Восемь лет – это условно больше трех миллиардов

Финал, каким бы он ни был, самого громкого коррупционного дела – о хищении имущества Минобороны – будет не столь интересным, как событие, произошедшее 23 апреля в зале Пресненского районного суда. Гособвинение сочло вину всех фигурантов этого дела полностью доказанной. Несмотря на это для всех них были запрошены условные сроки наказания. Конкретно для Васильевой было предложно наказание 8 лет условно. Обвиняемым, во главе с бывшей начальницей департамента имущественных отношений Минобороны Евгенией Васильевой, вменяется хищение более 3 млрд рублей при продаже недвижимости.

Елена Микиртичева

У нас в Саратовской области прецедентов, подобных делу Васильевой, не было. Случались различные политические задержания с последующим полным оправданием в суде. А бывало, что такие политзаказы оборачивались для фигурантов реальными, пусть и небольшими сроками. Но вот только кто ответит на вопрос: год тюрьмы – это много?

Они были первыми

При губернаторе Дмитрии Аяцкове громких посадок было совсем немного – две.

Возможно, во времена Аяцкова чиновники были не столь беспардонны. Но более правдоподобной видится версия, что Дмитрий Федорович оберегал членов своей команды. Эта версия подтверждается делами-сроками, которые случились после ухода первого и единственного всенародно избранного губернатора.

Так или иначе, но в бытность Аяцкова в области только два крупных чиновника поплатились свободой и должностями за свое некорректное поведение.

В 2001 году министр хлебопродуктов Виталий Супрун (было у нас такое министерство и такой министр) был задержан по подозрению в получении взятки. Впоследствии обвинение было переквалифицировано. Супрун был осужден за злоупотребление служебным положением к штрафу в размере 200 МРОТ и освобожден от наказания по амнистии.

Дело это прошло относительно тихо, тогда как следующее событие многие наблюдатели с легкостью вспоминают и по прошествии многих лет. На этот раз фигурантом стал министр культуры, мгновенно ставший бывшим министром. Юрий Грищенко был задержан 21 ноября 2002 года по подозрению в получении взятки. 23 января 2003 года дело передано в суд. 21 февраля Грищенко был приговорен к двум годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии общего режима. Понятно, с обязательным приложением к этой статье в виде лишения права занимать муниципальные и государственный должности сроком на один год.

Мы в ответе за...

В июле 2005 года, буквально через пару месяцев после инаугурации губернатора Павла Ипатова, в отношении бывшего министра правительства Саратовской области, председателя комитета по дорожному строительству Геворга Джлавяна было возбуждено уголовное дело.

В июне 2007 года за злоупотребление должностными полномочиями он был приговорен к четырем с половиной годам лишения. Геворг Джлавян обвинялся в том, что принуждал дорожные предприятия области кредитоваться в банке, учредителем которого был его брат. Шамир Джлавян за месяц до этого был осужден на пять лет за хищения в особо крупном размере.

Не исключено, что вину Геворга Джлавяна усугубило его письмо генпрокурору РФ и лидеру КПРФ Геннадию Зюганову. В послании Джлавян сообщал, что в 2002 году депутат Госдумы от Саратовской области Володин и депутат Виктор Гришин требовали от него денежное вознаграждение из средств федерального бюджета. Проверка, понятное дело, показала, что заявления Джлавяна являются клеветой. И несмотря на то, что Джлавян, не очень хорошо говорящий по-русски, уверял, что его неправильно поняли, он получил 9 месяцев за клевету.

В сентябре 2007 года на взятке попался министр сельского хозяйства области Александр Несмысленов. Министра задержали в служебном кабинете при получении денег. За взятку в размере 1 млн рублей министр должен был помочь положительно решить вопрос о заключении договора поставки ГСМ и помощи в реализации контракта. Суд приговорил Александра Несмысленова его к 6 годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима без права занимать госдолжности в течение 3 лет.

