Путем взаимных оскорблений

Январь этого года выдался весьма богатым на события. «Черный четверг» – 21 января, когда доллар пробовал себя на отметке 85 рублей за бакс. Решение Высокого Лондонского суда по убийству Александра Литвиненко. Неожиданный выпад Владимира Путина против основателя советского государства. И, наконец, одно из самых если не ярких, но шумных январских событий – «полемика» Рамзана Кадырова с либералами.

Дмитрий Козенко

Есть немало версий, отчего лидер Чечни вдруг стал так многоречив и эмоционален. Эксперты фонда Карнеги считают, что Кадыров просто опасается, что при острой нехватке средств в бюджете денег на содержание республики может просто не хватить, вот и напомнил о себе. Есть конспирологическая версия, дескать, сейчас, когда жить стало хуже и вера в гаранта стабильности может пошатнуться, обществу еще раз проиллюстрировали дилемму: «Если не Путин, то кто? Кадыров?». Есть и очень простая версия: наблюдатели отметили, что в разгар бурных речей Кадырова и соратников глава Следственного комитета Александр Бастрыкин заявил, что убийство Бориса Немцова раскрыто, следствие завершено, можно не волноваться.

Перепалку между Кадыровым и представителями несистемной оппозиции журналист Максим Шевченко назвал политической дискуссией, отметив, правда, что на его вкус эта полемика «жестковата». Шевченко, самый образованный, менее других склонный к вранью и, пожалуй, самый сдержанный среди защитников режима, но здесь он явно выполнял заказ, потому как назвать «полемикой» это никак невозможно. Оставим в стороне случай с красноярским депутатом Константином Сенченко и «визитом» к нему авторитетных чеченцев. Просто обратим внимание на лексическую сторону доводов и аргументов главы Чечни. «Враги народа», «предатели», «прихвостни североатлантических спецслужб», «информационные диверсанты», «шакалы», «кучка гнусных либералов». Это, скорее, выдержки их обвинительной речи авторства товарища Вышинского, даже намека на политическую дискуссию здесь нет.

Точности ради надо сказать, что отвечали Кадырову столь же резко. В основном в интернете и часто анонимно. Анонимность можно в данном случае извинить: за блогера же не придут заступаться лучшие представители чеченского народа. Что же до грубостей, то это родовая черта российского интернета. Любого несогласного с чьей-то точкой зрения могут легко послать в «пешее сексуальное путешествие», присовокупив при этом традиционное «это интернет, детка, здесь могут и послать». Тем не менее интернет остается единственной свободной площадкой для дискуссий, в том числе и политических – это же не российский парламент. Что касается сути дискуссий, то надо признать, что в большинстве своем они содержательны и аргументированны. Что думают, то и говорят, не выбирая особо выражений. Для многих оппозиционных политиков (Алексея Навального, например) интернет стал единственной возможностью высказывать свою точку зрения. Хорошая иллюстрация состояния свободы слова в России.

«Полемика» Кадырова стала для нас поводом написать о том, какова культура дискуссий у саратовских политиков, обладают ли они политическим красноречием и вообще умеют ли складно говорить. Готовы ли они к дебатам, которые, вероятно, станут обязательными на выборах. И в принципе возможны ли политические дискуссии в стране, в которой нет политики.

Одна на всех

История о том, как кандидаты дебатировали по заранее приготовленной кураторами бумажке

Подрабатывала я как-то приходящим фотографом на одной предвыборной кампании: моей задачей было присутствовать на различных мероприятиях кандидата и снимать его в окружении то различных детей, то однопартийцев. Однопартийцы были, конечно, из «Единой России». Так я и попала на эту странную процедуру внутрипартийных выборов, которые на американский манер зовутся у нас праймериз – среди шести кандидатов различного калибра выбирали двух, которые пойдут кандидатами от партии в областную думу.

