К. Федин и два «исполина»
Одновременно с назначением Валерия Сараева сити-менеджером вышла из летаргии городская общественная палата. Ее начальник Борис Кузнецов уже сделал несколько заявлений. Например, он начал ратовать за скорейшую установку памятника основателям Саратова Турову и Засекину: «Установить памятник вблизи смотровой площадки набережной. Его должно быть видно не только горожанам, но и с Волги... Это самое разумное место для памятника его основателям». Отметим, что на месте, предлагаемом Кузнецовым, уже есть памятник – писателю Константину Федину. К этому моменту вернемся чуть позже. Еще отметим, что, по данным историков, Саратов начинался на левом берегу – об этом писал Адам Олеарий. Надо также подчеркнуть, что ежели Турова-Засекина все-таки установят на месте, определенном Кузнецовым, то вряд ли отцы-основатели города будут видны с Волги. И не только по той причине, что пассажирское сообщение на реке почти прекратилось.
Борис Петрович Кузнецов – дока в точных науках, занимается метрологией, он должен прикинуть, что памятник в силу его незначительного размера и отсутствия пьедестала с Волги не будет видно. Да, агентство «Взгляд» уверенно называет статуи «бронзовыми исполинами», но, кажется, это сделано из чрезмерной любви к своему начальнику. Ибо называть «исполинами» бронзовые фигуры в два с половиной метра – это перебор. Вот Колосс Родосский – это исполин. Или изделия Зураба Церетели. Прикиньте, у главного редактора «Взгляда» Николая Лыкова рост под два метра, но никто же не назовет его исполином.
Впрочем, это детали. То же агентство уверенно сообщает, что «монумент основателям мог бы стать архитектурным украшением нашего города наряду с памятниками городовому, брандмейстеру, «Огней так много золотых...», «Саратовской гармошке». Отметим опять же чрезмерность определения «монумент», только дело в другом. Стал ли городовой украшением нашего города? Лично я в этом абсолютно не уверен.
Да, памятник может быть спорным, например, мало кто согласен с Петром Первым работы Михаила Шемякина в Петропавловской крепости, но несомненно, что это работа большого мастера. В нашем саратовском случае речь идет о другом. Как я понимаю, памятник – это не только точное соответствие изображения эпохе (хотя в случае с городовым и этого не было). Памятник – это еще и идея, экспрессия, творчество, одним словом. Но что мы видим на фото, предоставленных тем же «Взглядом»? По моему мнению, это обычная этнография. Так или примерно так одевались служивые люди конца XVI века: ферязь, епанча, охабень... Это им памятник? Не один я так думаю. Художник Алексей Трубецков написал в социальных сетях: «Это не образы, а какие-то портреты костюмов. Которые тоже сомнительны. Понятно, что никто не сможет сравнить схожесть с прототипами (как могли с Булгаковым, но не захотели). (...) при должной проверке можно поставить в краеведческом музее с подписью «Типичный русский костюм...» А зачем это превращать в памятник, я не понимаю».
О вкусах не спорят. Скульптурные изображения Турова и Засекина нравятся заказавшему их Сергею Курихину. Но почему город должен быть заложником вкусов одного человека? По-хорошему бы устроить общественные слушания, но как только дело касается интересов Курихина, городские власти проводят слушания исключительно с тем итогом, который устраивает застройщика. Стройка на Лермонтова – последний, еще один пример.
В редакционных обсуждениях этой темы коллеги предлагали считать, что это не памятник, а городская скульптура, к ней, мол, иные требования. Но все сторонники «монумента» говорят обратное: это мемориал основателям, историческая память, вековые традиции. Скрепы, в общем. Тогда давайте, хотя бы коня приспособим Григорию Засекину. Вот в Самаре – он на коне, сразу видно, что князь. А у нас как-то небогато выходит. И потом, как разглядеть, где Туров, где Засекин? По одежде их различать? Может, сделать как на памятнике Минину-Пожарскому, где старший по рангу Пожарский сидит, а Минин стоит с докладом?
Дискуссия вокруг нового памятника быстро вспыхнула и столь же быстро погасла. Почти все остались при своем мнении. Но был один интересный эпизод.
Ученый секретарь Саратовского государственного музея Федина Татьяна Сыромятникова со странной быстротой объяснила свои комментарии в соцсетях агентству «Взгляд», при этом извиняясь и оправдываясь: «Это мое частное мнение... Я обязательно удалю эту запись (в настоящий момент она уже удалена. – Прим. ред.). Я просто рядовой сотрудник музея. У меня есть мое личное, частное мнение по этому поводу. У меня есть такое ощущение, и я его высказала». И дальше (цитата опять по «Взгляду»): «Татьяна Сыромятникова признала, что выступала с частным «вкусовым» суждением о вещах, в которых «не очень компетентна». Очень похоже на протокол допроса с последующей явкой с повинной.
Понятно, что мнения людей могут со временем меняться. Упомянутый уже Николай Лыков когда-то был анархистом, а сейчас вполне себе государственник. Меня другое удивило, а именно слова Татьяны Сыромятниковой (цитата опять же по «Взгляду»): «Меня лично никто не прессует и никто не прессовал. И никто мне не угрожает». Прежде я не встречал в дискуссиях на темы культуры и архитектуры таких слов. Изменил человек свое мнение, так зачем утверждать, что его не «прессовали» (типичная лексика ученых секретарей, не так ли?), что ему не угрожали. Кто мог угрожать? Сторонники памятника? О чем вообще речь? Кажется, у кого-то из участников дискуссии как минимум странная репутация. Хорошо, что никто не говорил о нагретых паяльниках и горячих утюгах. Что-то эта история мне очень сильно напоминает «извинения» красноярского депутата Константина Сенченко.
Интересное у нас намечается противостояние – памятника Федину работы выдающегося скульптора Александра Кибальникова и двух «исполинов» за авторством неизвестной группы ремесленников. Представляется, что Туров и Засекин победят – за ними большие люди и малая общественная палата, а за Фединым – кто?
