Ряд вопросов к оппозиционеру

Надо признаться честно, встречи с внуком своим я всегда жду с нетерпением. И не только по той причине, что сильны во мне родственные чувства, а он, почитай, единственный родной мне человек. Отчасти дело в другом. Я где-то узнал, что был такой древний оратор, который ходил на берег моря во время шторма и пытался шум прибоя перекричать. Тренировался, так сказать. Но я далек о того, чтобы сравнивать реплики моего внука с шумом моря – больно много будет ему чести. Скорее, тут к месту еще один пример из практики этого античного товарища: он набирал в рот камешков и говорил. Понятно, камни мешали, но так он вырабатывал силу воли и дикцию одновременно. (Речь идет о Демосфене, откуда Евдоким о нем знает – нам не известно. – Прим. ред.) Вот и внук – он навроде такого камешка во рту – острый и мешает. Но закаляет мою практику общения с инакомыслящими людьми. Эта практика мне пригодится в дальнейшем, я ведь – открою секрет – не оставил своей мысли быть назначенным в Государственную думу. Недавно широко известный ученый Наумов Сергей Юрьевич говорил, что назначенным может быть любой добропорядочный гражданин. С разрешения партии, понятное дело. А что грамотешки мне не хватает, так ведь это обычное дело, вот великий человек Николай Васильевич тоже академиев не кончал.

Тут он, внук, и явился не запылился. Пошли на кухню, я чайник на газ поставил – так дешевле, чем электричество жечь. Долго ждать не стал. Сразу ознакомил его с текущими новостями нашей политики.

Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей Рогозин

– Слышал, как товарищ Рогозин Дмитрий Олегович ответил зарвавшимся прибалтам, когда те с нас денег запросили, дескать, за оккупацию мы им должны?

– Нет, не слышал пока, не до пустяков. А что им наш златоуст сказал?

– Очень смешно и остроумно пошутил товарищ Рогозин. Нате, говорит, от мертвого осла уши!

– Рукава от жилета и дырку от бублика не предлагал? Первоисточник не указывал?

– А что, не он эти слова придумал? – огорчился я.

– Нет, не он, это Остап Бендер говорил их своему компаньону Кисе Воробьянинову.

– Кто таков, фамилия странная, он не из этих?

(Устали мы говорить о фантастическом неведении Евдокима в области литературы, но который уже раз приходится. Чаще, наверное, только наши власти говорят о повышении уровня жизни.)

– Нет, не из этих, – сразу понял меня внук, – он турецкоподданый.

– Смотри-ка, – удивился я, – а по-русски чисто говорит.

Внук только махнул рукой. Но потом оживился:

– Знаешь, как закончил свои приключения Остап Бендер? Он переквалифицировался в управдомы.

– А что, хорошая работа, денежная.

– Денежная, конечно. Вот я и думаю, может, твоему Дмитрию Олеговичу тоже того – переквалифицироваться? В управдомы. Отличная будет картина: жильцы спрашивают, когда крышу починят, а он говорит: «Вот Луну освоим, займемся крышей». Жильцы опять пристают: «Будет во дворе детская площадка?» А управдом им: «От мертвого осла вам уши».

– Недолго такой управдом продержится, – сказал я, не совсем понимая ход мыслей внука.

– Вот и я говорю, – поддакнул внук, – а его в министрах держат.

Тут-то догадался, что он имеет в виду, и серьезно на него обиделся.

Интернет-розги

Тут, собственно, пришла пора мне задавать вопросы. Я же в политике и в текущем моменте, скромничать не буду, разбираюсь здорово. Но вот отдельные моменты, связанные с разными техническими новшествами и прочими инновациями, недопонимаю. Приходится у этого засранца, внука имею в виду, консультироваться.

Тем временем и чайник вскипел, разлил я кипяток по кружкам, бросил по пакетику чая. Чай, правда, был так себе, из дешевых, дорогой я себе позволить не мог, куда годится – сто рублей коробка, а в ней всего-то двадцать пять заварок. Достал заветную тетрадь и говорю:

– Сейчас буду тебе вопросы задавать, а ты мне отвечай, только без этих своих подколок.

– Всегда готов. Как пионер или как там, добродей, что ли, – он тут же не удержался от язвительности своей. Внук достал свой маленький компьютер и говорит уже серьезно так:

– Готов, слушаю вас.

Я зачитал из тетрадки.

– Вот слушай, тут Маргарита Розенштейн выступила от лица молодежи региона и призвала покорять новые вершины и достигать новых побед. Я, правда, отчества товарища Розенштейн не знаю, да и рано ей пока по малолетству.

– Как же, знаем мы Риту, – совершенно непочтительно перебил меня внук. – Помнится, она еще говорила... – тут он застучал пальцами по клавиатуре своего маленького компьютера.