Жанна Большова

Что предполагает процедура праймериз? Что в партии есть некие достойные люди, готовые составить реальную конкуренцию оппонентам из других партий. Кого сделать кандидатом от партии в предвыборной гонке, решают их товарищи по результатам многочисленных дебатов этих достойных между собой. Почти в любом американском околополитическом сериале вы этот этап можете наблюдать – он на самом деле очень важный. И дебаты там проводятся всерьез, к ним готовятся заранее, репетируют выступления с приглашенным помощником, цель которого – давить на кандидата даже больше, чем это будет делать реальный оппонент. Смотришь иной раз кино, и аж дух захватывает от переживаний. Даже если знаешь, что «наши» по сюжету победят.

Тут подготовка к дебатам на праймериз тоже началась заранее. За два-три дня штаб кандидата получил тезисы – темы, которых надо обязательно коснуться в своем выступлении. Тезисы можно было бы творчески переработать, но делать этого кураторы почему-то не велели. Кандидату в кандидаты распечатали то, что было, и отправили дебатировать.

Тут надо понимать, что наш герой (давайте в этой забавной истории обойдемся без имен) – это человек дела. То есть совсем не слова. То есть говорит он из рук вон плохо, а в острых социальных вопросах разбирается слабо. Выйди он на реальные дебаты, где надо отстаивать свою точку зрения, а для этого было бы неплохо в принципе ее иметь, он бы проиграл на этапе приветствия.

Итак, настал тот самый день. В тесном актовом зале какого-то официального помещения собралась достаточно большая толпа народу. Выборщики регистрировались, занимали свои места, прибыли и кандидаты в кандидаты. Их было человек шесть: двое, которые должны были путем праймериз отобраться в предвыборную гонку, и их якобы оппоненты. Нет смысла объяснять, почему оппоненты были именно «якобы», просто потому, что у нас в любых выборах результат известен заранее. Но чтобы вот так!

Час пробил, дебаты начались. Первым выступал человек, для компании которого я иногда снимала. Он вышел к трибуне, достал распечатанные «тезисы» и бодренько их прочитал, почти нигде не запнувшись. Вопросов от выборщиков не последовало. Он сел на место, следом вышел его первый оппонент. Он открыл папку со своей программой и тоже стал читать оттуда вслух. Слово в слово повторяя всё ту же речь, что звучала с трибуны чуть ранее. Кто-то задал вопрос. Но вопрос был совсем не о том. Кандидата не спросили, почему вы нам читаете одинаковую речь, а задали какой-то вполне удобный вопрос. Потом встал следующий оппонент. Вышел к трибуне с листочками и тоже начал читать – та-дам! – всё те же «тезисы». И так повторилось пять раз. Пять кандидатов из шести читали по бумажке заготовленную кураторами речь, одинаковую для всех.

Сначала я покрылась потом, представив, что ждет «штабных» за то, что не предусмотрели такую ситуацию, потом просто еле сдерживала хохот. Но что самое смешное (хотя оно на самом деле самое страшное), никого из присутствующих в зале это не смутило. Никого!

Шестым шел второй настоящий кандидат, которому должны были доверить место в облдуме по партийным спискам. Он задумчиво почесал переносицу, сложил имеющиеся у него «тезисы» вчетверо, засунул их в карман и стал рассуждать о каких-то совершенно других вещах, никак не упомянутых в заготовке, но имеющих высокую значимость для публики.

Кстати, выборщики, прослушавшие пять одинаковых речей, проголосовали за нужных партии власти кандидатов. Несмотря, как говорится, ни на что.

Походить в чужой шкуре

Политическая дискуссия в России – жанр маргинальный

Как-то в одной из социальных сетей я нашла интересные рассуждения на тему ведения дискуссий. Рассуждал человек, выросший и выучившийся на Западе, но приехавший продолжить ­обучение в Санкт-Петербург. Сравнивая два подхода, он вдруг увидел главную проблему общения в России – невозможность принять точку зрения собеседника как имеющую право быть.

Анна Мухина

Что интересно, научить дипломатическому общению можно, и первое, чему учат ребенка в западной культуре, – это сомнению в своей правоте. Там даже фраза в дискуссии строится по-другому: не «я утверждаю, что», а «я допускаю, что ошибаюсь, но».

