реплики в свой адрес гораздо чаще. Бывало, доходило и до драк.

Разумеется, фактор пирсинга играл свою роль и при приеме на работу. Например, в 2011 году я работал в одном из лицеев учителем русского языка и литературы. При собеседовании мне деликатно намекнули, что пирсинг, конечно, неприемлем для учителя. Я не спорил и, действительно, те несколько месяцев, что преподавал, пирсинг снимал.

А недавно моя однокурсница по аспирантуре попросила меня почитать краеведческую лекцию в гимназии, где она преподает. Я согласился, но уточнил: нужно ли мне будет снимать пирсинг? Она заохала: нельзя с пирсингом, конечно, нельзя. На любые доводы, что я не преподаю, а следовательно, как-то странно требовать от гостя, чтобы он строго соответствовал дресс-коду заведения, она отвечала отказом – а вдруг руководству доложат дети или кто-то из персонала? Гимназия все-таки. В конце концов она меня уговорила.

А вот когда я читал лекции студентам в СГУ, никому до моего пирсинга дела не было. Может, потому что и так все уже знали, как я выгляжу, а может, потому что вузы либеральнее, чем школы, да и ученики как-никак старше. Но скорее всего просто никому до этого не было дела. Что на самом деле замечательно.

Штаны бананы а-а-а-а

Строгие платья и костюмы не сидят на мне ни в каком возрасте

В юности я была бедна до такой степени, что весь мой гардероб умещался в небольшой сумке. Но из того, что носили все, в нем были только джинсы, за которые я расплачивалась целых пять месяцев, а потом износила до ниток, хотя тогда дырки на штанах точно не были модными. Остальное – шила сама или переделывала из вещей, дешево купленных в «Детском мире», отрезая рукава или делая побольше вырезы.

Ольга Копшева

Из-за одной такой усовершенствованной футболки меня даже не взяли работать на телевидение в популярную тогда программу, которую вели Светлана Бородич и Алла Лосина. Я вырядилась в эту футболку на какую-то из пробных съемок (то ли к бомжам в камеру предварительного заключения, то ли к старичкам в новомодные для тех времен районные центры «Милосердие»), и оператор брал в кадр говорящего в микрофон героя так, чтобы на первом плане оказывалась моя смело приоткрытая спина. А иначе у него бы и не получилось, потому что интервью я брала в низком приседе по операторской же просьбе. Режиссер эту картинку, показавшуюся ему красивой, отобрал для сюжета. Сюжет вышел, но мне передали слова телевизионных «главных»: больше никогда на студию ни ногой. Ибо не желают видеть голых девок в эфире.

Такое обвинение было не первым в моей жизни. В обкоме КПСС серьезных партийцев привел однажды в ужас голубой узенький сарафанчик в белый горошек с сильным разрезом сзади. Я, правда, ужаса перед «голой девкой» в глазах партийцев не увидела, но мне о нем рассказал редактор «Зари молодежи» Валерий Гуреев, которому позвонили возмущенные товарищи.

С редактором Гуреевым мы познакомились на XVIII съезде комсомола, куда меня, шестнадцатилетнюю, приодели за государственный счет очень даже солидно, сшив два платья – голубое и красное, с отложными воротничками, поясками точно на талии и юбками-четырехклинками. Срок службы этих общепринятых нарядов съездом и ограничился. Строгие платья и костюмы не сидят на мне и в пенсионном возрасте. Зато, как и тогда, я прекрасно чувствую себя во всяких-разных «помоечных» нарядах.

Первое попадание в этот мой любимый стиль гранж случилось, когда лет в девятнадцать сшила из подкладочной блестящей серо-черной ткани штаны-бананы с сиреневыми кантиками в боковых швах. Выгул этих штанов на улицу был запланирован в компании самого большого модника в «Заре молодежи». Для моральной, так сказать, поддержки с его стороны. Но модник Мишка Гусев по-дружески попросил отстать хотя бы на полметра и держаться за этой зоной отчуждения всю предстоящую дорогу. Лошадью бескрылой оказался модник, не пегасом ни разу.

Где же ваши локоны?

О, дресс-код советских времен! Его образцом, идеалом был ответственный работник среднего звена. Темный костюм в любую погоду, белая рубашка, темный галстук, кирпичеобразная физиономия. Хотя стоп – физиономия под дресс-код не подпадала, по крайней мере, официально.

