«Четвертая» – уже десятая
Театральная жизнь Саратова кипит: только-только в театре драмы закончился третий фестиваль имени Олега Янковского, как в ТЮЗе начала работу «Четвертая высота» – творческая лаборатория-фестиваль, которая продлится до 5 декабря. И если первое мероприятие было связано с юбилеем артиста (Олегу Ивановичу в этом году исполнилось бы 70 лет), то юбилей «Четвертой высоты» другого рода: это уже десятые по счету «лабораторные исследования».
Несудьбоносный светофор
Идея проекта «Четвертая высота» возникла в 2006 году у известного театрального критика и драматурга, заместителя директора Екатеринбургского ТЮЗа Олега Лоевского. Тогда он сделал нашему ТЮЗу необычное предложение – позвать несколько молодых режиссеров (выпускники московских и петербургских вузов), дать им недавно написанные пьесы и всего три дня на репетиции (на самом деле некоторые тексты, как выяснилось в ходе мероприятия, репетировали все-таки на день больше).
Потом «эскизы» спектаклей показывались зрителям, и те уже решали, какой свет (по цвету бумажек для голосования) давать черновому варианту: зеленый – «продолжить работу с включением в репертуар», желтый – «интересно, но только как эскиз» или красный – «забыть как кошмарный сон». Впрочем, подчеркивал по ходу мероприятия не обделенный чувством юмором Лоевский, результаты голосования принципиально на решение жюри не влияли, голосуйте, мол, в нашей стране это ничего не решает – так примерно он сказал после одного из «эскизов». Кстати, а какое будущее у них? У провалившихся, понятное дело, никакого, а вот победителей ждут слава и почет – полноценный спектакль в том же ТЮЗе: за девять лет девять спектаклей. По итогам последней девятой лаборатории в репертуаре оказалась постановка «Отрочества» Алексея Логачева по пьесе Ярославы Пулинович, которая в свою очередь переработала Толстого.
Фестивальное и нефестивальное
Строго говоря, собственно о фестивале в этой статье ничего не будет. На юбилейную «Четвертую высоту» программа сильно расширилась и стала включать в себя нескольких блоков: «лабораторный», в рамках которого, помимо «эскизов», устраивались также авторские и актерские читки; «педагогический» – мастер-классы для учителей по театральной педагогике; наконец, собственно фестиваль, который начался 30 ноября и продлится до 5 декабря. В рамках этой части «Четвертой высоты» театр покажет все спектакли текущего репертуара, внесенные в него по итогам предыдущих лабораторий. Собственно, «Отрочество» и откроет эту часть. Нас же интересует то, что показывали с 26 ноября, то есть первый и второй блоки.
Кстати, пару слов о самом названии. Что такое «Четвертая высота»? Это четвертый этаж ТЮЗа, на который зрителю приходилось карабкаться, чтобы попасть на малую сцену: несмотря на то что вход на «эскизы» практически всегда свободный, они все-таки не предназначены для большой аудитории. «Меньше народу – больше разговору», – именно такую формулу можно вывести для показа «эскизов»: любая работа всегда обсуждается со зрителями и критиками. На большой сцене это было бы куда затруднительней. Да и незачем массовому зрителю видеть лишь начальный этап.
Пиво, чипсы – шик
Если в предыдущих творческих лабораториях участвовало 3–4 «эскиза», то в этот раз их количество увеличилось до девяти. Обо всех мы рассказать не сможем, поэтому остановимся на некоторых.
Открывал программу «эскиз» «Четырнадцать плюс», у которого было забавное несоответствие возрастного ограничения названию – «12+». Это рассказ о первых «взрослых» опытах молодых ребят: пивные пьянки с непременными чипсами, которые для 13–14-летних чуть ли не признак шика; первые влюбленности, которые ничем не оканчиваются, так как никто не умеет строить отношения. Жизнь этих мальчиков и девочек такая же шаткая, как и трубы, по которым они ходят, практически не опускаясь на землю, – эта сценографическая метафора бьет прямо в точку. «Четырнадцать плюс» – приятная, добрая история про то, какими мы сами были. Ребята из нее – что-то вроде типичного школьника без крайностей: и не малолетний гопник, имеющий несколько приводов в полицию, и не единственный на весь класс «ботаник», предпочитающий двору очередную книжку. Неудивительно, что спектакль получил «зеленый свет» от 76,3 процента голосов зрителей.