Судя по всему, что политической подоплеки под арестом Несмысленова не было. В отличие от следующего уголовного дела.

Бывший мэр Саратова Юрий Аксененко признан виновным в получении взятки, злоупотреблении и превышении должностных полномочий при распоряжении муниципальной землей. Всего господину Аксененко вменяли совершение восьми преступлений. Уголовное дело в отношении бывшего мэра возбудили осенью 2007 года, в марте 2008-го его арестовали.

Как известно, Юрий Николаевич руководил Саратовом с 1996 года. И всегда отличался повышенным чадолюбием. Но, по мнению прокуратуры, мэр незаконно выделял участки своим родственникам, а также городскому депутату. Из-за этого, по подсчетам следователей, бюджет недополучил 11,4 миллиона рублей арендной платы. Прокуратура требовала назначить наказание в виде девяти лет лишения свободы. Получил Аксененко четыре года.

Во время правления Павла Ипатова началось еще одно очень громкое дело, закончившееся печально. 27 ноября 2010 года был арестован глава Энгельсского района Михаил Лысенко. Михаила Алексеевича обвинили в создании организованной преступной группы, совершившей ряд преступлений в районе с 90-х годов. Политика задержали в ходе федеральной спецоперации, для правоохранительных органов в Энгельсе это стало полной неожиданностью. Михаил Лысенко считался одним из самых влиятельных политиков и богатых людей в Саратовской области...

Но об этом чуть позже.

Обвал

По странному стечению обстоятельств, именно на время руководства регионом Валерия Радаева приходятся самые громкие дела.

В октябре 2013 года Кировский районный суд Саратова приговорил бывшего первого заместителя министра молодежной политики, спорта и туризма региона Дмитрия Козлачкова к 3,5 годам колонии общего режима. Господин Козлачков вызвался посодействовать исполнению контракта за 15-процентный откат. По данным следствия, он передал предпринимателю 4,5 миллиона рублей, из которых 3 миллиона рублей двумя траншами, в том числе 1,6 миллиона – Козлачкову. В январе при получении второго транша в 1,5 миллиона рублей экс-чиновник был задержан.

Потом на целый год воцарилось затишье. Впрочем, тишина эта была относительной. Потому как следствие по делу Лысенко продолжалось.

Кроме того, под следствие попал депутат Саратовской городской думы Владислав Малышев. По мнению органов, фирма «Богородскнефть» под руководством Малышева перевела компании «Эталон» в Москве 11,9 миллионов рублей по договору поставки нефти. «Эталон» занималась обналичкой, и ее представитель это подтвердил. Надо сказать, что это уголовное дело было заведено в 2005 году и несколько раз закрывалось за отсутствием состава преступления. Потом на Малышева было совершено нападение, исполнителя которого нашли до странного быстро. Малышев не согласился признать участником покушения местного наркомана. Он нанял тому адвоката, а затем попытался привлечь к ответственности правоохранителей, не удосужившихся найти настоящих преступников. По мнению самого Малышева, столь печальный финал его дела – это реакция со стороны правоохранителей.

В декабре 2014 года Владислав Малышев был признан виновным по уголовному делу от 2005 года. Бизнесмен приговорен к 3,5 годам тюрьмы и штрафу 500 тысяч рублей в доход государства.

В сентябре 2013 года в своём рабочем кабинете в момент передачи ему семи миллионов рублей и бутылки дорогого виски был задержан председатель комитета по капитальному строительству Александр Сурков. По версии стороны обвинения, это был первый транш в счёт 10-миллионного отката за перечисление платежей по госконтракту на выполнение строительно-монтажных работ по реконструкции набережной Саратова. В марте 2015 года суд приговорил Суркова к десяти годам лишения свободы в колонии строгого режима, а также к штрафу в размере 500 млн рублей.

В конце марта 2015 года экс-глава администрации Саратовского района Василий Синичкин был приговорен к двум годам лишения свободы в колонии общего режима. Василия Павловича признали виновным в злоупотреблении должностными полномочиями. Синичкину вменялся сбор с предпринимателей «пожертвований» на снаряжение делегации в Севастополь, где служит подшефная Саратову рота морской пехоты.

