Птица сомнительной легитимности

Что главное в нашем патриотическом деле? Неправильные ваши ответы все. В нашем патриотическом деле главное – чутко держать нос по ветру, улавливать малейшие нюансы и миазмы, исходящие от органов и представителей власти. Вот, скажем, что вчера еще было первостепенным: самостоятельность маленьких, но гордых республик шахтеров и трактористов от кровавой хунты Порошенко. Сейчас же смешно смотреть на тех, кто продолжает талдычить про Новороссию. Сейчас самое важное – защитить президента Асада, потому как Сирия есть колыбель православия – об этом ввечеру говорили на одном из центральных каналов. То же самое и в политике внутренней. Прежде было важно уничтожать враждебные нашему народу продукты и цветы, всецело одобрять это дело. Нынче на повестке дня – воспитание подрастающего поколения. Это я четко уяснил.

Попрятались суки

С кем из представителей молодежи я могу поговорить в воспитательных целях? С теми пацанами, что по нашим Провальным тупикам шляются? Сие дело опасное и неблагодарное. Боюсь, добрых слов они слушать не станут, пошлют подальше, а будешь настойчив – по лысине схлопочешь. Остается один доступный мне молодой человек. Это, как вы догадались, внучок мой. Он хоть и смеется надо мной и даже над депутатами всех уровней, но все же человек культурный – сразу в драку не полезет.

Пока я над всем этим размышлял, он как раз и явился.

– Здорово, дед, – говорит. – Я на минутку. Дай-ка мне твой ватник.

– Это еще тебе зачем? По грибы собрался?

– По грибы? Есть тут один гриб... Ладно, объяснять не буду долго: тут Ландо твой любимый зовет на встречу тех, кто в интернете его подвиги комментирует.

Сердце мое замерло:

– И ты комментировал?! Так ведь знаешь, что за это может быть? Пойдешь по этапу!

Внучок ухмыльнулся:

– Вот и опасаюсь, потому одёжку погрязнее выбираю. Твой ватник мне как раз подойдет. Или ты без ватника не можешь политикой заниматься?

– Не ходи, прошу тебя, – я был готов встать перед мерзавцем на колени, – ты Ландо не знаешь. Он человек, в гневе страшный. Меня хоть пожалей, как я один-то буду?

– Думаешь, не надо ходить?

– Конечно, не ходи, ни в коем случае не надо.

Он тут же согласился. Как мне показалось, внук только того и ждал, чтобы его отговорили.

– Ладно, дед, давай мы со стороны поглядим, – и тут же достал свой маленький компьютер, посредством которого он, наверное, и слал пасквили Александру Соломоновичу.

– Ого, да там интересно. Вот послушай, что Ландо вещает про клеветников: «Трудно их назвать какими-то эпитетами... Попрятались за этими псевдонимами. Это же не разведчики, которые прячутся под «Юстас – Алексу». Общественная палата – открытый орган».

– Хватит про орган, тем более неприкрытый, – перебил я его. – Клеветники-то пришли?

– Ни одного! Попрятались суки.

– Ты чего ругаешься?

– Темнота ты, дед, это из песни.

И начал: «А ныне попрятались суки в окошки отдельных квартир. Ползет Козлодоев, мокры его брюки, он стар, он желает в сортир».

– Это ты на кого намекаешь? – грозно спросил я.

– Ни на кого, это Гребенщиков, – ответил он непонятно.

– Всё равно похабщина.

Синоним слова «здюк»

И тут я перешел в наступление:

– Знаешь, почему ты такой?

– Какой «такой»? – сразу ощетинился он.

– Ну... – я помолчал, подбирая слово. – Шелапутный.

– Почему?

– Потому что детство твое, отрочество, юность прошли без надзора, без твоего участия в молодежных организациях. Хорошо, что сейчас товарищи депутаты, особенно от партии «Родина», решили это дело исправить. «Родина» вообще подает большие надежды.

– Лишь бы не сбылись такие надежды. А про инициативу их слыхал. Как там... – он уткнулся в компьютер. – Вот: «Коалиция молодёжных патриотических сил «ТИГРЫ РОДИНЫ», где ТИГР будет расшифровываться как «Традиции, империя, государство, родина». А эмблемой у них будет амурский тигр, что в Китай эмигрировал.

– Нет, не это, – досадливо поморщился я. Есть другая очень полезная инициатива. Я ее в тетрадку свою записал. Слушай: «Глава петербургского отделения партии «Родина» Петров предложил новую систему воспитания детей – 4Д. Речь идет об основных добродетелях, которые должны прививать подрастающему поколению. Из учеников начальных классов будут воспитывать «добрят». Школьники постарше будут вступать в «дружинники». Их основными добродетелями будут дружба и дело. Старшеклассники и студенты смогут получить статус «добровольца», который предлагают закрепить законодательно. Лучшие «добровольцы» должны будут стать «державниками». Статус «державника» должен являться элементом высшего общественного признания и стоять в одном ряду с государственными наградами».