Политики это, конечно, не касается: избиратели, скорее, проголосуют за того, кто все-таки уверен в своей правоте и делает то, что считает правильным. Но к тому моменту как человек приходит в политику, он уже научился искусству ведения дискуссии, и он не станет без необходимости переходить на личности, перебивать собеседника и перебирать хронометраж. А без умения вести дебаты мы, как правило, получаем разговор на уровне «ты, шайтан!», а также плескание соком в лицо и драки в парламенте.

Девяностые годы прошлого века в этом смысле стали прекрасной площадкой, на которой можно было отрабатывать, как надо и как не надо вести дискуссию, которая по определению является аргументированным спором. С одной стороны, была масса телевизионных программ, где политики (и не только) могли дебатировать на любую тему. Например, «Глас народа» Евгения Киселева. С другой стороны, был Владимир Жириновский, который плескал соком в лицо Борису Немцову, швырялся в него разными предметами – в эфире программы Александра Любимова «Один на один». А еще были публичные драки в Государственной думе и таскание за волосы депутатов-женщин.

Когда пересматриваешь кадры забытых теперь уже телевизионных передач (тот же предвыборный, от декабря 1999 года, «Глас народа» с Немцовым и Жириновским), получаешь колоссальное наслаждение от самого процесса дискуссии. Убитый год назад Борис Немцов обладал настоящим ораторским талантом, умел кратко и четко изложить свою позицию, не перебивал собеседника, не унижал его, говорил только по существу. Дискуссионные же таланты его собеседника – бессменного главы ЛДПР – сводятся к обесцениванию собеседника, выкрикам во время выступления оппонента и переходу на личности. Увы, почему-то этот стиль избирателям был намного ближе, поэтому сегодня мы имеем в стране политическую дискуссию уровня Рамзана Кадырова.

Впрочем, интерес к публичным дискуссиям у крупных политиков стал пропадать еще в середине девяностых. Первым, кто отказался от дебатов во время президентских выборов, стал Борис Ельцин (1996 год). По тому же пути пошли Владимир Путин и Дмитрий Медведев. А Государственная дума РФ в конце концов переквалифицировалась в бешеный принтер, работающий по прихоти исполнительной власти. Фраза тогдашнего думского спикера Бориса Грызлова, произнесённая им в 2007-м году («Я еще раз говорю: парламент – не место для дискуссий, а улица – не место для протеста, а лишь пространство для праздников!») во многом предопределила эту метаморфозу.

Попытки возродить жанр политдебатов периодически предпринимаются на разных уровнях разными людьми, но с переменным успехом. Лучше всего это пока получается у политика Алексея Навального, который никогда не отказывается участвовать в дискуссиях по самым разным вопросам. На данный момент его оппонентами уже выступили ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов и председатель правления ОАО «Роснано» Анатолий Чубайс.

В 2013 году во время выборов московского мэра, на пост которого Алексей Навальный баллотировался, он попытался вызвать на дебаты действующего градоначальника Сергея Собянина, но тот счёл обсуждение городских проблем с почти уголовником (Навального тогда чуть не посадили по выдуманному делу Кировлеса) ниже своего достоинства.

Впрочем, впечатление от дискуссий с участием Алексея Навального всегда двойственное. С одной стороны, человек отстаивает разумные вещи – право народа делать свой выбор, не врать, не воровать. Но делает это слишком по-жириновски. Передавливает голосом, не стесняется популистских высказываний, играет на публику ради игры, как Ди Каприо ради Оскара. Впрочем, на фоне тех, кто вообще отказывается разговаривать, он выглядит очень хорошо.

И все-таки жанр политических дебатов существует как бы вне официального политического поля. Поэтому все, кто принимают участие в подобных дебатах, выглядят немного маргиналами. А вот соратники главы Чеченской республики, готовые просто за критику власти найти и наказать по закону и не по закону, маргиналами отчего-то не выглядят.

Что касается жанра политической дискуссии на региональном уровне, то тут даже реанимировать нечего.

