Версии и ассоциации

В День России в Саратове открыли памятник городовому. Символично. Почти так же символично, как действо в Краснокутском районе. Там на заросшем сорняками поле выпахали стометровую надпись «Россия». Немногие, увидевшие смысл в этом представлении, утверждали, что надпись хороша с высоты птичьего полета. Ну что же, пусть летят над землей птицы и всем рассказывают о величии нашем.

Ну, так о памятнике. Как это принято в Саратове, никакого общественного обсуждения не было, по крайней мере я о таковом не слышал ничего. Просто решили два влиятельных гражданина – депутат Курихин и генерал Аренин – украсить город. Хорошо, что по Волге теперь мало туристов проезжает, а то их можно только пожалеть. Сначала они натыкаются на памятник Гагарину, который похож на кого угодно, только не на первого космонавта. Теперь вот – городовой. Удовлетворимся тем, что рядом нет уменьшенной копии Алексеевского равелина и столыпинского вагона в натуральную величину.

12 июня памятник ввели в эксплуатацию. Говорили речи, в том числе министр Шинчук много говорил о господине Гришине – строителе первого саратовского водопровода. Запомним этот момент. Ничего, судя по репортажам, не сказал Ландо. И это странно. Ведь у него, как у персонажа «Одесских рассказов» Исаака Бабеля, всегда есть в запасе пара слов. Кстати, цитата из Бабеля имеет отношение к нашей теме:

«В это время во дворе появился тот самый молодой человек, который приходил в начале вечера.

– Король, – сказал он, – я имею вам сказать пару слов...

– Ну, говори, – ответил король, – ты всегда имеешь в запасе пару слов...

– Король, – произнес неизвестный молодой человек и захихикал, – это прямо смешно, участок горит, как свечка...»

Это полицейский участок был в рассказе, потому и возникла ассоциация.

Начал я в Интернете разглядывать фотографии новой достопримечательности нашего города. Сначала обратил внимание на кобуру – уж очень она маленькая для первой половины XIX века, тогда пистолеты были намного больше. Кобура больше подходит по размерам для нагана или Смит-Вессона. Короткий поиск привел к открытке начала двадцатого века. Изображенный на ней полицейский чин как две капли воды похож на нашего персонажа. Та же форма, те же две медали, так же перекрещены портупея и аксельбант, такие же короткие сапоги и на боку такая же сабля – «селедка» в просторечии того времени. Одна беда: на открытке значится «Околоточный надзиратель. Начало 1900 годов». При чем же тогда частный пристав Василий Гришин, которому якобы памятник? Получается, что не при делах Василий Васильевич. Моя версия такова: сначала хотели поставить просто памятник городовому, потом догадались, что это как-то чересчур. И потому скульптуру залегендировали. Обычному городовому приписали благие дела частного пристава, жившего за полвека до того. Получается, что министр Шинчук говорил совсем о другом человеке. С другой стороны, министр не обязан знать, как выглядела форма полицейских чинов времен империи. Министр вообще может ничего не знать, его дело руководить да речи толкать. Ладно, пусть историки разбираются, городовой или пристав.

Агентство «Взгляд» дало новости такой заголовок: «Памятник Городовому (именно с прописной буквы – Д. К.) украсил исторический центр города». Что сказать, у людей разные вкусы, это еще не запрещено. Кому-то представляется, что украсил, кому-то – что испортил. Кому-то нравятся околоточные надзиратели, кому-то ученые, кому-то брандмейстеры, кому-то поэты. Вон в Воронеже есть памятники Александру Пушкину и Владимиру Высоцкому, Ивану Никитину и Алексею Кольцову, Осипу Мандельштаму и Сергею Есенину (это все поэты, если кто не знает), Андрею Платонову, Ивану Бунину (это прозаики). В Воронеже даже есть памятник псу Биму – герою повести Гавриила Троепольского «Белый Бим Чёрное ухо». У нас же установка мемориальной доски Михаилу Булгакову уже не первый год обсуждается в различных общественных палатках, а толку всё нет.

Есть у меня некое ощущение, что в самом памятнике городовому (можно со строчной, коллеги?), если это всё же памятник Василию Гришину, как-то мало водопроводного антуража. Ни тебе разводных ключей, ни работяг, склонившихся в недоумении над ямой, где прорвались трубы. Правда, сама скульптура стоит на низком круглом постаменте, формой и размерами своими напоминающей водопроводный люк. И всё. Может, так и хорошо, а будь это памятник первому водопроводчику, он стал бы немым укором Олегу Васильевичу Грищенко. Василий Васильевич Гришин на свои кровные проложил первый в Саратове водопровод, Олег Васильевич (везет нам на Васильевичей – Панков, Радаев) тоже человек не бедный. Но водопровод он не то что не проложил, даже не отремонтировал. Городские депутаты всё желают его в концессию отдать, но не получается.

А в Волгограде получилось – отдали в концессию. И концессионер уже обязуется вложить почти семь миллиардов. Но это совсем другая история.