И швец, и жнец, и… кузнец!

Не так давно менеджер проектов PR-агентства «Provokator» и просто хороший человек Ксения Лазарева прислала мне приглашение для участия в проекте «Журналист меняет профессию». Предстояла тяжелая работа – кузнецом. Я удивился: ну конечно, только такому «атлету», как я, и стоять у горнов. Но поскольку профессию кузнеца я с детства безмерно уважал, то отказаться от такой возможности просто не мог.

Всё самое лучшее – водителям

Утром мы собираемся на углу Танкистов и Большой Садовой. Я снова удивляюсь: за исключением меня и еще пары парней все остальные – хрупкие девушки да женщины, им только и ковать. Вообще женщины-кузнецы тоже есть в этом мире, только их еще меньше, чем мужчин-филологов. Это даже не Красная книга. Впрочем, кузнецов сейчас вообще мало. И это грустно: мне кажется, сложно найти в нашей стране профессию, которая бы так прочно ассоциировалась с Русью и богатырями – именно им выковывали оружия могучие мастера.

До мастерской художественной ковки «Кузнечный двор» рукой подать: надо свернуть с Танкистов и пройти по Большой Садовой до здания завода «Лакокраска», после чего снова свернуть, уже на 3-ю линию, и так идти до ближайшего поворота. В любом случае вам не даст сбиться с пути табличка, висящая почти на повороте. Пять минут ходьбы, если заторов не будет. Дело в том, что как раз в этой части Большой Садовой находится знаменитая барахолка, где можно купить практически всё что угодно – от томика «Дон Кихота» Сервантеса до граммофона за 50000 рублей.

Гроздь винограда на прицеле

Основное здание мастерской – «сталинская» постройка 1930-х годов. Не сказать, чтобы внешний вид ее бросался в глаза. Зато внутри настоящее богатство: образцы кованой мебели, висящие на решетке гроздья металлического винограда. Рядом с ними – наконечники копий. Разумеется, чисто декоративные. Дамы же могут оценить красоту роз – как с прямыми стеблями, так и с закрученными в спираль. Меня же более всего заинтересовали сделанные из подручных деталей фигуры снайпера и рыбака. Я потом не удержусь и спрошу у бодрого и вечно шутящего директора мастерской Андрея Скалозубова, не выставлялась ли одна из этих работ на арт-площадке «Лестница». Андрей Владимирович подтвердит – да-да, сотрудничали.

После того как мы осмотрим помещение, согреемся (ходите в гости к кузнецам!), Андрей кратенько напомнит нам о технике безопасности – и даже это он сделает шутливо («ну, под молот руки совать не надо!»). Теперь слово возьмет Мурад – на первый взгляд суровый, несколько сумрачный мужчина. Таких нельзя отвлекать во время работы, мало не покажется. Однако Мурад хорошо знает свое дело, не только практически, но и по истории может спокойно пробежаться, вспомнив, кто из известных людей интересовался кузнечным делом. Прелюдия закончилась, мы переходим в другое помещение: здесь нам предстоит выковывать деталь – небольшой шар. И эти шары очень похожи на виноградины...

Мурад

Кузнец сразу предупреждает нас: не думайте, что у нас бардак. Если вещи так лежат, значит они и должны так лежать. Ничего лишнего здесь нет.

Мурад начинает свой рассказ с плиты: сюда поступает воздух, позволяющий раскалиться качественному углю до 1200–1300 градусов. Кузнец температуру всегда отслеживает. В другой стороне помещения – наковальня. Наковальни бывают как с прямыми, так и с полукруглыми рогами. Много чего есть интересного, но всех интересует сам процесс. Сейчас начнется ковка виноградин.