Вот где любят подискутировать, так это на форумах в интернете и в различных социальных сетях. На тему интернет-троллинга уже написана масса статей и проводятся десятки исследований. Это слишком объемная тема, которая не уместится в короткой газетной заметке. Если отбросить троллей, то оказывается, что культура дискуссий в Рунете все еще достаточно низкая. Обесценивание позиции собеседника, переход на личности, голословные обвинения в продажности – всего этого в избытке на интернет-форумах. И это происходит от неумения сомневаться в собственной правоте и признавать, что собеседник, возможно, прав. Всему этому можно и нужно учиться. Вопрос только в том, а надо ли оно политическим элитам?

Дабы дурь каждого была видна

Почему нужны обязательные предвыборные дебаты

Гульмира Амангалиева

Ольга Алимова, депутат Государственной думы VI созыва (КПРФ):

ПРЕДВЫБОРНЫЕ ДЕБАТЫ НА МЕСТАХ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ФАРС

Петр Первый давал указания своим боярам говорить без бумажки, «дабы дурь каждого была видна». Мы, конечно, всецело поддерживаем обязательный характер предвыборных дебатов, в том числе и перед выборами президента. Раз уж ты заявляешься на выборы любого уровня, ты должен показать себя избирателю с разных сторон. И открытые дебаты, желательно в прямом эфире, как раз способ сделать это и дать возможность избирателям сделать правильный выбор.

Однако мы прекрасно знаем, что на региональном и местном уровне искажают само понятие дебатов. Мне на память приходят теледебаты перед выборами в областную думу, кои вёл Роман Грибов (я уверена, ему найдут «достойную» замену). На дебаты отводилось всего 15 минут, из них 10 минут говорит он сам, по пути оскорбляя участников избирательного процесса, если они не связаны с «Единой Россией». Выбирает вопросы тоже он, а во время ответов перебивает неугодных оппонентов. У нас в Саратовской области уже были такие прецеденты, когда кандидат готовится обсуждать проблему ЖКХ, составляет список аргументаций, а ведущий говорит: «Сегодня будем говорить об образовании». Это были абсолютно ангажированные дебаты, без прямого эфира: если скажешь лишнее слово – тебя легко вырежут. Таким образом, предвыборные дебаты превращаются в фарс, заранее спланированное представление в интересах конкретных лиц и оскорбление, унижение оппонентов партии власти.

Поэтому, к великому сожалению, всё то, что прописано в законопроекте об обязательных дебатах, не будет исполняться должным образом на местах. Эти поправки вносятся не для того, чтобы улучшить избирательный процесс, а для того, чтобы дать возможность закончить всё то безобразие, беззаконие и фальсификации партии, которая стремительно теряет свой электорат.

Антон Ищенко, депутат Государственной думы VI созыва (ЛДПР):

Я ЛИЧНО ГОТОВ ВЫЗВАТЬ НА ДЕБАТЫ ВСЕХ ТЕХ, КТО КРИТИКОВАЛ ДЕЙСТВИЯ ЛДПР В БАЛАШОВСКОМ РАЙОНЕ

ЛДПР никогда не боялась дебатов. Нам нечего скрывать, мы готовы к дискуссии любого формата. Я лично готов вызвать на дебаты всех тех, кто пытался критиковать действия партии ЛДПР на территории Балашовского района в течение последнего месяца. Это депутат областной думы Суровов, депутат областной думы Гнусарев, глава района Щербакова, куратор Балашовского района вице-губернатор Фадеев, непонятные общественные деятели, лидеры молодежных организаций, которые пишут пасквили на ЛДПР в федеральные органы власти. Мы готовы прояснить для них деятельность ЛДПР на территории района и подключить их к решению вопросов, которые ставят перед властью жители Балашова. Мы вскрыли целый гнойник проблем. Это неработающие очистные сооружения. Это украденные из бюджетов различных уровней 500 миллионов рублей, которые пошли на строительство водозабора, до сих пор не работающего. Это вброс канализационных стоков на рельеф местности и в реку Хопер – а после этого жители Балашовского района пьют эту воду. Это находящееся в ужасном состоянии кладбище – останки воинов Великой Отечественной войны фактически разбросаны сейчас по оврагу. Это разруха в промышленности, грабительская работа управляющих компаний, это неработающая программа переселения из ветхого и аварийного жилья. И многое-многое другое.

