Три причины не выходить на улицу

Традиция у нас сложилась: раз примерно в две недели ездим с внуком в город – то в кафе посидеть, то в кино он меня водил. И я с нетерпением ждал его звонка, но когда внучок развязным своим тоном предложил «прошвырнуться», то сурово отказал. Он удивился, мол, чего так. Но я еще суровее ответил, что не могу раскрыть причины моего нежелания, тем более по телефону. «Приходи лучше ко мне, чайку попьем. Потолкуем, может, я и расскажу тебе, в чем причины». Заинтригованный внук быстро согласился, я только успел предупредить его, чтобы сапоги резиновые повыше надел. И стал ждать.

Приехал внучок быстро – видно, опять на такси, любит молодежь деньгами швыряться. Разулся – от сапог стали отваливаться комья грязи, он небрежно отшвырнул их в угол.

– Скоро ваши выселки совсем в грязи утонут, – пробурчал.

– Зато безопасно. Никакой враг не прорвется.

– Погоди-погоди, – тут же встрепенулся он, – какие враги? Внешние или внутренние?

Но, не дожидаясь моего ответа, тут же задал новый вопрос:

– А это что такое?

Библиофилия

На самом почетном месте – возле телевизора – лежала большая белая книга, название золотыми буквами: «1001 причина жить в Саратовской области».

– Откуда такая красота? – спросил внук, схватив книгу немытыми руками.

– На встрече с патриотами давали, вместе с суповыми наборами. Так и сказали: не возьмешь книгу – набор суповой не дадим. А книгу положь на место. Руки сначала помой.

– Ты же книги не читаешь, – тут же начал спорить внук. – Подари, дед, зачем она тебе? А чего вас собирали-то?

– К выборам готовили – ну когда среди партейных лучших выбирать.

– А-а-а, праймериз. Сказали, за кого голосовать надо?

– Самым непременным образом. Указали наиболее проверенного товарища. Тебе не скажу, молод еще знать.

– Это хорошо, это правильно, внутрипартийная демократия должна быть управляемой. А кого там назначили победителем, мне и не интересно совсем. Да и никому не интересно.

– Это почему? – строго спросил я. – Чураешься политической жизни? Хочешь, я тебя с собой возьму, нам так сказали: каждый верный сторонник должен привести пятерых неверных.

Но он не ответил, а сам в свою очередь задал вопрос:

– Ты видел, кто книгу написал?

– Видел. (Это было единственное, что я успел прочитать за три дня.) Шинчук Борис Леонидович, начальник над дружбой народов.

Тут надо бы сделать одно отступление. Я, когда слышу фамилию Шинчук или вижу его румяное лицо в телевизоре, начинаю вспоминать, где я прежде его видел. Не оставляет меня чувство, что пересекались мы с ним по жизни, то ли в переулке вместе в битка играли, то ли на малолетке вместе срока тянули. (Есть у нашего внештатного автора идефикс, что в своем хулиганском отрочестве он корешился с Б. Л. Шинчуком. Ответственно заявляем, что Евдокима подводит память: Боря Шинчук вырос в приличной семье и ни в чем противозаконном в детстве замечен не был. – Редакция.)

– Слушай, – осторожно спросил я внука, – ты ведь в своем планшете всё можешь найти? Погляди про Шинчука – не сидел ли он на малолетке или на второй зоне? (Опять!? Вот неугомонный старик! – Редакция.)

– Это мы мигом, – внук уставился в планшет. – Всё хорошо у него. Как родился, так почти сразу и работает министром по всем направлениям. Наград много – две почетных грамоты губернатора, почетная грамота общественной палаты, три благодарности губернатора...

– Великий человек! – воскликнул я, и краска раскаяния покрыла лицо, капельки пота выступили на лбу – тоже, наверное, от стыда. «Как я мог подумать о нем такое». И все-таки в глубине подсознания крутилась подлая мысль «Ну видел же я его, видел! То ли в переулках наших, то ли...»

Внук – молодежь вообще бесчувственна – на мои страдания внимания никакого не обращал. Он листал книгу Бориса Леонидовича и непочтительно хмыкал.

– Интересно? – спросил я, справившись с душевными переживаниями своими.

– Нет, скучно, обычным канцелярским языком написано, суконным. В общем, не Шахерезада.

– В моем доме попрошу не выражаться!

– Что я сказал такого? – вскинулся внук. – Шахерезада – это такая девица, она тоже 1001 сказку рассказала своему папику.

– Не надо никаких девиц придумывать, что я не слышу, что ли, слов этих поганых? – я произнес по слогам: – Ша-хер-и-зад. И это о самом Борисе Леонидовиче!