– Ага, вот, нашел. Её спросили, отчего люди отсюда уезжают, а она сказала, что отремонтировано много дорог. И еще уровень заработной платы постоянно растет.

– Да ладно, – изумился я, – о пенсиях она ничего такого не знает?

– Не знает она ничего о пенсиях. Я боюсь, она мало чего знает, кроме того, что ей в бумажке написали. Ну так в чем твой вопрос?

– Вопрос мой вот в чем. Товарищ Розенштейн Маргарита призвала бороться с интернет-комментаторами. Я тоже хочу принять участие, но не знаю, как. Может, подскажешь?

– Что-то они в своей палатке на троллей ополчились. Бороться с комментаторами можно по-разному. Самые умные не обращают внимания. Можно отвечать. Он тебе слово, ты ему десять. Называется «интернет-срач».

– Что, и у вас в интернете ругаются? Срам-то какой!

– Слушай дальше. Меня ругаешь, а сам перебиваешь постоянно. Перво-наперво надо освоить интернет, зарегистрироваться в соцсетях.

– Иначе нельзя? – не удержался я. – Как-нибудь попроще? Высечь негодника или палкой его? Ну а если нельзя, то тогда надо ваш интернет выключать. И точка.

– Не ты один такой умный. Начальник над всеми судебными приставами Парфенчиков тоже предлагает отключать интернет должникам.

– И правильно, – поддержал я инициативу товарища Парфенчикова Артура Олеговича.

– Может, лучше за долги телевизоры отключать? – тут же не согласился внук.

– Телевизоры никак нельзя, – горячо возразил я ему. – Как мы без телевизора узнаем о новых вершинах, как узнаем, что жизнь наша прекрасна?

РосНадВсемНадзор

Я так и не разобрался в вопросах войны в интернете, но начинание товарища Маргариты поддерживаю всецело. Потому решил перейти к следующему вопросу, хотя задавать его приходится проклятому оппозиционеру и шутнику.

– Слушай, внук дорогой, я вот пишу письмо товарищу Медведеву Дмитрию Анатольевичу...

– О любви и преданности? Так ведь не прочитает, таких у нас много писателей, особенно осенью.

– При чем здесь осень? – в который уже раз не понял я его шуточек, хотя подозреваю, что и здесь таилась какая-то издевка. – Он сам попросил.

– Да ладно, так уж и попросил. «Дорогой, мол, Евдоким, жду ответа, как соловей лета».

– Тошно тебя слушать. Вот внимай, – я раскрыл заветную тетрадь: – «Очевидно, что эта деятельность (это Дмитрий Анатольевич о надзорных органах говорит) нуждается в совершенствовании, у нас огромное количество проверок, порядка двух миллионов в год. Скажем прямо, многие из них абсолютно неэффективны, издержки тоже всем известны: от этого страдают интересы обычных граждан, бизнеса, и масса всяких разных проблем возникает». Медведев заверил, что все предложения по совершенствованию контрольно-надзорной деятельности будут обсуждены в правительстве и, вероятно, с президентом России». Понял, паршивец, с самим президентом.

– Понял, – протянул внук, ничуть не обидевшись на «паршивца». – Так, значит, ты предложение в Кремль шлешь.

И какое?

Отвечал я с гордостью за свою идею, за свое озарение:

– Надо придумать такой надзорный орган, который бы проверял другие надзорные органы.

– Ага, наблюдение за наблюдающими... Помнится, был такой анекдот, только рассказывать тебе не буду, чтобы не смущать твою невинность, – продолжал изгаляться он. – Так, а вопрос твой в чем?

– Никак не придумал, как новую организацию назвать. Может, подскажешь?

– Нет ничего проще, – моментально откликнулся он. – Записывай: РосВсехНадзор. Или можно РосНадВсемНадзор.

Оба названия мне понравились, и я задумался, какое же выбрать.

Мечты об исчезающем сале

– Еще вопросы есть? – внук допил чай и поудобнее устроился на табуретке, вытянув ноги чуть ли не на полкухни.

– Есть, как не быть.

– Я вас внимательно слушаю, – заявил внучок и попытался придать своей физиономии серьезное выражение.

– Тут такое дело, – начал я издалека, – старею я...

– Никто не молодеет, – тут же перебил он меня, я вот тоже моложе не становлюсь. Что беспокоит, больной? Ранний маразм, ненависть к пиндосам и лично Обаме, излишнее почтение к властям? [Это он типа доктора изображал.] Ничего из этого не лечится. Могу посоветовать выключить телевизор.

– Дался тебе мой телевизор, – взорвался я, – у меня серьезное к тебе дело.

– Хорошо, давай твое серьезное дело.

Я раскрыл тетрадку на нужной странице.

– Понимаешь, никак не могу растолковать для себя слова нашего народного губернатора.

– Его вообще мало кто понимает. Но давай попробуем. Читай.

