«Прыжок на месте – провокация?»
В редакцию нашей газеты на прошлой неделе обратились за помощью представители Ассоциации жертв политических репрессий. Ассоциация уже двадцать лет добивается от городских властей разрешения на установку памятника жертвам политических репрессий, но все попытки тонут в бюрократической волоките. Уже есть проект памятника, но властям не нравится предложенное Ассоциацией место для его установки.
«Установка объекта подобной тематики в данном месте (на пересечении улиц Астраханской и Кутякова) может быть воспринята как провокация, создаст место социальной напряженности», – такой ответ получила Ассоциация жертв политических репрессий от чиновников городской межведомственной комиссии по монументально-декоративному искусству.
Горькая память
Людям, сидящим за единым столом на общеорганизационном собрании, больше пятидесяти лет. Каждый из них – хранитель трагической семейной истории.
«Мы говорим о людях, которые потеряли детство. У детей репрессированных родителей не было каких-либо прав, они были детьми «врагов народа», – вспоминает женщина, одна из членов Ассоциации жертв политических репрессий». – Родственники выкручивались кто как мог – меняли нам фамилии, куда-то прятали, и не дай бог кому-нибудь об этом стало известно! Нас нельзя было ни приютить, ни усыновить.
Детство я провела в очаге – это дошкольное учреждение типа детдома, куда приводили детей без родителей, беспризорных детей. На выходных родственники забирали ребят. А я оставалась там одна. Помню, что однажды я Новый год так и провела одна. Но была такая воспитательница, Фира Аркадьевна (никогда ее не забуду, вторая моя мама) – маленькая, рыжая еврейка, она мне платьице от своей дочери принесла и успокоила».
Кто-то хранит в памяти воспоминания о том, как, будучи маленьким ребенком, пытался бежать с каторги и как его преследовали. У кого-то в паспорте стоит место рождения – Колыма, от этого никуда не деться. Подобных историй по области наберется порядка шести тысяч – столько рядом с нами живет детей, ближайших родственников репрессированных в советское время граждан.
Члены семей репрессированных уже смирились с тем, что их постепенно лишили всевозможных льгот. Единственное, о чем они просят, – позволить им установить в Саратове памятник-мемориал. «Люди уходят, наши ряды редеют. Остается очень мало свидетелей, поэтому мы спешим, торопимся поставить памятник», – говорят члены ассоциации.
Точных данных о количестве пострадавших от политических репрессий нет. Есть данные, что в одном Саратове в 30-е и 50-е годы было расстреляно 70 тысяч человек. По другой информации, только за 1937 год погибло 354 тысяч невинно осужденных людей, свезённых в Саратов с разных уголков страны. Это жители соседних областей, евреи, казахи, татары и другие народы.
Национальные диаспоры и общественные организации готовы собрать средства на установку памятника. Единственная препона – чиновники, настроение которых переменчиво, как мартовская погода.
Бюрократиада
Идея установить в Саратове памятник жертвам политических репрессий возникла в 1993 году. На желтых страницах в толстой черной папке хранятся первые эскизы памятника, чертежи, протоколы заседаний.
В 2000 году на территории Воскресенского кладбища был установлен монумент в память умершим в заключении и казнённым в годы сталинских репрессий. Ежегодно 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, возле него собираются люди.
Но общественники предложили установить еще один памятник в черте города, месте, исторически связанном с трагическими событиями. Предлагали властям различные участки: парк Свободы, сквер им. Благодарова, Театральная площадь, набережная, участок на пересечении улиц Рахова и Большая Казачья. За это время сменилось несколько поколений муниципальных служащих, с каждым из них приходилось заново говорить, объяснять, договариваться.
Окончательный макет предполагаемого памятника был разработан скульптором Андреем Щербаковым в 2011 году. Он представляет собой переплетение четырех рук, образующих решетку. По расчетам общественников, изготовление и установка памятника несколько лет назад могла обойтись примерно в пять миллионов рублей, теперь стоимость его придется корректировать.
В 2013 году на заседании совета при комитете по градостроительной политике, архитектуре и капитальному строительству городской администрации было одобрено размещение памятника на Астраханской, пересечение с улицей Кутякова, напротив СИЗО-1, который в советское время имел статус тюрьмы. С 1941-го по 1943 год в ней находился и погиб всемирно известный советский ученый, академик Николай Иванович Вавилов. Впрочем, такие факты в прошлом году поставили под сомнение депутаты городской думы. «О каких репрессиях вы вообще говорите на Астраханской? Там изолятор был, уголовники сидели», – удивился «знаток истории», депутат-коммунист Геннадий Турунтаев.
Не решив, к какой компетенции отнести вопрос установки памятника, архитектурно-градостроительного совета или межведомственной комиссии, администрация Саратова пришла к выводу учредить новую комиссию – по монументально-декоративному искусству, для чего потребовалось немало времени. Выяснилось также, что требуется кадастровый номер на земельный участок, где будет установлен монумент, только после этого чиновники готовы продолжить разговор. В кадастровой палате же сообщили, что этот номер выдадут тогда, когда окончательно согласуют проект.
И вот 29 января 2015 года пришел долгожданный ответ от межведомственной комиссии по монументально-декоративному искусству. В заключении было сказано: «установку объекта признать целесообразной, при условии изменения места размещения». Из-за близости к следственному изолятору и Саратовскому военному институту внутренних войск МВД «установка объекта подобной тематики в данном месте может быть воспринята как провокация, создаст место социальной напряженности».
Кроме того, по замечанию чиновников, на данном участке по улице Астраханской преобладают объекты с торгово-развлекательными функциями. Почему несколько лет назад с легкой руки было дано разрешение на строительство подобного рода крупного объекта, а разрешение на установку памятника не могут дать вот уже двадцать лет – другой вопрос.
Инициаторам и проектировщикам предложили землю в пространстве бульвара по улице Большой Горной, ограниченном улицами Астраханская и Степана Разина, «где среда тематически не сформирована». Но общественники не видят исторической связи этого места с политическими репрессиями. Вдобавок они опасаются новых затяжных бюрократических процессов.
«Это поколение не несет покаяние за то поколение, которое допустило нечеловеческое беззаконие властей. Очень многие не хотят, чтобы люди правильно оценили диалектику нашего развития», – говорят члены Ассоциации жертв политических репрессий.
