Символическая арматура

Встал я с трудом. Погладил георгиевские ленты, уложил в шкаф до следующего года и опять лег. Сильно болела голова. Нет, не от этого, ну вы понимаете. Хотя и это дело тоже имело место. Просто сидели с мужиками, выпивали чуть-чуть, и я вспомнил подвиг (иначе и не скажешь) товарища Муромского Александра Евгеньевича. Несмотря на свой ответственный пост, а товарищ Муромский руководит спортом и физкультурой в Орловской области, он близок к народу. Больше того, стремится доставить народу радость: за минуту он согнул о свою голову двенадцать металлических прутьев. Под прямой угол! Свое достижение тов. Муромский посвятил 70-летию Победы. Понятно, рассказал товарищам об этом, не побоюсь громких слов, подвиге. Мужики и подначили: а тебе, Евдоким, слабо железо об голову погнуть? Подозвали пацанов, что слонялись по переулку, взяли у них прут арматурный. Был бы в норме – не стал бы, а так – приложил арматурину к макушке, потянул вниз за оба конца, а дальше уже и не помню, что было, очнулся в кровати.

Скажу честно, не получилось у меня. Мужики еще смеялись, когда проведать зашли, дескать, слаб ты, Евдоким, на голову. И как ни горько, соглашусь с ними. А товарищу Муромскому желаю дальнейших успехов в его нелегком деле. Думаю, что на следующем празднике ему стоит согнуть об голову трамвайный рельс. Нет, сначала швеллер, потом уже рельс. Всё должно идти по плану. Рассказал это внуку. Мой поступок он не оценил, назвал старым дураком, но негромко, даже не обидно.

– Твоего Муромца, – говорит, – ...

– Муромского, тихо поправил я.

– Один черт, твоего Муромца надо включить в комитете по подготовке символики наших праздников. Намедни Путин такой комитет организовал. Рельс, согнутый об голову, – отличный символ.

Но чего символ, не сказал.

Внук присел на табурет рядом с продавленным моим диваном.

– Ладно, дед, рассказывай, какие новости в стране и в мире.

А что я ему расскажу? Голова у меня так болела, что даже не разбирал, что по телевизору говорят, даже больше: в глазах такая пелена стояла, что с трудом различал, где товарищ Соловьев Владимир Рудольфович, а где – Киселев Дмитрий Константинович. Ежели глаза закрыть, то вообще не отличишь, и слова сливаются в одно большое, непонятное: Украина-хунта-каратели-Америка. А в чем смысл, не разобрать. Так и доложил внуку – отстал, мол.

– Ладно, – говорит внук. – Давай я тебе последние новости прочитаю. А если что не пойму, спрошу у тебя разъяснений, ты же у нас известный политолог.

Конечно, подначку в этих словах я почувствовал, но виду не подал. Уж очень хотелось знать, что нового происходит.

Генерал общественных войск

Внук, однако, не спешил радовать меня новостями, а начал с вопроса:

– Вот скажи, дед, как ты к общественным палатам относишься?

Я свое мнение высказал, что назначают в палаты лучших представителей общественности, которым не досталось места в органах государственной власти или в депутатах. И выражают они мнение организованных масс не без подсказки сверху, конечно. Потому что если всякий будет выражать свое мнение самостоятельно, то получится самая настоящая махновщина. Вот соседи мои, хотя и отношусь к ним с уважением, если им слово дать, они же будут выдвигать самые несознательные идеи: дороги им починить, цены понизить, а пенсии, наоборот, прибавить. Соглашусь, что-то верное в таких предложениях содержится, но это не государственный способ мышления. Как пели в мои времена по радио: «Раньше думай о Родине, а потом – о себе». Но если через палату какую идею озвучить, то это будет правильная идея, конечно, после надлежащего согласования и утверждения.

– Понял теперь, – внук кивнул головой, – а то я что-то сомневаться начал, не мог понять, в чем разница.

– Какая разница? – я его не понял.

– Между общественной палатой и МВД, всякими там надзорами. Их у нас уже сто, наверное. Можно и еще один придумать – Рособщнадзор.

– Ты, мил человек, объясняйся попроще, а то я тебя никак не пойму, какие такие надзоры. У меня без твоего умничанья голова болит.

– Понял, согласен, – удивительное дело, внук не стал со мной спорить. – Дай я тебе прочитаю, – и раскрыл свой маленький компьютер. – Вот слушай...

– Общественная палата России зафиксировала протестные настроения в нескольких регионах страны. Об этом на пресс-конференции в Москве заявил секретарь организации Александр Бречалов.

«Я могу назвать эти регионы – Забайкальский край, Новосибирская область, Алтай, Нижний Новгород, Карелия. Это в нашей повестке, это неспокойные регионы», – сказал Бречалов. Он добавил, что в Новосибирской области «по большому счету неважно, против чего или за что митинговать».

