Киты плывут вверх

Тему подростковых самоубийств подняла две недели назад на страницах «Новой газеты» обозреватель Галина Мурсалиева. Ее статья «Группы смерти», посвященная группам подростковых субкультур в социальной сети «Вконтакте», вызвала небывалый резонанс – полтора миллиона просмотров на сайте «Новой», перепосты и комментарии в социальных сетях, активизировавшиеся законодатели в лице Елены Мизулиной и Ирины Яровой с какими-то немыслимыми законодательными инициативами. Множество сломанных в Рунете копий, многочисленные комментарии и статьи родителей, учителей, детских и просто психологов – море информации, в которой нетрудно потеряться.

Суть вопроса

16 мая «Новая газета» опубликовала материал Галины Мурсалиевой «Группы смерти». Выводом этой огромной, без преувеличения, статьи является следующее: в социальной сети «Вконтакте» действует некая организованная группа, которая посредством заманивания подростков в различные закрытые паблики подталкивает их к совершению суицида. По словам Мурсалиевой, с декабря прошлого года в России совершили самоубийство уже 130 подростков, они были подписаны на те самые группы смерти «Море китов», «Киты плывут вверх», «Тихий дом», «Разбуди меня в 4.20» и т.п. При этом автор полностью снимала ответственность с родителей и учителей за душевное состояние подростка и утверждала, что в такой ситуации «просто любить своего ребенка, как советуют психологи, не поможет».

Мир, из которого хочется уйти

«Можно ли вашего ребенка свести с ума вконтактиком?» – этим вопросом задается психолог Адриана Имж. – Да. Если он одинок, с ним никто не разговаривает без манипуляции, если он боится рассказывать вам о том, что с ним происходит, если в семье застарелый скандал и отчуждение, если он в сильном стыде или тревоге за экзамены, если его одноклассники или учителя на него давят, если ваши родители или партнер его прессуют или оскорбляют, если соседский ребенок вымогает деньги или угрожает изнасилованием, если он пережил сексуальные домогательства или инцест, если ваш ребенок употребляет наркотики или сделал еще что-то, чего стыдится. Также его в этом состоянии могут заставить убить себя песни Егора Летова или Наутилуса, книги Достоевского, история семьи Романовых и мультик Губка Боб».

«В свое время я вела группу очень, очень приятных подростков из благополучных семей, – пишет Имж. – Невзирая на то, что их мамы и папы были любящими и заботливыми, этим детям месяцами не с кем было поговорить – нет культуры диалога родителя с подростком. Родители и учителя, тренеры и репетиторы разговаривают О ДЕЛЕ. Поэтому даже самые благополучные дети из самых благополучных семей чувствуют себя уставшими и одинокими.

Так что – имхо – даже если есть тайная ужасно законспирированная сатанинская организация – проблема суицидов не в ней. Или не только в ней, хотя профилактику интернет-зависимости никто не отменял».

«Когда я была подростком, я резала себе руки» – психолог Вероника Хлебова делится на фейсбуке историей своей клиентки, которая под впечатлением от материала в «Новой» вспомнила свой подростковый возраст.

От чего берется душевная боль? От того, что все взрослые от тебя чего-то хотят, особенно хотят, чтобы подросток соответствовал их требованиям.

«Если ребенку постоянно сообщают, что он неправильный, плохой, доставляет хлопоты, мешает; если его контролируют, не доверяя ему, загружая по уши делами, занятиями и учебой, если он не может увидеть довольных им взрослых и почувствовать, что он справился хоть с каким-то занятием, и если он не может почувствовать, что его можно любить за что-то еще, кроме хорошести (идеальности), ему может стать не интересной такая жизнь, – резюмирует Хлебова. – Критическое осмысление происходящей действительности включается, если есть опыт опоры на свои чувства. На свое мнение. Свое мнение, которое для самого подростка могло бы стать значимым и авторитетным. Но не стало. Потому что он не пережил и не присвоил уважение ни к своему мнению, ни к своим чувствам, ни к личности в целом».

«Давайте прекратим сублимировать родительский долг и любовь через истерику на тему самоубийств, на тему устройства современного мира, – пишет детский психолог Дима Зицер на «Снобе». – Всегда были и будут самоубийства, но тот разрыв, внутри которого вынуждены жить сегодня дети, действительно страшен и для многих из них просто невыносим. Эту легкость, с которой дети идут на заклание, создали мы с вами. Мир, из которого хочется уйти. И даже не хлопать дверью... Это мы создали мир, в котором жизнь ничтожна, это оборотная сторона песни «раньше думай о Родине, а потом – о себе».

Интернет для подростков – закрывать или нет?