Но в этом деле не всё так просто, потому как Василий Павлович, верный солдат партии, попался в силки, расставленные куда как более хитрым игроком.

Ну и наконец, самое громкое дело последних пят лет. На 7,5 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима и штрафа в размере 3 млн рублей осужден бывший глава Энгельса Михаил Лысенко. Лысенко признан виновным в получении взятки должностным лицом в крупном размере, сопряженном с вымогательством. До решения суда Михаил Лысенко пробыл за решеткой без малого пять лет. И именно это дело считают в региона политическим.

И судя по решению суда, находится Лысенко не в той компании, где за хищение имущества на три миллиарда рублей могут дать условный срок.

О борьбе с коррупцией и состоянии правоохранительной системы рассуждают ведущие саратовские адвокаты

С адвокатами беседовала Гульмира Амангалиева

Андрей Боус:

СРАВНИВАТЬ НЕЧЕГО, ЭТО ВЕЩИ НЕСРАВНИМЫЕ

– Андрей Джамбекович, поясните, пожалуйста, ситуацию касательно возможного приговора в отношении Евгении Васильевой. Люди недоумевают, почему за такие правонарушения ей грозит такое несерьезное наказание.

– Видел возмущение депутатов Госдумы в Интернете. Мое мнение такое, что, не видев материалы дела, возмущаться бессмысленно. Я пытаюсь быть объективным в этой ситуации.

Сама процедура продажи государственных объектов недвижимости, тем более государственных, включает в себя кучу ступеней и кучу согласований. Васильева – начальник управления, и свою подпись ставит после того, как куча подчиненных согласуют документы до нее. Ответственность несут те, кто оценивал имущество, которым торговал «Оборонсервис».

– Давайте сравним ее дело и дела саратовских экс-чиновников, уличенных в коррупции.

– В том-то и дело, что сравнивать нечего по той простой причине, что мы материалы уголовного дела не видели. Вещи несравнимые. И потом, у некоторых саратовских коррупционеров налицо превышение должностных полномочий, а вопрос сроков – это уже вопрос судов. Суд вынес такое решение, оно в законную силу вступило – обсуждать нечего.

– Насколько можно доверять таким решениям судов, ведь в обществе есть недоверие к их объективности?

– Поймите, пожалуйста, меня правильно, я не осторожничаю, я говорю вам как адвокат. Напоминаю, если суд вынес решение, то оспорить его можно только путем подачи апелляционной жалобы. Обсуждать эту тему, не имея подтвержденных аргументов, – дело депутатов, общественников и иных публичных лиц.

– Как вы считаете, нуждается ли наше законодательство по части коррупции в совершенствовании?

– По понятию «взятки» и ответственности за нее в законодательстве, вообще говоря, совершенствовать нечего. Всё написано абсолютно ясно и просто. Проблемы касаются правоприменительной практики.

Возможно, имеет смысл узаконить провокацию взятки. Но в этом случае, на мой взгляд, нужно в качестве наказания определить не уголовную ответственность, а увольнение чиновника, лишение права занимать такую должность. Как превентивные меры, наверно, это имело бы смысл. Из СМИ слышал, что вроде бы такая норма есть в законодательстве США.

Владимир Чарский:

ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ НАМ УСТРАИВАЮТ КЛОУНАДУ

– Владимир Валентинович, давайте поставим на одну чашу весов Евгению Васильеву, а на другую регионального экс-председателя комитета капитального строительства Александра Суркова.

– Итак, Васильева: при трех миллиардах рублей, которые фигурируют в деле, ей дают несколько лет условно, без должного возмещения. Я думаю, что причина в том, что если ей дать реальное наказание, то она не сдержится и расскажет нехорошие вещи. Васильева – это величина.