– А я что, я ничего, – тут же начал оправдываться этот оппортунист, – просто хочу сказать, что говорит он лучше, чем пишет. Прямо птица Говорун, которая, как известно, отличается умом и сообразительностью. Только мне кажется, что лучше написать книгу «Тысяча и одна причина, чтобы уехать из Саратова», она популярнее будет. И твоего Шинчука тоже можно назвать причиной, чтобы валить отсюда.

Я не смог возразить, потому как задохнулся от возмущения.

Решеткой по голове

– Ладно, дед, не кипятись. Не буду я обижать твоего Шинчука. Кто Шинчука обидит – тому глаз вон.

– А кто Ландо – тому оба, – в тон ему ответил я, видя, что внук идет на мировую. И подлил ему чая.

– Чай – это хорошо, – ответил внук. – Вот теперь, когда мы тет-а-тет, вдвоем то есть, расскажи мне причины, по которым ты дома сидишь и мне не советуешь на улицу выходить.

– Слушай, раз спросил, – ответил я и огляделся, не подслушивает ли кто. – Тут такое дело открылось. Я сообщение переписал, конечно, в тетрадку, но попробую своими словами. Знаешь, есть такие решетки, которыми люки закрывают?

– Знаю. Ливневка, а по-научному ливневая канализация. Она у нас в городе вечно забита всяким мусором. Так опасность в чем – наводнение может начаться?

– Вовсе нет, городские власти предупредили, что торговцы на проспекте...

– Так их почти всех разогнали.

– Не перебивай! Торговцы на проспекте привязывают решетки к своим палаткам, чтобы палатки эти ветром не унесло...

– Там и палаток нет.

– Ты дашь мне слово сказать или нет!

– Молчу, молчу, – внук поднял руки, будто сдается, – продолжай, моя Шахерезада.

Обидное слово я предпочел не заметить и продолжил рассказ:

– И вот теперь городская власть предупреждает, что подходить к этим палаткам опасно.

– Почему? – спросил внук. – Совершенно не понимаю.

– Эх ты, а еще в институте учился, – не удержался я. – Поднимется ветер, палатки полетят вверх, а потом решетки отвяжутся и упадут на головы.

– На головы наивных парижан, – пропел внук.

– Какие парижане? – опешил я. – Нам на головы эти решетки упадут.

– Надо будет в каске ходить, – помолчав, ответил внук, и я не понял, серьезно он говорит или, как обычно, шутит.

– Каска не помешает, – на всякий случай подтвердил я. – Еще и по другой причине.

Последний бой у поселка Будёновец

– Что еще у вас случилось? – проворчал внук. – Ждете нашествия инопланетян?

– Ты почти угадал. Наверное, знаешь что-то и это подозрительно. Скажи мне как родному человеку, ты в курсе коварных планов империализма?

– Дед, с тобой всё в порядке, какие еще планы империализма, ты что, на ночь телевизора насмотрелся? Я же предупреждал, только прогноз погоды смотри, больше ничего.

На критику нашего родного телевидения я отвечать не стал. Знаю, что не переубедишь таких, как мой внучок. Не могут они понять, что телевидение – это наше всё. Когда-то нашим всем был малоизвестный мне поэт Пушкин, теперь – товарищи Киселев Дмитрий, Соловьев Владимир и Толстой, но не Лев, к счастью, а, кажется, Петр. Придешь из магазина, где цены наповал бьют, перейдешь вброд пятый Поперечный тупик по колено в воде, а дома включишь телевизор – благодать, отдых сердцу и душе, именины разуму. Европка похлеще нас гниет. Кругом арабы с ножами, над белыми женщинами уже над всеми надругались, голод там и холод. Украина бьется под фашистской пятой и сама в том виновата. А у нас – Крым цветет, министр Ткачев Александр Николаевич и депутат Панков Николай Васильевич рассказывают, как скоро у нас будет всё и дешево. Если что где и упало, сгорело или развалилось – виноваты наймиты Госдепа. Вот о них-то я хотел сказать свои слова, просветить внука моего непутевого.

Начал я издалека:

– Знаешь, бывает так, что начальник невелик по рангу, а человек большого ума.

– Знаю, – моментально откликнулся внук, – тем более что чаще бывает наоборот.

– Ты на кого намекаешь? – вскинулся я. – Ты знаешь, что закон скоро будет, что за критику начальства – на нары?

– Слышал ерунду какую-то по этой теме. Но ведь ты о другом хотел сказать, продолжай, я разрешаю.

– Ишь ты, разрешает он. Мал еще, – я всерьез разозлился, но понимал, что надо удержаться. Ведь главное – донести до недоросля этого важные сведения. Немного успокоился и продолжил, заглядывая в тетрадь свою: – Глава Дмитровского района Московской области, выступая на форуме ЖКХ...

– Перед сторожами и дворниками?