Секретарь ОП отметил, что в указанных регионах процессом дестабилизации обстановки могут управлять профессиональные группы, состоящие из членов некоммерческих организаций, которые получают зарубежное финансирование. «Они подхватывают тему, упаковывают ее и запускают вот это вот настроение – выйти на митинг», – добавил Бречалов.

Помолчали.

Потом внук спрашивает меня:

– Ну и скажи, чем такой как бы общественный доклад отличается от рапорта милицейского генерала?

– Люди одно дело делают – власть охраняют от таких несознательных элементов, как ты и твои приятели. Почему в рапорте товарища Бречалова Александра Владимировича (я с трудом вспомнил его имя-отчество, а пока воспоминал, голова разболелась еще сильнее) должна быть другая информация? Всё правильно он говорит о том, что америкосы дают денежки на все эти митинги и демонстрации. Потому что недовольных в нашей стране не может быть, сознательный гражданин обязан быть всем доволен. Нет, правильно товарищ поступил: бдительность – наше оружие, как и своевременный доклад по начальству.

– Слушай! – внук хлопнул себя по лбу (у него-то голова не болела), – есть отличная идея. Давай всем этим твоим общественникам звания присвоим. Тому же Бречалову – генерал общественных войск! И пусть погоны носит!

Я стал обдумывать его предложение, хотя и видел в нем скрытую издевку. Сама мысль, я считаю, верная. Мне вообще нравится, чтобы всё было по ранжиру, по порядку. Чтобы было видно, кто большой начальник, а кто поменьше. И вообще, где погоны – там больше порядка. Вон Васильеву Евгению взяли в Минобороны, а звание не присвоили. И что из этого вышло?

– В кои-то веки что-то разумное предложил, – я решил не обращать внимания на двойное дно внуковой идеи. – Ладно, скажи, у Ландо Александра Соломоновича какое ты видишь звание?

– Подполковник общественных войск запаса.

– Не мало – подполковник?

– Путин в том же звании.

– Уговорил. А за что Ландо в запас?

– Так ему семьдесят два.

– И что? Он очень энергичный. Молодых, вроде тебя, за пояс заткнет.

Внук обиделся:

– Не надо меня никуда затыкать. Затыкалка еще не выросла.

И нету других забот

Посидели. Внук сходил на кухню, заварил чая, бурча при этом, что такой чай он даже ночью пить не станет. Я его ворчание прервал вопросом:

– Скажи-ка, мил человек, а что в думе нашей Государственной делается? Какие еще законы приняты на благо населения?

Он сразу дерзить в ответ начал. Внук отчего-то к нашей Думе относится без должного уважения:

– Что-то не слышал я ни об одном законе, чтобы на благо населения. Сплошные запреты. А что вообще депутаты делают? То же, что и коты, когда им делать нечего.

– Ты без фактов не груби, приведи доказательства.

– Ах, тебе доказательства! Получай! Вот Дума твоя любимая приняла во втором чтении законопроект, запрещающий называться партиями любым юридическим лицам, кроме зарегистрированных политических партий.

– Хорошее дело. А зачем? – спрашиваю.

– Так они у партии Навального регистрацию отменили, теперь хотят, чтобы его сторонники не могли называться партией. И ведь кто предложил – Крашенниников. А когда-то в СПС состоял, но перекрасился быстро.

Я об этом неприятном факте из биографии Павла Владимировича не знал, но и уточнять не стал. Я на Навальном внимание заострил. Говорю:

– Партию ему еще, мало ему леса кировского, всех марок, которые он с почты украл и картины с забора ворованной.

– Внук на удивление спорить не стал, сказал только:

– У тебя дед временами вместо головы телевизор. Навальный-то выход найдет. Но твои умные депутаты так закон написали, что слово «партия» можно использовать только к зарегистрированным политическим партиям. Геологи в шоке.

– А они-то что?

– Им нельзя теперь будет называться геологическими партиями.

– Переживут твои геологи, – хотел я поставить точку в споре. Но внучок последнее слово за собой оставил:

– А кто нефть искать будет? Не будет нефти – загнется страна. Депутаты твои по Ниццам разбегутся, а мы здесь останемся.

Решил я пойти на примирение – временное. Тему захотел сменить, потому интересуюсь, чем еще народные избранники занимаются.

Внучок мой с иронией – это у них молодых мода такая, всё время с иронией – отвечает:

– Занимаются народные избранники (интересно, кто их избирал?) суперважным для страны законопроектом.

– О пенсиях? – оживился я. – Ну, чтобы увеличить их...

– Нужен ты со своей пенсией только в день выборов, а сейчас у них дела поважнее. Вот слушай: единорос Журавлев и два эсера, Горовцов и Грешевников, внесли законопроект о запрете браков с трансгендерами.