Дмитрий Козенко

Но были люди, которые не хотели так одеваться. Им хотелось выделиться из серой массы своих сограждан.

Из археологической партии на берегу Азовского моря я поехал в Куйбышев (Самара нынче), куда переехал мой отец. В ожидании встречи я выскочил на перрон. На мне были драные джинсы, снизу подшитые обрезками голенищ резиновых сапог, выгоревшая под кубанским солнцем клетчатая рубаха. Волосы мои добела выгорели под тем же кубанским солнцем, лежали почти на плечах, а вокруг лба была повязана пестрая лента. Вовсе не думая, какое впечатление произвожу на окружающих, я (о святая простота!) направился к двум милиционерам, чтоб спросить, где же в этом городе университет.

– У нас много университетов, – хмуро сказал мне один. Второй поинтересовался, откуда я такой взялся, и попросил документы. Просмотрев мой паспорт, он хмуро и решительно посоветовал мне убираться в Саратов, ибо:

– У нас в Куйбышеве так не ходят!

Пришлось искать другой выход в город, университет я все-таки нашел и там произвел неизгладимое впечатление на личный состав кафедры, заглянув в дверь в тот момент, когда отец проводил совещание.

С началом учебы началась и военная кафедра. Я понимал, что с такими волосами там могут и расстрелять из учебной пушки, кое-как подстригся, стремясь хоть частично сохранить достоинство. Однако полковник Бухвалов (отличный мужик, как потом выяснилось) железной командирской рукой отправил меня... стричься. В привокзальной парикмахерской старичок мастер, колдуя над моей головой, успевал одновременно говорить со мной, с другим мастером и с клиентом того мастера. Под стрекот машинки и его болтовню я задремал и проснулся только когда услышал: «Отличная работа, молодой человек!». Я посмотрел на себя в зеркало и чуть не разрыдался. В годы моей молодости это называлось «стрижка-полька» – чубчик надо лбом и более ничего. В тот момент мне казалось, что я никогда не буду счастлив, что ни одна девушка не посмотрит на меня.

Ладно это, я еще стал любимчиком полковника Бухвалова. Стоило кому-нибудь из студентов завести песню на тему, что он нормально подстрижен, как гремел полковничий бас: «Курсант Козенко! Встать! Кругом! Посмотрите, как надо стричься».

А с задних парт однокурсники язвительно шептали, цитируя классиков: «Отец Федор, где же ваши локоны?»

Черные лапы

В очереди в кассу банка стоящего передо мной человека было не видно за матовым стеклом. Доступными для обозрения оставались только ноги, примерно до середины икры – нижняя часть перегородки прозрачная. Вот и пришлось созерцать нижнюю часть нижних же конечностей неизвестного мужчины. Скажу сразу, ничего хорошего я не увидела.

Надежда Зеленцова

Это были в меру волосатые загорелые ноги в лаконичных черных сланцах. Одну хозяин поставил на пальцы, невольно демонстрируя ступню. Черную, как будто ходил по гудрону несколько дней. Интересно, как часто этот крендель моет ноги? Наверное, никогда. Вот завалится такой в постель, на чистую простыню, никаким «Тайдом» не отстираешь...

В качестве хозяина этих ног воображение рисовало жгучего брюнета-гастарбайтера. Живущего на даче работодателя и лишенного привычных для городского жителя удобств. И непременно с трехдневной черной щетиной, а то и с бородой. Из кассы вышел русоволосый молодой человек. Не страшный, даже миловидный. А я пожалела, что в Госдуме не запретили мужикам ходить по городу без носков.

***

По городу ехал щегольский «Мерседес» с люком в крыше, откуда высовывались по пояс две загорелые девицы в лифчиках. По виду это были верхние части купальников.

Девушки не просто стояли, обдуваемые ветерком, трепавшим их длинные темные волосы, они еще делали какие-то пассы руками. Возможно, это были элементы танца. От переполнявших их положительных эмоций. Через окна автомобиля было видно, что их тела (в трусах – не голые!) внутри автомобиля находились в непосредственной близости от водителя и его спутника на переднем сиденьи. Что, есть подозрение, не способствовало безопасному движению.

В центре города в жаркое время много полуобнаженных девиц. Немало таких, на которых приятно смотреть. Но вот чтобы в лифчиках, да еще в машине, да еще машущих руками! А коллега сказала: «А что, нормальные девки. Не худые и не толстые».