– Что-то они в Питере все чокнутые. Милонов твой, теперь еще один. Я тут с утра «Эхо Москвы» слушал, они над добрятами вовсю стебались. Предложили продолжить ряд другими словами на «д». Знаешь, какое слово победило? Долбо...

– Стой, не надо так. Другие слова тоже есть на эту букву.

– Ага: депутат, диктатор. Еще можно – дуболом. Или дятел. Знаешь, сидит такой на дереве и стук-стук клювом. Я вот уточнить хочу, «добренок» – это малец такого возраста, что на районе зовется «здюк»?

– Точно, – машинально подтвердил я. Вышло как-то неловко, будто я инициативу товарища Петрова осуждаю. И чтобы перевести тему, я сказал:

– Пойдем во двор, поможешь мне турник соорудить.

– Повисеть захотелось от такой-то жизни?

– Тьфу на тебя. Я нормы ГТО буду сдавать.

– Ладно, не обижайся. И турник тебе, и тир с бассейном – всё соорудим, только скажи: по какому разряду сдавать будешь? Пенсионеры-патриоты? Говорят, что всем пенсионерам, кто нормы сдаст, пенсию не на четыре процента повысят, а на четыре с половиной. Заживешь тогда.

От удара по больному (финансовому) месту я смешался и не знал, что ему ответить, негодяю. Сначала не знал, а потом сообразил, что разговор наш подошел к очень нужной мне теме.

Лунная рапсодия

Я немного помялся, а потом перешел к делу.

– Не одолжишь мне до пенсии тысчонку? Я знаю, у тебя дела не ах, а у меня совсем крах.

– Одолжить, конечно, одолжу. Только скажи: у тебя обычно от пенсии до пенсии на хлеб хватало, и вдруг – острый финансовый кризис, – не мог внучок дорогой без подкола обойтись. – Или ты к Арам Ашотычу в его шинок зачастил?

– Никаких шинков! – отрезал я. – Надо будет – я у тети Паши домашнего розлива возьму, она и в долг дает. Нет, дорогой, я заначку потратил на благое дело. Тут, понимаешь, инженер Егоров, не знаю только, как кличут его, объявил сбор средств на аппарат, который Луну облетит, сфоткает и докажет, что американцы никогда на этой планете не были, а ихние «Аполлоны» – сплошь муляжи и макеты. И я, конечно, принял участие, отослал товарищу Егорову последние полторы тысячи. Сообща мы больше миллиона собрали.

Но внук мое патриотическое начинание не поддержал:

– Во-первых, Луна не планета. Второе: вы за миллион на Луну собрались лететь? Ты хоть знаешь, сколько это на самом деле стоит?

– Миллион – это только на аппарат, который докажет американские враки, – начал я свою оборону.

– Отлично, – продолжал он давить. Миллион за аппарат, а как его на Луну доставлять будут? Не объяснил тебе товарищ Егоров?

– Ну не объяснил, и что? Все равно это деньги не настоящие!

– Да ты никак прозрел, – по-настоящему изумился внук. – Я же давно тебе говорил, что фантики.

– Да не про это речь, – перебил я внуковы рассуждения, – а про то, что деньги фальшивые. Товарищ Милонов это доказал. Доказал, что орел на монетах поддельный.

– Господи, что не уймутся они никак? То им член на сторублевке мерещился, теперь орел не настоящий.

– Нет, ты послушай, – я раскрыл заветную тетрадь и с расстановкой, с выражением зачитал: «Депутат Заксобрания Санкт-Петербурга Виталий Милонов обратился к главе Центробанка России Эльвире Набиуллиной с просьбой изменить дизайн российских банкнот, монет и других ценных бумаг. Милонов требует разместить на денежных знаках правильный российский герб, так как сейчас изображается двуглавый орел эпохи Временного правительства Александра Керенского.

«Недопустимо, когда на одном из важнейших символов государственности изображен герб другого государства сомнительной легитимности. Данный герб задумывался и исполнялся лишенным всяческих символов власти и мощи. Это неправильно и с точки зрения воспитания патриотизма, необходимо изображать существующий герб».

Внук достал из кармана монету и начал ее внимательно разглядывать.

– Смотри-ка, точно, на орле нашем двухголовом нет корон, в лапе скипетра нет и державы. В натуре птица сомнительной легитимности Беда. Но ты не расстраивайся – думаю, скоро все эти монеты и не нужны будут. Что на них купишь?

– Как не нужны?

– Просто. «Инфляция» этот процесс называется, а попросту обесцениваются деньги.

– Как же жить? – закручинился я.

– Может, тебе домишко твой продать вместе с двором – под коттеджи? Сколько он стоит, по-твоему?