– Это еще что, я зверь?! – пришел я в крайнюю степень изумления. – Робот, что ль, какой?

– Сам ты, дед, робот. Погоди, я тебе сейчас точное определение дам, – и внук опять уткнулся в свой компьютер. – Больно умно написано, боюсь, не поймешь. Короче, если попросту, то это человек, сменивший пол. Вот и депутаты пишут: «Зачастую по документам юридически гражданин может значиться как лицо одного пола, а фактически являться представителем другого пола».

От возмущения у меня так заболела голова, что я испугался, что она вообще расколется к чертям:

– Это что же, понимаешь, женишься ты на Маше, а это не Маша, а Паша?! Да стрелять надо таких извращенцев, а не жениться им запрещать! Или замуж идти – их не разберешь. Ну если не стрелять, так послать лес валить, пока дурь из башки не выветрится на свежем колымском воздухе!

– Не горячись, старый, это дело сложное, генетическое...

– Генетика – лженаука, это еще товарищ Лысенко Трофим Денисович определил, нам в ФЗУ рассказывали. С жиру бесятся гендеры твои, и небось на деньги зарубежные. У нас ведь как безобразия какие, сразу видно вражеский след. Вот товарищ Вильданов Ирек Раисович как умело врагов разоблачил.

Я полез в тумбочку, где держал заветную тетрадку с цитатами выдающихся государственных деятелей нашего времени. Еще до праздников, пока был в порядке, я записал туда слова председателя московского облизбиркома товарища Вильданова. И я тут же зачитал внуку фрагмент этой важной речи:

«На муниципальных выборах в Подмосковье работала группа «наблюдателей-нацистов», подготовленная в Польше. За ними стоят националисты, фашисты наши доморощенные. На мой взгляд, на выборах действовали хорошо подготовленные с иностранной помощью нацистские силы, которые в итоге стоят за нашими либералами. Это хорошо подготовленные в польских лагерях наблюдатели. У них великолепная дорогая звукозаписывающая техника: у простых наблюдателей такое невозможно – она снимает и в ночи совершенно спокойно, потом происходит монтаж и вброс».

– У него всё в порядке с головой, у этого Вильданова? Был я наблюдателем на тех выборах, ездил в Балашиху. Такого беспредела нигде не видел, даже в нашей области. Нечего, придет время – спросим, – мрачно пообещал он. – А вот по поводу трансгендеров скажи мне, что сейчас у депутатов нет дел важнее?

– Что может быть важнее нравственности и духовных скреп? – в свою очередь спросил я этого доморощенного диссидента.

Лукошко с арахисом

– Еда, – моментально ответил он мне. – Кстати, о еде. Вот хочу у тебя спросить: знаешь, что министр иностранных дел Лавров встречался с госсекретарем Джоном Керри? Или за посиделками со своими друзьями совсем от жизни отстал?

Я промолчал, потому как внук был не далёк от истины. Как-то увлеклись мы с мужиками, а потом эта проклятая арматура, и совсем стало не до политики.

– Понял, не знаешь ты ничего. Так слушай: Лавров подарил Керри корзинку с помидорами и корзинку с картошкой. К чему бы это?

Тут я понял, пришла моя пора реванш брать:

– Всё умничаешь, а элементарных вещей не понимаешь. Лавров Сергей Викторович показал этому Керри, что их санкции ни хрена не действуют, что мы сами можем растить помидоры и картошку.

– Стой-ка дед, ты с похмелья (это он так мою задумчивость назвал) всё перепутал. Это мы запретили привозить к нам их продукты, типа сами справимся. Потому теперь у нас сыр из пальмового масла и так далее. Но не у всех, конечно. Лавров так по-прежнему рокфор кушает. Но это к слову. А с корзинами ты, дед, попал впросак. Ничего не смог объяснить. Вот если бы это была корзина с нашим, у нас выращенным арахисом, тогда понятно...

– Что тебе понятно? – слабым голосом спросил я – устал уже от нашего разговора, организм требовал хотя бы пивка.

– А то понятно, что мы отказались от их арахиса и выращиваем свой.

Усталость брала свое, и я не смог правильно среагировать на эти провокационные его высказывания:

– Как отказались? Зачем? Ведь с соленым арахисом так хорошо пропустить кружечку другую пивка.

– Ладно, не переживай, дам я тебе на пиво. Попозже. От арахиса отказались, потому что он – орех. А орехи оттуда запрещены. Но арахис и не орех вовсе.

– У самого у тебя галлюцинации, а ты на меня киваешь. Как это не орех? Все знают, что орех. И скорлупа у него есть.

– Но вот ботаника утверждает, что арахис из семейства бобовых. Или у тебя и ботаника лженаука?

Я промолчал. Голова болела всё сильнее.