Ежедневный подвиг и недомогание
Позавчера был мой творческий вечер, и я читал стихи. Второй раз в жизни и снова в конце весны (первое выступление было 31 мая 2014 года). И опять тот же сценарий: примерно сорок зрителей, очень теплый прием публики и постконцертное состояние, как в тумане – после последнего прочитанного стиха, когда уже ничего толком не понимаешь, а ощущения такие, словно ты спал по четыре часа несколько дней подряд, а все остальное время мотался по городу. Такие вечера лучше помогают осознать, какой нелегкий хлеб у артистов.
Взять, например, волгоградского певца Александра Паршикова, более известного по сценическому псевдониму Бранимир. Последние песни на концерте он всегда играет из последних сил – сравнивать могу, не раз был и видел своими глазами. Во время последнего его приезда вообще произошел казус. Мои знакомые попросили сфотографировать их с Бранимиром, и я пошел к нему в гримерку узнать, готов ли он. Захожу и первый же делом слышу его раздраженное: «Ну я же просил дать мне отдохнуть». Я стушевался и попытался выйти, но тут меня... стал останавливать один молодой человек, с которым был немного знаком. Он, будучи уже немного подшофе, пытался уговорить Александра ехать на концерт Александра Ф. Скляра, который в тот же вечер пел в Саратове. Короче, затусить. Понятно, что подбивать уставшего, да еще и непьющего артиста на такое – занятие рискованное. Но смотреть на уговоры моего знакомого мне совсем не хотелось, и я все-таки вышел. А потом задним числом понял, что и инициатора надо было вывести. К счастью, никто в итоге не пострадал. Александр вышел, сфотографировался с несколькими зрителями, которые на нем буквально готовы были повиснуть, и... уехал к Скляру.
А есть у меня и другой знакомый – Андрей Орловский – писатель из Одессы, активно гастролирующий, мой ровесник. За несколько дней до своего выступления в Саратове Андрей попросил меня забрать его книжки – сам он с ними не ехал, но ему должны были передать их в Саратове. А везли вообще из Москвы. Да еще и водитель прибывал в наш город за несколько часов до приезда самого Андрея и сразу после передачи книг на руки должен был ехать дальше на юг. В общем, такая запутанная схема. И для того, чтобы все получилось, нужен был местный знакомый, который часа в 3-4 ночи забрал бы книжки. Накануне вечером мне позвонил наш общий знакомый и сказал, что забирать надо будет в Елшанке, поскольку водитель сразу после этого едет дальше. Я поначалу не поверил (стоял в огромной очереди на концерт, разумеется, было очень шумно) и даже перезвонил, чтобы уточнить. Но мне подтвердили: да, Елшанка. А я, мягко говоря, живу ну совсем не в том районе, и перспектива посреди ночи ехать туда не особо радовала. С другой стороны, причин отказывать Андрею, которого я пускай и видел на тот момент всего раз в жизни, не было. Да и не подвиг это, в конце-то концов.
На следующий вечер я слушал Орловского. Он, как обычно, читал на разрыв аорты, читал о собственной жизни. Андрей был невыспавшимся, простуженным, у него явно была температура, и ежедневный гастрольный график, в котором числилось сорок городов, добил его. После концерта он рассказывал, что для кого как, а для него Одесса – не мама, а бабушка, которая всегда накормит и отходит своего внука. И он сейчас ждет момента, когда тур закончится, и он сможет, наконец, поехать в Одессу отдыхать. В самом прямом смысле. Ведь он действительно знает, что это такое.