Другое дело – наш Сурков. Ну кто он такой? Это была подковерная борьба, борьба кланов, а Сурков в ней был пешкой. Кто за него будет заступаться? Кому он нужен? Его для этого как раз и позвали, чтобы в случае чего пустить на мясо. Сажают ведь тех, кого ставят, – Навального почитайте. Но Сурков знал, куда шел.

– Коррупция, на ваш взгляд, искоренима в нашей стране?

– Реальной борьбы с коррупцией у нас как не было, так и нет. Коррупционные дела заводятся, чтобы только показать: «Вот, смотрите, мы их подловили!» За наши с вами деньги нам время от времени устраивают клоунаду, бросая кости в виде таких, как Сурков: «Нате вам, мы нашли для вас негодяя!»

У нас вся жизнь – имитация. Дошло до того, что наше космическое ракетостроение, имею в виду «Прогресс», рухнуло. Ну куда это годится? Ракеты не летают. О какой борьбе с коррупцией можно говорить, если господин Рогозин туда едет на строительство космодрома и грозит пальцем, а там ничего нет?

Что касается вашего вопроса – вдруг потом выяснится, что есть человек вроде Суркова, который был туда назначен, туда пускались большие деньги, которые там и не нужны, ведь больше половины было запланировано на откат. Человек решил: «Я туда отдал больше, а мне-то что-то надо».

– Можно ли реформировать судебную систему, или у нас всё завязано на политике, и только со сменой политического курса изменится все остальное?

– У нас нет судебной системы, давайте с этого начнем. По крайней мере последние все новшества направлены на облегчение штамповки судебных решений. Достаточно посмотреть, как у нас проходят процессы по административным делам. Они показательны потому, что коротки. Они проходят быстро: «Доказательства? Какие доказательства? Вот полицейский сказал». А то, что я сказал, для судей неважно. Вот у нас девушки в Новороссийске станцевали перед мемориалом – их тут же арестовали, назначили 15 суток за мелкое хулиганство. Но давайте посмотрим статью 20.1 КоАП «Мелкое хулиганство». Там написано, что это нарушение общественного порядка, сопровождаемое нецензурной бранью». Девочки матом ругались? Нет – значит, состава нет.

Судебной системы нет. Причина, почему ее нет, одна, и давно – уже 15 лет. Суды у нас работают либо по указке, либо сами чувствуют, где и как надо прогнуться. Это то же самое, что и цензура: цензуры как таковой нет, но если что-то будет сделано не так, то в организацию перестанут поступать деньги, ее замучают проверками.

Андрей Аникеев:

ИНОГДА СТАНОВИТСЯ СТРАШНО ОТ ТОГО, ГДЕ И КАК МЫ ЖИВЕМ

– Андрей Анатольевич, при сравнении возможного наказания для Евгении Васильевой и уже оглашенных приговоров для саратовских коррупционеров не появились ли у вас как у профессионального юриста вопросы?

– Васильева – это человек, виновный в растрате и хищении денежных средств в большом объеме. Конечно, чиновники, совершившие менее серьезные правонарушения, получают достаточно серьезные реальные сроки. А в ситуации с Васильевой сама прокуратура, гособвинитель, предпочитает довольствоваться условным сроком. Это как-то не укладывается в общую стратегию борьбы с коррупцией. Соответственно, возникает вопрос: а борьба ли это?

– Складывается ощущение, что борьба с коррупцией – это такой механизм давления на неугодных людей либо выползшие на поверхность результаты подковерной борьбы...

– Я не исключаю такого факта.

– Две недели назад вы и несколько ваших коллег проводили антикоррупционную пресс-конференцию. Вы продолжили говорить о действующей в регионе организованной группировке из сотрудников областного ГУ МВД, провоцирующей чиновников на получение взяток.