Я начал: «Большинство пожаров – человеческий фактор. Это говорит о недостаточном контроле. У вас есть казачество. Почему бы их не вовлечь в эти моменты?! Давайте объявим следующий год в Красноармейске годом без пожаров. Есть беспилотники сейчас, применяйте их. Возьмите средства на пожаро­опасный сезон и купите три беспилотника. Надо искать противостояние всему этому.

Вот ущерб 11 миллионов рублей. Если сложить все эти елки-палки и убрать, всё расчистить там, то получится, что мы выгоняем зверя. А Красноармейский район по животному миру в лидерах. Вот в Лысогорском районе в 2010 году много было пожаров. До сих пор не можем восстановить».

– Ну и чего ты здесь не можешь понять?

– Я вижу, что у Валерия Васильевича трудности, хотел бы помочь, но не знаю, как.

Внука было не остановить:

– Трудности у твоего Валерия Васильевича с изложением мыслей. А помочь можно легко. Вступаешь в казаки, записываешься в экипаж беспилотника красноармейской эскадрильи. Потом находишь противостояние всему этому, складываешь елки с палками и загоняешь зверя обратно в джунгли Красноармейского района.

– Какого зверя? Я в том районе бывал, там вряд ли какой зверь есть.

– Есть, есть, – продолжал свое внук. – Не зверь, так птица. Слышал, наверное, что в области появились куры-каннибалы.

– Батюшки святы! – не сдержал я своего ужаса. – Людей жрут?

– До людей пока не дошло, только своих.

– Отчего же такое возможно? Обамка чего подсыпал?

– Надо было попробовать их кормить. Но не стали. Если так дело пойдет с развитием аграрного комплекса, коровы уйдут в леса и будут грызть деревья, а овцы – сбиваться в стали и нападать на одиноких путников, – продолжал уже неприкрыто издеваться внук.

– А свиньи? Не придумал, подлец, что со свиньями станет? – решил я охолонить его напор.

– Со свиньями без меня придумали, повырежут всех в ходе борьбы с африканской чумой. Уже начали.

– Всех до единой? – огорчился я. Сразу же захотелось сала. Такого с прожилками и с чесночком.

Внук словно читал мои мысли:

– О сале отныне забудь!

Лопата Джамшута

Помолчали. Я налил нам по второму стакану чая, хотя чай – разве ж это напиток. Вот если бы...

– Чувствую, дед, у тебя еще есть ко мне вопросы, задавай. Не стесняйся, – продолжал важничать мой внучок.

– Ладно, есть у меня такой вопрос. Товарищ Путин Владимир Владимирович подписал указ о том, чтобы конфисковать разную зарубежную собственность.

– Ну не совсем так, но в принципе правильно. Так вопрос в чем?

– Что с ней будут делать?

– Так, ход твоих мыслей я понял. Ты прикидываешь, перепадет ли что тебе.

– Ну, примерно так, хотя бы в местных масштабах.

– Много ли у вас иностранцев?

– Ну, вот двое подсобниками на коттеджах работают...

– Равшан и Джамшут. Ну что с них возьмешь, у них лопаты – и те не свои. Ага, есть еще Арам Ашотыч...

– Его не трожь, Арам Ашотыч патриот.

– С чего это?

– Он только местной продукцией торгует, исключительно местного производства, – защитил я почетного гражданина наших выселок.

– Понятно, местная продукция, надежда губернии на пополнение бюджета, в соседнем гараже разливают. И потом, дед, как ты до седин такую наивность сохранил? Уж если где что отнимут и будут делить, тебя точно не позовут. Раньше не звали и сейчас не позовут.

Я обозлился.

– Знаешь, дорогой мой, мне в твоих речах чудится экстремизм.

Но его не проймешь:

– Результаты лингвистической экспертизы есть? Нет, тогда отзови свои голословные обвинения.

Я попробовал зайти с другой стороны.

– Сейчас закон будут принимать, чтобы родителей штрафовать за экстремизм детей. Я наизусть запомнил: «Депутаты Госдумы предложили привлекать к ответственности родителей, дети которых увлечены радикальными идеями». Где твои родители непутевые, я и знать не знаю. Ляпнешь где какую экстремистскую гадость, так ко мне придут, скажут: «С тебя, Евдоким, штраф пятьдесят тысяч». А это моя пенсия за полгода. Так что давай договоримся, что ты будешь держать язык за зубами. Тем более времена сейчас сам знаешь какие.

– Послушай, дед за внука не отвечает. Да и вырос я, поздно учить. А про деньги ты правильно заговорил. Через полгода твоей пенсии на две буханки хватать не будет. Посмотрим, как ты тогда заговоришь. Спорим, похлеще моих речи будешь произносить.

Спорить с ним я, понятное дело, не стал. А про себя подумал, что не дождется он этого. Голодать буду, но идеалов не предам, принципами не поступлюсь.