«Ежегодно в дорожных авариях гибнет множество людей. Всех их можно спасти, запретив автомобили и дорожное движение. Стоят ли какие-то автомобили слезинки ребенка? И все же мы понимаем, что это невозможно: ущерб был бы слишком велик. Приходится довольствоваться мерами снижения вреда: устанавливать правила, светофоры и пешеходные переходы. Сторонники интернет-цензуры не понимают, что малограмотные предложения вроде «повесить ответственность за паблики на руководство социальной сети» гораздо ближе к «запретить дорожное движение», чем к «поставить светофоры», – пишет Михаил Пожарский на reed.media. «Если мы согласимся, что ключевую роль в решении о самоубийстве играет ощущение одиночества и отчуждения, то интернет – спасение. Именно социальные сети представляют собой место, где всякий может найти компанию, независимо от того, на каком краю света он находится».

О том же пишет и Адриана Имж: «На самом деле интернет в свое время был для меня чуть ли не единственным местом, где было само собой разумеющимся, что нормальные люди вообще людей не едят (цитата). То есть во всех остальных местах ты приходишь к каким-то людям, собранным по случайному принципу, и они могут быть очень специфические – рабочие коллективы, вуз, класс – с кем-то из этих людей удалось познакомиться по-настоящему тоже только в интернете, потому что на работе – мы работали, а в вузе парами не совпадали. А тут сразу понятно, что человека интересует, какие книги он читает и интересно ли с ним общаться. И твоя френдлента тоже может состоять – в основном – из приятных людей. И я уверена, что без интернета все бы мои книги, радости и поездки были бы совсем другими».

А Михаил Пожарский, оценивая совет «Новой газеты» отнимать у детей компьютеры и читать их личную переписку, говорит, что в мире есть одно место, где именно так и поступают – это тюрьма. «И там часто вскрывают вены. А когда тюремщиками становятся собственные родители – это ли не лучший способ довести человека до самоубийства?»

«Представляю, какому количеству детей эта статья в «Новой» изгадила жизнь,– учитель одной из израильских школ Ольга Крылова реагирует на «Группы смерти» практически немедленно. – Разрешили вынести из лички, но без имен. Девочка. 13 лет. Спокойная, тихая, даже слишком. В стране три месяца. Очень тяжело переживает переезд. Тут друзей пока еще нет. Общается и много со старыми «ВКонтакте» и в Скайпе. Вчера родители вскрыли ее почту и все аккаунты, все прочитали, никаких китов с бабочками (прости Господи) не нашли, но все заблокировали и компьютер буду выдавать на час в день делать уроки под контролем мамы. Гении. Все гении. Дальше нецензурно».

Формула «просто люби своего ребенка» работает

На «Снобе» по следам все той же статьи в «Новой газете» психолог Анна Зарембо сделала републикацию своей статьи «На лезвии бритвы. Информация к размышлению». В ней автор говорит, что довольно часто у родителей мало информации о том, что делать, если увидел у своего ребенка на теле ожоги или порезы, сделанные явно самостоятельно. (В статье Мурсалиевой порезы на руках – обязательная часть квеста, в который якобы играют подростки в социальных сетях.)

Зарембо развенчивает мифы, связанные с самоповреждениями, – нет, дети, наносящие себе самоповреждения, не психи и они не опасны, они не пытаются привлечь к себе внимание (хотя бы потому, что эти повреждения ими тщательно скрываются), это не попытка самоубийства, но маркер сильнейшей душевной боли. Что делать? Не стыдить, не ругать, не ставить ультиматумов. Прежде всего взять себя в руки, совладать со своими чувствами, а потом аккуратно попытаться выяснить, что же происходит. Следует быть готовым, что подросток не захочет говорить об этом сразу.

«При разговоре сосредоточьтесь на чувствах, которые заставляют человека наносить себе порезы, а не на самих действиях. Подумайте вместе, чем можно помочь. Будет ли ему легче, если он просто выговорится, или ему нужен конкретный совет? Нередко самоповреждение свойственно подросткам и молодым людям, которым в принципе трудно общаться и тем более говорить о таких интимных вещах. Возможно, будет проще написать. Выяснение причины – первый шаг к освобождению, поскольку, зная, в чем дело, можно попробовать различные техники, которые способны облегчить ситуацию и удержать от самоповреждения».

Совет, что делать, дает и Адриана Имж: «Просто дурачьтесь и разговаривайте о ерунде с ребенком почаще, сами придумывайте конспирологические игры, попроще относитесь к его оценкам и с уважением к его влюбленностям (а, и да – если ему больше десяти – скорее всего, он влюблен, скорее всего – неудачно, поэтому не хочет об этом говорить) и другим переживаниям. И это уже хорошая профилактика».