«Красный» губернатор
Действительный статский советник Егор Иванович Барановский возглавлял Саратовскую губернию чуть более года, но оставил о себе добрую память.
Свою службу он начал сразу по окончании в июне 1840 года Императорского училища правоведения в чине титулярного советника в штате Третьего департамента Сената. Затем занимал требующие юридических знаний должности в министерстве юстиции, министерстве государственных имуществ, в канцеляриях двух генерал-губернаторов. В июне 1853 года Барановский стал вице-губернатором Оренбургской губернии, а вскоре занял пост оренбургского гражданского губернатора. В июне 1861 года Барановский возглавил Саратовскую губернию. К этому времени он был кавалером орденов Анны, Владимира и Станислава, имел темнобронзовую медаль «В память войны 1853–1856 годов» и золотую медаль «За труды по освобождению крестьян».
Вступление Барановского на пост саратовского губернатора состоялось всего три месяца спустя после торжественного оглашения во всех церквях губернии манифеста об освобождении крестьян от крепостной зависимости. Проведение в жизнь положений манифеста протекало совсем не гладко. То в одном, то в другом селении вспыхивали возмущения крестьян. И Егору Ивановичу «не раз приходилось отправляться в имения крупных помещиков для увещевания крестьян, не желавших довольствоваться установленными правительством наделами земли и предъявлявших свои права на всю землю помещиков». Например, в Камышинском уезде Барановскому и другим должностным лицам «...пришлось на холоде в одних мундирах провести несколько часов в увещевании крестьян. Причём Барановский, самый либеральнейший губернатор, протестовавший всегда против розг, тщетно пытался лаской и добром уговорить их».
Приступив к исполнению обязанностей губернатора, Егор Иванович велел разобраться со всеми случаями «оставления без последствий» жалоб крестьян. И вскоре в канцелярию Барановского стали стекаться документы о вопиющих злоупотреблениях помещиков и управляющих имениями.
Среди злоупотреблений было использование крестьянских девушек для удовлетворения своей похоти. Такой склонностью отличался владелец села Бекетовка Царицынского уезда Николай Попов.
«На барском дворе и в девичьей комнате Попова часто менялись прачки, кухарки или горничные. <...> Размножения населения в доме, однако, не допускалось, и незаконнорожденные младенцы немедленно увозились дворецкими или приказчиками большей частью в соседние хутора Войска Донского. Случалось, что младенцы, возимые по волжским и донским степям, не находя скорого приюта, умирали на дороге». Весной 1852 года Попов велел служить прачкой в его доме семнадцатилетней Авдотье Нефедовой. Юная Авдотья «была лучшей невестой во всём селе, и многие женихи добивались руки её. <...> Переведённая уже на житье в барскую девичью и исполнявшая все возложенные на неё работы, оказала решительное сопротивление». Не помогали ни уговоры, ни «употребленные неоднократно для исправления Авдотьи розги».
Обозлённый Попов отдал девушку за золотые часы своему приятелю Николаю Данилову. Тот увёз её на свой хутор, «заставлял исполнять разные чёрные работы, а между тем обращался к ней со своими предложениями, а при отказах просто запирался с ней в своём кабинете и, конечно, успел, наконец, в своём намерении. Не переставая заставлять Авдотью нести тяжёлые чёрные работы, Данилов продолжал с ней связь против её воли, но в виду всех своих хуторян и соседей».
Вскоре Авдотья родила девочку, которую у неё барин забрал и отправил в соседний хутор к кормилице. Бедная Авдотья пыталась утопиться, но была спасена. Мать ее «прибегла к защите начальства подачею царицынскому земскому исправнику Корбутовскому форменной жалобы». Но жалоба «была оставлена без последствий». Помещик Попов отобрал дом и хозяйство у семьи Нефёдовых, а мать Авдотьи сослали в Сибирь на поселение. Авдотья же смогла бежать и, пешком дойдя до Петербурга, подала жалобу на имя царя. Жалоба возымела действие, Попова и Данилова арестовали. Но и Авдотья, не имевшая права перемещения по стране без разрешения помещика, попала в тюрьму.
Сведений аналогичного характера в канцелярии Барановского собралось немало. Началось новое разбирательство, и некоторые виновные лица получили наказание. Так, был арестован управляющий имением князя Кочубея в селе Широком Аткарского уезда Осип Витвицкий, растлевавший малолетних крестьянских девушек.
Министр внутренних дел П. А. Валуев пытался умерить пыл Егора Ивановича. Но Барановский ответил министру: «Мерами, принятыми в отношении Витвицкого, которые я дозволяю себе считать не лишенными и законных оснований, удовлетворены хотя несколько и правосудие и общественное мнение».
Зато глубокое уважение вызывал Барановский у саратовцев, сочувствовавших тяжёлой доле крепостных крестьян. Один из них вспоминал о Егоре Ивановиче: «Человек умный, но принадлежал к партии «красных», объезжая губернию, он никогда не заезжал к помещикам и мировым посредникам, собирал крестьян и расспрашивал их, не жестоко ли обращались с ними помещики, не теснят ли их и т. п., в то время эти расспросы были то же, что подливать масло в огонь».