Александр Ванцов, депутат Саратовской городской думы («Единая Россия»):

ДИСКУССИЯ НА МЕСТНОМ УРОВНЕ НЕ ЗАДАЛАСЬ

Я считаю, что в телевизионных программах дискуссии очень жаркие, откровенные. А вот на региональном, местном уровне я вынужден признать, что политическая дискуссия не задалась. А хотелось бы.

Быть может, это связано с ограниченностью площадок, на которых можно выступить. Могу отметить «Эхо Москвы в Саратове» – радиоведущая Ольга Радина периодически приглашает меня в студию, задает мне достаточно острые, прямолинейные вопросы, за что я ей благодарен. Ваша газета – единственная газета, которую я читаю (прямо буквально сейчас, когда вы мне звоните). На сайте Fn-volga.ru я вычитываю новости. Вот в этих СМИ ведутся настоящие политические дискуссии.

По поводу своего участия в предстоящих выборах в городскую думу: я этот вопрос задавал Олегу Васильевичу Грищенко еще полгода назад на заседании фракции. У меня нет достаточных личных сбережений для того, чтобы пойти по одномандатному округу. Касательно выдвижения по партийному списку: я ведь прекрасно понимаю, что если я кому-то неугоден и меня не рассматривают, то, как бы ярко я себя ни проявил, как бы ни дебатировал, а шансов будет мало. Но я надеюсь на то, что партия мне в очередной раз даст возможность принять участие в процедуре внутрипартийного голосования. Партия меня поддержит. Почему? Потому что я партию поддерживаю!

Виктор Марков, депутат Саратовской городской думы:

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О ВЫБОРНОМ ПРОЦЕССЕ СЛИШКОМ ЧАСТО МЕНЯЕТСЯ

Сложилась ли у нас в России культура политической дискуссии? У нас с выборами-то не всё сложилось. Мы в 90-е году учились, учились правильным выборным технологиям, а потом захромали. Законодательство о выборном процессе менялось постоянно, причем не в лучшую сторону.

Например, было предусмотрено право досрочного голосования. Его убрали – ввели открепительные удостоверения. Но если досрочные выборы можно было как-то контролировать, то по открепительным народ разъезжается кто куда, и очень тяжело контролировать прозрачность выборов.

Законодательство устроено сейчас так, что обычному человеку выдвинуться на выборы самостоятельно без какой-либо партии практически невозможно. Согласно последней реформе местного самоуправления меняется принцип формирования представительного органа в муниципалитетах, где избранные депутаты муниципальных образований будут формировать районные собрания. В Саратове существенных изменений не произойдет, за исключением изменения статуса председателя городской думы.

Григорий Вингурт, тележурналист ГТРК «Саратов»:

ЗАЧЕМ ТАК БЛИСТАТЬ?

Последний раз я проводил теледебаты, насколько помню, в 2012 году. Давать оценку выступлениям кандидатов мне трудно, потому что, наверное, уровень ведущего соответствует уровню участников. Но если человек знает дело и хорошо изъясняется, то всё получается.

Мне запомнились выступления кандидата в депутаты областной думы от ЛДПР Юлии Абрамовой, которая очень убедительно говорила про проблемы ЖКХ. Не зря она впоследствии возглавила Госжилинспекцию. Помню, дебаты выходили в 9 утра. Я в шутку сказал Юлии: «Зачем так блистать, ведь это никто не посмотрит, кроме пяти бабушек-пенсионерок?» На что она мне сказала, что если даже эти пять человек оценят ее компетенцию, то этого будет достаточно, а потом сработает принцип сарафанного радио. Приятно, что у нас есть политики такого уровня.

Были претензии от некоторых кандидатов, что на дебаты отводилось очень мало времени – около 10 минут. Это не зависело от нас, а зависело от избиркома. Вдобавок, насколько помню, дебаты делились на платные и бесплатные, вторые по понятным причинам ставились в менее удобное время в сетке вещания. Как будут организованы теледебаты в этом году – дождемся и посмотрим.