Другой «эскиз», который также понравился большинству голосовавших, – «Манюня» – постановка Евгении Никитиной по одноименному роману Наринэ Абгарян. Здесь уже сложно пересказывать: историй, в которые попадают Манюня (Анна Богданова) и Наринэ (Ирина Протасова), великое множество, и связаны они как с банальными шалостями у бабушки Манюни (Валерий Емельянов), так и с первой влюбленностью. Добрая хорошая постановка по хорошему роману, но в этом и проблема, как верно заметили в обсуждениях, – то, что хорошо читается в книге, не очень подходит сцене. Постановка Евгении по сути практически лишена драматургии: герои не меняются, события не цепляются друг за друга – выкинь одно и вставь на его место другое, никто и не заметит. Тем не менее, из «Манюни» может выйти интересный спектакль в будущем. Одно, правда, тревожит: когда руководитель отдела просветительских проектов БДТ имени Товстоногова Борис Павлович стал расспрашивать детей, какие слова из спектакля они больше всего запомнили, то самыми популярными оказались «жопа» и «попИсала». Так что с возрастным маркером, конечно, ошиблись, это не «6+». Говорят, во время показа одна девочка смеялась, но постоянно приговаривала, что этот спектакль ей рано смотреть.
«Забыть как кошмарный сон»
Зритель наш добр: ни у одного «эскиза» красные листочки для голосования не вырвались в лидеры. Но лаборатория на то и лаборатория, чтобы в ней критика была на всех спектаклях. Особенно 29 ноября на «Море деревьев» Артема Устинова по пьесе Любови Стрижак. Начинается действо за здравие: дети выдумывают интересные истории, в которые так или иначе попадают в качестве героев и их родители, а с ними ой как сложно. А потом... Потом – ничего, не считая иногда встречавшихся удачных режиссерских задумок. Например, поменять зрителя местами с актерами: актеры переходят играть в пустой зал, в то время как зритель остается сидеть на планшете большой сцены. Но и эта задумка губится чрезмерной затянутостью. Ладно бы дело было в режиссере, но нет, банально сам текст плох, и многие приехавшие на мероприятие театральные критики были удивлены, как эта пьеса вообще прошла. Устинов отвечал, что поначалу его как раз и привлекли эти шероховатости, но потом и для него общение с «Морем деревьев» стало тем же, во что оно превратилось и для зрителя, – борьбой.
В общем, судьба этого эскиза кажется очевидной. Даже для зрителя: «продолжить работу с включением в репертуар» – 28,3 процента голосов, «было интересно, но только как эскиз» – 40,57 процента голосов, «забыть как кошмарный сон» – 31,13 процента голосов. Немногим лучше судьба и у «Королевы Лир» Алессандры Джунтини по Юджину Стикленду. И проблемы все те же – многие выступавшие отметили, что пьеса сама по себе слаба, предсказуема.
Ненависть и теплица
Одним из форматов мероприятия были авторские и актерские читки. Открывал работу «Четвертой высоты» Алексей Слаповский, который прочитал пьесу «Веселое море», написанную по мотивам книги Виталия Коржикова «Веселое мореплавание Солнышкина». Мы же остановимся на «Хоре Харона» Ярославы Пулинович. Этот текст читали уже актеры.
История, на первый взгляд, полна мелодраматизма. Жили-были две сестры – Настенька и Аннушка. Настенька в детстве считалась очень перспективной девочкой, но со временем из подающих надежды так и не смогла перейти в оправдавших ожидания – типичная история избалованного вниманием ребенка, с поломанной психикой и неадекватными амбициями. Она всегда действует по принципу «захотела что-то сделать – сделала». Проблема в том, что «захотела сделать» не сопровождается рефлексией, сколько-нибудь внятным осознанием последствий: героиня постоянно врет, изворачивается, поддается импульсам. Она – прирожденный манипулятор, который не может направить свою энергию в позитивное русло. Жалеть ли ее за это?
