Их нравы глазами наших

Когда устаешь от политики, экономики, новостей из телевизора и аналитики из Интернета, а голове хочется отпуска (из серии «попой на стуле, душой на море»), прямая дорога в журналы Никиты Кожекина и Аллы Боголеповой. Красивые картинки, чудесные истории не про путешествия, но про жизнь в другой стране, полное в нее погружение, в ее каждодневный быт, мельчайшие детали которого описаны с живым интересом и любовью.

Пекарь Шон из города Дюваля

Никита Кожекин, больше известный в Рунете как Китя Карлсон, – программист, блогер, человек, успевший пожить и поработать в Японии, Австралии, Канаде, США. Сейчас его пристанище – маленький городок Дюваль в штате Вашингтон, расположенный недалеко от границы с Канадой. Маленький в буквальном смысле: в нем проживает чуть более трех тысяч жителей – городок тянет на маленький российский райцентр, который и городом-то назвать язык не повернется. Но тем не менее.

Иногда кажется, что удивительный этот человек проживает три или четыре жизни одновременно. Помимо работы в Майкрософте, Никита – волонтер-спасатель, турист, фотограф, любит принять участие в каком-нибудь марафоне (не там, где деньги собирают, а там, где бегают). Обо всем этом он рассказывает в своем блоге – kitya.livejournal.com.

Безумно интересно не только рассматривать его фото с ледниковых озер, из реликтовых лесов, с берегов лесных рек, но и вычитывать, открывать для себя какие-то новые детали жизни в маленьком городе в США. Путаница с налогами, проблемы, с которыми сталкивается домовладелец, рассказы о том, как живет и выживает в штатах малый бизнес, как сохраняют памятники архитектуры, даже если это простой деревянный сарай, который построен сто лет назад по какому-то специальному проекту, – всё это удивительно живо и интересно.

Но больше всего люблю его истории по тэгу «маленькие города». Особенно рассказы про рынок Дюваля, где местные фермеры продают то, что сами вырастили, надоили, спахтали, испекли, и про самих фермеров. Например, про Анн-Мари, у которой самый вкусный сыр среди всех маленьких молочных ферм в Америке. И когда читаешь эти истории, день за днем, не замечаешь, как многие из тех, о ком пишет Никита, становятся тебе родными. Новость о том, что пекарь Шон, про которого Китя писал на протяжении трех лет, веселый, вечно перепачканный мукой парень, приветливый и знающий о вкусах своих покупателей всё, закрывает свою пекарню, расстроила до слез даже меня, человека, который живет на другой стороне земного шарика.

«Мир меняется, мир не стоит на месте. Я часто пишу здесь о маленьком городе, в котором живу. И о талантливых фермерах, делающих свою работу. Первое, что меня поразило, когда я переехал в этот более деревенский регион, было то, что среди фермеров так много молодых людей. К сожалению, у всего есть обратная сторона. Среди фермеров так много молодых потому, что создать успешный малый бизнес очень сложно, и многие люди постарше уже разорились и ушли.

Но самое грустное я узнал несколько часов назад. Шон закрывает «Деревенский пирог». 18 октября, в следующую субботу, последний день.

Современные профессионалы-маркетологи обязательно скажут вам, что современный покупатель покупает на самом деле не продукт, а историю. Именно поэтому на упаковках йогурта в магазине напечатан красивый домик в деревне, улыбающаяся бабушка, яркая корова в зелёной траве. Это – сказка. Всегда рисунок, никогда не фотография, потому что все знают, что эта сказка – ложь, как и вся профессия маркетологов, а йогурт на самом деле делают на большом и сером заводе.

Хотел он этого или нет, но и Шон продавал сказку. У него была история. Простая история, наивная и очень американская. История о том, что простой деревенский парень из Монтаны может найти своё призвание. Может приносить людям счастье. Надо только очень-очень много работать.

Я познакомился с Шоном три года назад, когда он работал, раз в неделю выпекая пиццу на рынке. Его пицца была такая вкусная, что за ней скапливалась очередь, и её никогда не хватало на всех.

Брэнди, помощница Шона. Фото из ЖЖ Кити Карлсона

Два года назад Шон открыл свою собственную пекарню. Вы представляете, что такое создать пекарню, всю-всю, от начала до конца совершенно одному? Нам, жителям городка, было легко жаловаться на нерегулярные часы работы и непредсказуемый ассортимент. Но это не значит, что Шон мало работал. Совершенно наоборот. Рано с утра он ездил по фермам, чтобы купить запасы муки, овощей, ягод, мёда. За сахаром в магазин. Шон всегда покупал всё только местное, только самое дорогое и лучшее. Одновременно раскатывать руками тесто, следить за печью и говорить с клиентами тоже не каждому под силу, но Шон удивительно успевал делать всё. Иногда я возвращался с работы очень поздно и видел Шона в давно закрытой пекарне далеко за полночь, он мыл посуду и мёл пол. В выходные часто Шон запирался в пекарне, чтобы читать книги рецептов или варить варенье из свежих ягод про запас.