– Ишь чего захотел узнать, змей. Это секретные данные. Сама ФСБ закон разработала против таких, как ты и твой Навальный, чтоб никто не мог узнать, есть у тебя дом или, скажем самолет, яхта. Этот закон собственника защищает.

– А у тебя есть самолет или яхта? Что-то ты, дед, опять всё перепутал. К тебе этот закон никакого отношения не имеет. Это для чиновников придумали. Получает он зарплату тысяч сто [«Сколько?!» – изумился я про себя], а особняк построил за сто миллионов. Теперь общество и не сможет узнать – будет это незаконно. Хотя на самом деле узнает, конечно.

Я в эти тонкости вдаваться не стал. В голове только одно крутилось – гигантская цифра «сто миллионов». Это же сколько можно построить аппаратов для фотографирования Луны... Сто, а может, и больше.

Оказалось, что и внук об освоении Луны думал. Он посидел, посмотрел в свой планшет и говорит, как я понял, с издевкой:

– Значит, от колонизации Луны вместе с товарищем Рогозиным ты малодушно отказался. А помнится, рвался, я за тебя бояться начал – вдруг запишешься в отряд покорителей лунных морей и кратеров.

Пришлось стерпеть. В свое время я с неподдельным энтузиазмом принял решение Дмитрия Олеговича водрузить над Луной наше знамя. И вдруг тишина – никаких новостей о подготовке экспедиции. Может, по той причине, что на Луну трудно попасть: она – то круглая большая, то совсем маленький месяц. Можно и промахнуться с прилунением. И в Кремле об этой трудности знают, думают, как ее преодолеть. Но, может, Дмитрий Олегович занят всецело помощью нашим сирийским товарищам?

Внук тем временем продолжал:

– Скажи, ваш с инженером Лосем аппарат беспилотным будет?

– Ну да, про пилота ничего не говорили, когда деньги собирали. И вовсе не Лось он, зачем обзываться.

(В сотый уже раз редакция вынуждена просить прощения за своего автора – профан он в художественной литературе, роман «Аэлита» графа Алексея Толстого не читал».)

– Значит, беспилотный. А знаешь, что общенародный губернатор Радаев будет против?

– Как это против? Не может он против прогресса.

– Еще как может, – и внук стал читать прямо с экрана своего компьютера: «На заседании в правительстве области обсудили мероприятия по снижению уровня угроз безопасности, предупреждение и пресечение попыток незаконного использования судов авиации общего назначения и беспилотных летательных аппаратов».

Из того, что он прочитал, я ни слова не понял, уж больно мудрено завернуто, потому переспросил:

– Значит, нельзя?

– Нельзя, дед. Ни тебе беспилотных аппаратов, ни воздушных змеев, ни шариков. Без разрешения губернатора никак нельзя.

Мне стало тревожно – инициатива инженера Егорова вдруг показалась невыполнимой.

На ниццском галечном пляжу

Тут я хочу хорошее о внуке сказать. Он хоть диссидент, но парень чуткий, отзывчивый. Увидел, как переменилось мое настроение, и говорит:

– Не расстраивайся, старый. Мы чего-нибудь новое придумаем, чтобы тебе скучно не жилось. Хрен с ней, с Луной. Давай напишу тебе характеристику, чтобы стал ты членом жюри кинофестиваля.

– Совсем скаженный, – от волнения я перешел на вражеский язык. – Я ж в кино последний раз «Неуловимые мстители» смотрел, бабушку твою водил.

– Тут не кино главное, а верное понимание жизни. Вот я прочитал, что деятель из Госфильмофонда по фамилии Бородачев предложил проводить Ниццский кинофестиваль в пику всем остальным – Каннскому, Венецианскому и прочим. И показывать там будут фильмы, которые на другие фестивали не взяли. Как пример Бородачев назвал кино «Крым. Путь на Родину», и я понял, что новый фестиваль будет сугубо патриотическим.

– Ты же патриот? – неожиданно спросил он.

– Еще как! – отрапортовал я.

– Ну вот, всё сходится. С одной стороны, непонятно, зачем патриотический фестиваль проводить во враждебной Ницце, а не в Новоузенске...

– В Новоузенск не поеду, – вставил я.

– Хотя, понятно, в Ницце полным-полно российских патриотов проживает, все вроде тебя государственники, только побогаче будут. И вообще город хороший, я там был. Только пляжи галечные. Но ничего, купаться можно в Вильфранш-сюр Мер ездить, это недалеко.

– Некогда будет мне по пляжам разлеживаться, – сказал я, охваченный новой идеей. – Надо все фильмы отсмотреть, чтобы определить, где патриотизма больше.

– Вот и чудненько, – заявил внук. – Начинаем писать резюме – это так теперь характеристика называется, – пояснил он мне. – Возраст я знаю, про образование не спрашиваю, патриотам оно без надобности.

«Надо будет пиджак в химчистку снести», – подумал я.