– Моя позиция по этому вопросу такова. Мы позиционируем себя как граждане правового государства. Мы подписали в добровольном порядке Европейскую конвенцию по правам человека и ряд других международных документов, в том числе такие, которые касаются уголовно-правового законодательства. Поэтому мы должны понимать, что если человек в чем-то виновен, то вина его должна быть доказана в установленном законом порядке. К сожалению, к способам доказательства факта взяточничества возникает масса вопросов. И если они незаконные, то возникает резонный вопрос: а преступник ли тот человек, которого спровоцировали? Когда правоохранительные органы, включая суды, объединяются в одну когорту, которые друг другу руки моют и покрывают, вне зависимости от того, виновен человек или нет, вот что страшно. Провокация преступления сама является преступлением. Те времена прошли, когда можно было открыто провоцировать и на это закрывали глаза.

– Что нужно сделать, чтобы в правоприменительной практике не допускались такие нарушения?

– Позволить судам вершить правосудие, а не покрывать силовые органы, как у нас в Саратовской области. Судьи в большинстве своем являются профессионалами в своем деле, и они прекрасно видят провокации, нарушения закона, но они вынуждены быть частью общей машины, чтобы продолжать работать в этой системе. Для того чтобы все это искоренить, достаточно полугода, максимум, года.

– Не появляется ли у вас иногда чувство безысходности от того, что при таком состоянии судопроизводства вам, как адвокату, очень трудно работать?

– Иногда становится страшно от того, где мы и как живем. Страшно и глубоко обидно. До правового государства нам еще очень далеко. Вместо того чтобы идти к нему, мы от него всё более отдаляемся.

Обратите внимание, недавно была пресс-конференция президента России: каких там только вопросов ни звучало! И не было ни одного вопроса о проблемах судебной системы. Неужели вы думаете, что у населения нашей страны нет ни одного вопроса? Я знаю лично несколько человек, которые направляли туда свои вопросы, касающиеся судов. Первое лицо нашего государства подтверждает, что работа по реформированию судебной системы начата, но еще не закончена. Его нужно вести в правовом русле, а не так, как это происходит сейчас.

– Как вы оцениваете те шаги по реформированию судебной системы, которые уже предприняты?

– Смотря в каком аспекте. Вот был у нас Высший Арбитражный суд, его функции отвели к Верховному суду – это, наверное, правильно. Но если эту меру распространят на уровень субъектов Федерации, станет хуже. За последние годы Высший арбитражный суд показал высокую прозрачность и надежность работы. В электронном виде можно было подать заявление на сайте суда и увидеть принятое решение, ознакомиться с аудиозаписями и протоколами судебного заседания – это удобно, это исключает возможность каких-то внеправовых форм работы, какого-то воздействия на суды. Почему мы не можем прийти к такой же системе в судах общей юрисдикции? Я больше чем уверен, что не от отсутствия технической возможности, а только из-за того, что нельзя допустить прозрачного судебного процесса.

Второй момент: я уверен, что на качество работы судов влияет заработная плата специалистов судов. Помощники судьи, секретари судебного заседания получают 12–15 тысяч рублей, при этом выполняя большие объемы работы. Я считаю, что на эти деньги прожить нельзя. При этом у самих судей зарплата в разы больше. Есть масса вопросов, от глобальных до частных, которые нуждаются в ответах.

[кстати сказать]

Самый большой условный

Люди взрослые, наверное, помнят, как в июне 1997 года практически по всем телеканалам была показана запись отдыха солидного господина в бане с девочками. Демонстрация этой записи стала причиной отставки министра юстиции Российской Федерации Валентина Ковалева, ведь в сауне отдыхал именно он. Не будем сейчас вникать в хитросплетения интриг того времени, хотя, судя по всему, Ковалев стал жертвой политической борьбы. Проследим дальнейшую судьбу Ковалева.

Дмитрий Козенко

В феврале 1999 года Ковалёв был арестован по обвинению в присвоении финансовых средств общественного фонда при Министерстве юстиции в бытность его министром, а также в незаконном хранении оружия и боеприпасов.