Шон умеет не только печь. Шон умеет быть удивительно дружественным к абсолютно каждому. Я иногда стучал к нему в закрытую дверь поздно вечером и Шон кормил меня абсолютно бесплатно чем-нибудь, что осталось после трудового дня. Как работает у Шона бухгалтерия, я понять никогда не мог, кажется, половина цен была случайной, а скидки зависели от настроения.

Со свежестью у Шона было строго: он никогда не продавал хлеб или булочки, которые выпечены больше чем несколько часов назад, и в пекарне не было холодильника, чтобы использовать всё только абсолютно свежим. Только свежее, только с утра сделанное, масло от коров Анн-Мари. Только свежие ягоды от соседней фермы из города Карнейшн.

Я никогда в жизни не мог подумать, что даже американские традиционные хлебные изделия, такие как маффины, сконы, утренние булки, и яблочные пироги, могут быть вкусными. Что во рту могут буквально таять ягоды, свежезапеченные в твороге с фермы моей соседки. Шон кардинально изменил мое мнение. Таких вкусных булок, как у Шона, я не ел никогда в своей жизни.

К сожалению, у всего есть обратная сторона. Я не видел больше никого, кто бы пёк такие вкусные булочки, потому что это экономически невыгодно. В стране, где магазины вроде Костко, продают огромные буханки хлеба за один доллар...

Шон устал и почти не имел возможности видеть свою семью больше года.

18 октября подходит окончание аренды здания, и пекарня Шона закрывается. Его место уже купили другие люди, владельцы нескольких ресторанов и другой пекарни в Сиэтле. У них есть и опыт, и бизнес-образование.

Но таких булочек, как с Шоном, без Шона и Бредни больше не будет. Вот и подошла к концу ещё одна сказка».

Лиссабон как лучший город на планете

Алла Боголепова

Алла Боголепова – журналистка из Москвы, сейчас главный редактор журнала «Женские секреты», колумнист «Московских новостей» и «Газеты.ру». Ее второй дом в Португалии, в Лиссабоне. Когда-то давно, приехав туда впервые, они с мужем влюбились в эту страну настолько, что решили пустить там корни. У них свое жилье в Лиссабоне, в районе Морария, который не так давно был криминальным и не очень уважаемым, а теперь всё больше становится богемным из-за старой архитектуры и атмосферы старого города. Читаешь ее живой журнал rosa-branca.livejournal.com и то хохочешь в ночи в кулак, потому что она пишет про трудности общения на двух языках с соседом, когда первый слабо понимает, чего хочет второй, а второй не понимает, почему в недоумении первый, то умиляешься красным крышам, котам и виду на Тежу. Рассматриваешь фотографии вещей с лиссабонского блошиного рынка и обещаешь себе заглянуть туда непременно, как только судьба подарит тебе встречу с этим прекрасным городом.

«Жизнь в Старом Городе любопытным образом меняет представление об излишествах и роскоши.

Вот, скажем, пить двадцатилетний портвейн без повода – это нормально. А курить – излишество. Потому что бутылка отличного винтажного порто хорошей марки и хорошего года стоит как четыре пачки сигарет.

Делать маникюр каждую неделю и через день укладывать волосы в парикмахерской – дело обыкновенное. Но набрать себе ванну и отмокать два часа в душистой пене, постоянно подливая горяченького, – это немыслимая роскошь.

Потратиться на камин или «саламандру» выгоднее, чем устанавливать отопление. Даже с учетом покупки дров.

На нашем ларго, как оказалось, до сих пор в ходу грелки, старые добрые грелки с горячей водой, которые кладут под одеяло, чтобы согреть постель. В общей сложности я прожила в Лиссабоне одну зиму – без отопления, но с ливнями, штормами и низкими ночными температурами. Пришлось научиться беречь тепло.

Лиссабон. Фото из ЖЖ Аллы Боголеповой

Или вот еда. Пойти в проверенный ресторан «на катаплану» дешевле, чем приготовить ее дома. Зато роскошный шатобриан – идеальная еда для домашнего ужина. Даже с учетом стоимости мяса.

До Лиссабона я вообще не задумывалась, откуда берется горячая вода в кране и почем киловатт электричества.

И не то чтобы я не могла себе позволить лить воду и жечь лампочки в Португалии – уж на это-то я зарабатываю. Просто когда видишь, как все вокруг стараются разумно расходовать ресурсы, начинаешь задаваться вопросом: а вот этот ночник – он непременно должен гореть? И так ли необходим телевизор «фоном»? А, кстати, он вообще нужен – за 52-то евро в месяц, если всё, что мне нужно, я могу прочесть и увидеть в Интернете?

Про автомобили, жрущие топливо и деньги за парковочное место, страховку и налоги, и говорить нечего».

Конечно, в ее журнале есть множество прекрасных историй о России, о поморах из Архангельской области, старых церквях и придорожных кафе, о работе, о политике, о коте Карлуше. Но все-таки Португалии там больше всего. Впрочем, если Португалию хочется чистую, без примесей, то всё это есть на их с мужем сайте Portuguesa.ru.