– Цыть! Товарищ Гаврилов Валерий Васильевич, обрати внимание – он тезка нашего народного губернатора, и это свидетельство его большого ума, сказал на форуме-семинаре ЖКХ: «Сегодня более десятка тысяч человек заброшены из Соединенных Штатов Америки для того, чтобы расшатать нашу страну в канун главных политических выборов. Будьте внимательны, особенно по деревням, разговаривайте с людьми, кто пришел, другой человек, соответственно, запишите номер машины». Понял?

– Всё понял, дед, спасибо, что разъяснил. Кстати, там у магазина «мерс» чей-то стоит. Может, сбегать? Переписать номера – мало ли что.

– Это Арам Ашотыча машина, к ней без нужды не подходи. И зубы мне не заговаривай. Смотри, если только в один район забросили десять тысяч парашютистов, то сколько их, скажем, забросят в наш город? Тысяч сто, не меньше. А еще пятая колонна подойдет, национал-предатели разные. Потому и надо дома сидеть. (От редакции: В. В. Гаврилов говорил о 10000 агентов США на всю страну.)

Внук сделал серьезное лицо, хотя мне казалось всё время, что в глазах его плясали смешинки:

– Что же делать, дед? Уйдем в партизаны? Я дам вам парабеллум.

– Это еще что за штука?

– Это? Это цитата, товарищ Бендер сказал, Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей.

– Турок?!

– Турецкоподданный.

– Час от часу не легче. Так что делать-то будем?

Внук секунду подумал и ответил:

– Вариантов несколько. Первый: лечить твоего Гаврилова в больнице Святой Софии. Вариант второй: не обращать внимания, сейчас весна – у многих обострение. Вариант третий: пойдем по заветам товарища Гаврилова по деревням, будем искать других людей. Займем оборону в поселке Будёновец, есть такой в Дмитровском районе, и будем биться до последнего вздоха. И назовут нас потомки самыми последними будёновцами.

За каждый баррель

Посидели в тишине, думая каждый о своем. Я представлял свою героическую смерть в борьбе с американскими оккупантами. Как бросаю последнюю гранату под ихний танк, и тут в спину мне стреляет очкастый национал-предатель, который отчего-то был похож на приятеля внука. На душе было печально, но печаль эта была легкая, светлая.

Внук первым нарушил молчание:

– А вот скажи, дед, вас же, патриотов, наверное, инструктируют, зачем американцам нужны наши бескрайние просторы, наши нивы и поля?

– Конечно, рассказывают. Они хотят захватить наши природные богатства, которые принадлежат каждому жителю нашей страны.

– Ах так, – внук как-то подобрался, видно, настроился поспорить со мной. Но я был готов ко всему.

– Отлично, вот скажи, старый, сколько лично тебе принадлежит баррелей?

– Сколько ни есть – все мои.

– Зачетный ответ. Принят. Тогда растолкуй, какие такие природные богатства есть на ваших выселках? Овраг, в который вы уже сто лет мусор выбрасываете?

Я отвернулся от дерзкого родственничка, всем видом показывая, что считаю его вопрос очередной провокацией. Но долго молчать не смог, потому как вспомнил одну важную тему. От досады на свою дырявую память я аж хлопнул себя по лбу.

– Слушай, я ведь еще забыл тебе рассказать: американцы – это не вся угроза. Еще и террористы подбираются, – я полистал свою тетрадь. – Ага, вот оно. Городской депутат Янклович Александр Юрьевич недавно пре­дупредил нас всех: «ИГИЛ, – ну знаешь, что организация в России запрещена, подчеркнул я, – объявила Россию целью за участие в военных действиях в Сирии. Мы находимся под очень серьезной угрозой. Нужно проводить профилактические мероприятия. Если нужна помощь администрации или депутатов, мы готовы ее оказать». А всё потому, что в городе «процветает незарегистрированный бизнес в виде сдачи квартир». Вот твой приятель квартиру снимает, а вдруг он террорист арабский?

– Дед, ты же его видел – самый настоящий русак, и фамилия его Иванов. Ты лучше объясни, как депутаты будут с террористами бороться? Как мы с тобой под Будёновцем – до последнего патрона?

Честно говоря, ответа я не знал, а Александр Юрьевич не уточнил, не разъяснил. Встал, подошел к окну. На улице темнело, фонари не горели, потому что разбили их еще года четыре назад. Всмотрелся в густеющие вечерние сумерки. И тут мне показалось, что из развалин недостроенного коттеджа вылез бородатый мужик в чалме. В руке его сверкнул нож, с ножа капала кровь. А в другом конце проулка показались несколько крепких молодцев в пятнистой форме, в касках и почему-то в черных очках. Двое явно были негры, один очень похож на Барака Обаму. Они огляделись, водя стволами автоматов вокруг, а потом стали привязывать палку с американским флагом прямо к покосившемуся забору моего соседа Петровича.