3 октября 2001 года Московский городской суд вынес приговор Ковалеву – 9 лет лишения свободы условно с испытательным сроком 5 лет. Приговор стал поводом для шуток вроде «расстрел заочно, пожизненное условно» и так далее.

Эта старая история вспомнилась сейчас по двум причинам: после приговора суда по делу Ковалева был установлен потолок условного срока – восемь лет и не днем больше. Именно такого приговора для Евгении Васильевой требует сейчас прокуратура. Момент второй: Валентин Ковалев был осужден за хищение одного миллиарда неденоминированных рублей. На нынешние деньги это миллион. Высших чиновников сейчас за такую мелочь не то что не наказывают, даже не ругают.

[кстати сказать]

Небывалая дичь

Эти два слова великолепно характеризуют российскую Фемиду

Судебная система в нашей стране оставляет на свободе преступников и отправляет в места не столь отдаленные невиновных. Тяжесть наказания в России никак не соразмерна совершённому преступлению.

Анна Мухина

К панк-молебну арт-группы «Pussy Riot» в храме Христа Спасителя можно относиться как угодно. Но в рамках российского законодательства 2012 года по статье «Хулиганство» максимум, что им полагалось, – это 15 суток лишения свободы или общественные работы. Однако арестованные участники арт-группы Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич провели в СИЗО полгода, а суд приговорил двух из них – Толоконникову и Алехину – к двум годам лишения свободы в колонии общего режима. Прокуроры, кстати, требовали дать по семь лет каждой. Светский суд в светском государстве, вынося вердикт, руководствовался положениями Трулльского и Лаодикийского соборов, а также «памяткой прихожанина». Психиатрическая экспертиза выявила у девушек «смешанное расстройство личности», выраженное в «активной жизненной позиции» и «упорстве отстаивания собственного мнения».

Илья Фарбер, московский художник, отправился в Тверскую область, деревню Мошенки, чтобы преподавать в местной школе литературу и изобразительное искусство. Фарбер устраивал литературные вечера, праздновал с учениками Хэллоуин и лепил зимой из снега ледяные сердца. Местные жители его невзлюбили, потому что не поняли. Зато его работу отметила глава местной администрации и назначила Фарбера директором клуба, который как раз был закрыт на ремонт. Ремонт проводила фирма «Горстрой-1» (директор Николай Горохов). Несмотря на выделенные 2,5 миллиона бюджетных рублей ремонт у Горохова застопорился почти сразу. Фарбер, получив должность директора, стал вкладывать в ремонт свои деньги. С Гороховым у него была договоренность: тот возвращает Фарберу потраченные 132 тысячи рублей и оставляет объект, за что Фарбер подписывает акт приемки клуба. В момент передачи денег Гороховым Фарбера арестовали. Судили за взяточничество. Процесс шел с нарушениями. Например, прокурор рассказывал, что высчитывал сумму взятки по записи, на которой были слышны «хрусты пятитысячных купюр». Фарбер получил восемь лет лишения свободы и штраф в 3,2 млн рублей. Показательно, что судьба 2,5 миллионов, пропавших по вине инициативного, но некомпетентного Горохова, никого не заинтересовала. Судебный процесс над учителем проходил с многочисленными нарушениями.

И совсем свежая история: школа танцев в Новороссийске, записавшая клип на фоне мемориала «Малая земля». На танец в стиле дансхолл возбудились местные правоохранители. Девушек привлекли к административной ответственности по статье 20.1, ч. 1 «Мелкое хулиганство». Показательно, что в протоколах нет ни слова о хулиганстве, а в статье 20.1 не содержится упоминаний об «общественном траурном этикете», «изъянах духовной ценности» или «характерных движениях бедер», которые присутствуют в протоколе. Девочки получили по 10 и 15 суток, а также штрафы. Родителей одной из несовершеннолетних танцовщиц привлекли к административной ответственности за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей.

Действо, кстати, происходило минимум в ста метрах от мемориала, танец даже отдаленно не напоминает тверк, а место высадки легендарного десанта находится в десятках километров от мемориала.