Ярослава считает, что да, героиня не была изначально плохой, ее испортили. Вопрос спорный: 25 лет Настеньке, пора бы жить в реальном мире. Кого только жизнь не «обламывала», может быть, жалеть ее – это как раз продолжать дальше портить? Но это одна из сторон драмы – мелодраматическая.
Другая – символическая: ведь общество, окружающее Настеньку, так же мертво, так же представляет собой хор Харона. Это неплохие, в сущности, люди, правда, такие же «тепличные», такие же односторонние и так же реагирующие штампами на любые, самые неожиданные и нестандартные ситуации в жизни. И если Настенька написана настолько ярко, что практически не может не вызвать чувство ненависти, то ее окружение, напротив, достаточно хорошо замаскировано. Узнает ли в ком-то из них себя зритель – хороший вопрос. Поэтому совершенно верной видится одна из фраз, сказанных в обсуждении пьесы: «Хор Харона» может оказаться слишком мелодраматичным для серьезного режиссера и слишком символическим для менее серьезного.
Занимательный театр
Вторым блоком творческой лаборатории-театра по современной драматургии были «Театральные уроки», точнее мастер-классы для учителей, проводимые петербуржцем Борисом Павловичем и московским театральным педагогом Варварой Коровиной для преподавателей школ и вузов.
В самом начале одного из занятий ведущие попросили юных зрителей записать по пять слов в три колонки: в первую – эмоции, связанные с ожиданием спектакля, похода в театр или лабораторию, во вторую – эмоции во время спектакля, в третью – эмоции после увиденного. Для чего это делается? Для того чтобы сравнить впечатления одного ребенка с впечатлениями его сверстников, понять, что наиболее интересным кажется ему в спектакле, то, ради чего он и они идут в театр. Это, конечно, можно спросить и прямо, но такой вариант мониторинга более точный. Наконец, это упражнение помогает маленькому человеку понять, что спектакль – это процесс.
Когда присутствующих просят назвать свои слова, то наиболее частыми вариантами прогнозируемо оказываются «радость» и «интерес», хотя иногда звучали и достаточно неожиданные типа «Катя», «Триер» или «согласие с критикой». Другое подобное упражнение – это проверка педагогов: надо написать те слова, которые объясняют, зачем вы ходите в театр с учениками. Достаточно популярные из услышанных ответов: «воспитание» и «развитие».
Следом упражнение, вызывающее невольную улыбку у собравшихся: отметить те слова, которые, как им кажется, важны и для них, и для детей. Среди ответов – «приятное времяпрепровождение», «друзья», «общение» и «общество». У одного из участников совпало практически всё; впрочем, неудивительно – педагог работает со студентами-культурологами.
У этой методики, замечает Павлович, есть свои нюансы. Например, если проследить ответы, то можно заметить, что многие из них не имеет сами по себе тонкой привязки непосредственно к театру. «Дружба», «интерес», «развлечение» – разве нельзя то же получать и с помощью похода в лес? «Формирование театральных ожиданий дает более разнообразное удовольствие, – подытоживает руководитель отдела просветительских проектов БДТ имени Товстоногова. – Нужно понять, как сделать так, чтобы поход в театр не сводился к тому, что мы пообщались и заодно спектакль посмотрели, а чтобы спектакль переместился в рейтинге ребенка. Надо, чтобы поход в театр становился поводом для общения, а не наоборот».
«Театральные уроки» – самый короткий блок творческой лаборатории-фестиваля, он уместился в три дня, с 26-го по 28 ноября. Но сам фестиваль продолжается, и у зрителя есть возможность посмотреть оставшиеся спектакли, вышедшие некогда из «эскизов», – «Королеву красоты», «Зимы не будет», «У ковчега в 8» и «Наташину мечту».