«Не зяблик. Рассказ о себе в заметках и дополнениях»
В московском издательстве CORPUS увидела свет книга Анны Наринской «Не зяблик. Рассказ о себе в заметках и дополнениях». Наринская – известный столичный критик, пишущий о литературе, кино, театре и ТВ; кроме того, она еще публицист, обозреватель газеты «Коммерсант», выставочный куратор и многократный участник жюри литературных премий. Как говорится в аннотации, книга – это «не только сборник ее лучших заметок о главных культурных событиях десятилетия. «Не зяблик» – своего рода критический дневник, в котором автор размышляет о времени и о себе, о том, может ли искусство что-то изменить в жизни общества, и задается вопросом, когда и почему это общество утратило способность к диалогу».
Жанры и темы, критика и публицистика, фельетоны и эссе – всё это прихотливо чередуется. Книга открывается письмом Надежды Толоконниковой из исправительной колонии № 14, далее следует рецензия на экранизацию «Джейн Эйр» с Мией Васиковской и Майклом Фассбендером, рассказ о «Благоволительнице» Джонатана Литтелла, разгромный отзыв на биографию Андрея Вознесенского в серии «ЖЗЛ» и не менее сердитая рецензия на биографию Иосифа Бродского, написанную Владимиром Бондаренко для той же «ЖЗЛ». Сфера интересов автора очень широка, почти безгранична. То Наринская отмечает двухсотлетие со дня рождения Диккенса, то вспоминает о кончине Фредди Меркьюри, то анализирует феномен соцсети «ВКонтакте». Только что она представила сборник писем Андрея Платонова – и вот уже ведет читателя на выставку «Иконы 90-х». В книге можно встретить имена Алексея Крученых и Джорджа Оруэлла, Виктора Пелевина и Питера Богдановича, Шарля Бодлера и Джона Кутзее...
Представляя свою книгу в эфире радиостанции «Вести-ФМ», Анна Наринская объяснила свою «всеядность», а заодно и некоторые противоречия автора самой себе и смысл названия книги. Когда, мол, Максим Горький и Лев Толстой «прогуливались в Ясной Поляне, и Толстой начинал как-то что-то очень уверенно и так с нажимом говорить, и Горький, при том, как он относился к нему совершенно молитвенно, говорил: «Ну, Лев Николаевич, вы же вчера утверждали совершенно обратное». На что, как пишет Горький, Толстой распускал сияние по всей своей бороде и говорил: «А я не зяблик». В том смысле, что он не зяблик, чтобы каждый день петь одну и ту же песню». По мнению Наринской, человек «имеет право передумать». То есть когда «передумывание дается тебе какими-то душевными и интеллектуальными силами, когда себе самому как-то важно это твое передумывание, я считаю, что это именно то, на что ты имеешь более чем право». С такой позицией можно спорить, но она как минимум заслуживает внимания. Быть может, ради нее книга «Не зяблик» и была издана.