Несколько ударов по железу – и мои коллеги невольно начинают отстраняться от Мурада. Он и сам предупреждает: смотреть, как ты куешь или куют другие, надо осторожно – окалина может в глаза отлететь. При этом ковать надо быстро и сильно – железо быстро остывает, практически за секунды. Не успел – будь добр снова в угли. А греется железо дольше, чем куется. При этом не стоит забывать и про температуру: металл может гореть. Кроме того, повторный нагрев железа не лучшим образом сказывается на качестве будущего изделия.

Мурад, как я и подумал, оказался строгим учителем: чуть что не так, он выхватывает молот и начинает исправлять ошибки, пока не поздно. «Знаете, чем чукча отличается от обычного горожанина? Тем, что у чукчи есть триста слов для обозначения оттенков белого снега. Если я говорю, что надо внимательно смотреть, значит, надо внимательно смотреть». Чуть позже, почему-то взглянув на меня, хотя не я в этот момент стоял у наковальни, он скажет, что раньше, когда можно было дать подзатылник ученику, обучение шло быстрее. Но сейчас XXI век. Стоящий рядом Андрей отшучивается: молодых кузнецов нельзя бить – и так мало осталось.

Александр

Этот кузнец, кажется, совершенно не похож на Мурада, он спокойный, размеренный. Он так же может выхватить молот, если что-то идет не так, но во всяком случае не строг. С ним мы – и уже я в том числе – выковывали гвоздь. Не маленький гвоздь, каким прибивают доски, а серьезный основательный гвоздь в полтора дециметра с толстой головкой. Как его сделать? Есть железо для ковки, плита, молот и наковальня. Наша задача в том, чтобы придать материалу форму параллелепипеда (изначально нам дается железный стержень цилиндрической формы) с острым концом. Делается всё очень «просто»: держишь один конец щипцами, а другим выбиваешь стороны – ударил, повернул на 90 градусов, снова ударил и т. д. Головка делается по следующему сценарию: раскаленный стержень вставляется в специальную форму, после чего по его торчащему из формы концу наносятся удары. Сказать легко, а сделать – трудно. После нескольких быстрых ударов начнет уставать и болеть рука: одно дело бить по гвоздю молотком, другое – бить по будущему гвоздю молотом. К тому же трудно успевать бить и одновременно поворачивать. Тем более в неудобных перчатках. Когда мне выдали мои, я немного «поковал», после чего обернулся к Александру: «Я в этих перчатках руку не чувствую, можете дать другие?» Кузнец, кажется, удивился, но мою просьбу выполнил. Теперь работать стало легче.

В общем, словам Андрея Владимировича о том, что после первой кузнечной практики у него руки распухли, я вполне верю. Вот и у меня правая рука потом немного поболела, но это стоило того. Теперь я могу сказать, что в своей жизни не только забил гвоздь, но и выковал. Пускай и не без посторонней помощи.

И снова Андрей

Скалозубов рассказывает, что работа «Кузнечного двора» – это не просто бизнес: «Все наши мастер-классы, которые мы проводим, служат только для популяризации народно-художественных промыслов и кузнечного мастерства. Кузнецов осталось очень мало, и мы должны много перенять, чтобы сохранить мастерство для потомков». У Андрея поинтересовались, сколько зарабатывает кузнец. Сначала он просто ограничился словами, что зарплата достойная, но журналисты настояли на конкретных цифрах. Оказалось, что новички могут рассчитывать на 25–30 тысяч. У тех же, кто умеет уверенно держать молот в руке, зарплата выше. Не стоит, конечно, думать, что кузнечное дело – это рай: работа тяжелая, неслабая нагрузка на легкие и почки (летом, по словам Александра, он пьет воду литрами – и без того жарко, а в мастерской еще сильнее). Но кто-то должен и этим заниматься.

После того как все энтузиасты выковали что хотели и получили свои поделки в подарок, состоялся «банкет»: самовар с чаем и очень вкусными сушками и конфетами. Просто, но так даже лучше. Может быть, поэтому, когда я вышел из мастерской, сразу почувствовал, что на улице холодно.