Заметки об истории

Поговорим об истории, о том, как она переплетена с современностью, как влияет на современность, в положительную или в отрицательную сторону.

Чем мы обязаны тов. Кирову?

В Харькове при большом стечении народа снесли памятник Ленину. Защитников монумента практически не оказалось. Только российское телевидение – его государственные каналы – обрушилось на харьковчан: «варвары, обезумевшие фанатики» и так далее. Однако мне кажется, что украинцев можно понять: для них товарищ Ульянов-Ленин – символ нерушимого союза республик свободных. То бишь СССР, куда они сейчас ни под каким видом не хотят, как не хотят ни в Евразийский, ни в Таможенный союзы. И вот таким образом они выразили свой протест.

Вообще защита Владимира Ильича российским телевидением выглядит несколько странно. Или всё, что ни делается на Украине, плохо? Но не так давно, выступая по поводу годовщины начала Первой мировой войны, президент Путин выказался в том смысле, что Россия вполне могла бы победить, если бы тогда в стране (как и сейчас, уточнил Путин) не действовали силы, желавшие своей родине поражения и в конце концов не добившиеся своего. То есть оценка вождя мирового пролетариата нынешним лидером страны была дана сугубо отрицательная. Тогда какой смысл защищать памятник ему, да еще и в другой стране, с которой мы находимся в состоянии странной войны?

Самое популярное в таких случаях оправдание: эта наша история, и мы должны принимать ее такой, какой она была. Правда, этот аргумент применяется только тогда, когда под угрозой оказывается какой-либо памятник советской эпохи. И никто при этом не вспоминает, что за первые сорок лет советской власти по стране покатились две волны уничтожения памятников. Сначала после переворота 1917 года снесли всё, что имело отношение к царственному дому Романовых. Чудом каким-то уцелел памятник Петру в тогдашнем Ленинграде. Заодно снесли памятники героям-полководцам прошлых веков. Например, памятник генералу Михаилу Скобелеву.

У нас в Саратове история вообще обернулась скверным анекдотом. У городского сада «Липки» стоял памятник императору Александру Второму в окружении аллегорических фигур: пахарь, священник, учительница. (Практически один в один эта композиция повторена при создании памятника Петру Аркадьевичу Столыпину.) Памятник Столыпину расположен так, что, когда опадает листва в садике радищевского сквера, он может видеть своего лютого врага –

В. Ульянова-Ленина, чей монумент со странно вывернутой рукой главенствует на Театральной площади. Так вот, когда памятник царю-освободителю снесли, большевики, как люди рачительные, отдали пьедестал под памятник грозному председателю ВЧК Феликсу Дзержинскому. А фигура из императорского окружения – сельская учительница – стала самостоятельным памятником первой учительнице в одноименном сквере.

Такой была первая волна сноса или перелицовки памятников. Вторая прокатилась по стране после разоблачения культа личности И. В. Сталина. Гигантские и не очень фигуры генералиссимуса в одночасье исчезли с площадей всех городов СССР. Операции проходили, как правило, ночью. Утром просыпались горожане и удивлялись: где же памятник вождю народов и отцу народов? А его нет, как будто и не было никогда. К чему я всё это? К тому, что не нам укорять кого-то в сносе памятников, если у самих рыльце в пуху.

Правда, остался один вопрос. Понятно, что памятников ни Сталину, ни его наркомам нет нигде (говорят, только в грузинском городе Гори сохранился), но за что, за какие грехи почти все наши города «украшают» фигуры коренастого человека во френче и галифе? Помню, зимой в Пугачеве я все допытывался у местных жителей, кому памятник поставлен: подойти ближе было нельзя – весь снег с привокзальной площади сгребали к постаменту. Ответ был по-пугачевски корректен: «Хрен его знает! На хрена тебе это надо?» И лишь по некоторым признакам – тому же френчу – узнал: это же Сергей Миронович Киров, в миру Костриков, мальчик из Уржума (была такая детская книжка). Точь-в-точь такой же стоит и у нас на пересечении Московской и Рахова. Чем Сергей Миронович заслужил честь стоять в центре Саратова? Скажем откровенно: ничем. Вот некоторые этапы его большого пути.

С 25 февраля 1919 года председатель временного революционного комитета в Астрахани, возглавляет подавление контрреволюционного мятежа: расстреляны рабочие выступления, в которых участвовало большое число красноармейцев.

24 мая 1919 года расстрелян крестный ход в прославление святого Иосифа Астраханского. В мае-июне 1919 года курирует арест и расстрел митрополита Астраханского Митрофана и епископа Леонтия.

В 1933 году вместе с Медведем и Кадацким входил в состав «тройки» Ленинградской области по рассмотрению дел о повстанчестве и контрреволюции с правом вынесения расстрельного приговора.

В 1934 году Киров году был застрелен Леонидом Николаевым. Большинство историков считают, что причиной была ревность. Однако старший патрон Кирова Сталин использовал его смерть для начала большого террора и одновременно прославления павшего борца. Города, области, поселки улицы, парки – чему только ни было присвоено имя Кирова. И до сих пор сохранено. Хотя, если вдуматься, не того масштаба был человек.

Редактор Поляков и стихи мальчика Высоцкого

Тут совсем недавно разгорелся еще один спор об истории России между главным редактором «Литературной газеты» Юрием Поляковым и вдовой Александра Солженицына Наталией Дмитриевной. Журналист Александр Минкин написал об этом подробно в своем блоге на «Эхе Москвы». Поводом стала подготовка к столетнему юбилею Солженицына. Поляков высказал свое мнение в лучших традициях семидесятых годов.

«Ажиотаж в связи с приближающимся столетием А. И. Солженицына, на мой взгляд, выглядит в какой-то мере неуместным. Не стану обсуждать литературно-художественные достоинства его творений, однако вынужден заметить: Солженицын не просто уехал в свое время из Советского Союза (а СССР, хотим мы того или нет, по сути одна из политических версий исторической России), но фактически призывал американцев начать против него войну».

Вдова Солженицына ответила: «Возмущена бесчестной клеветой. Вы не можете не знать, что в феврале 1974 года Солженицын был арестован, лишён гражданства и под конвоем выслан из страны. Об этом гражданам СССР сообщила центральная пресса. Если, зная это, Вы печатаете приведенные выше слова, значит Вы сознательно лжете. Если же Вы не знаете этого всеизвестного (по крайней мере в истории литературы ХХ века) факта, то странно, как Вы при этом возглавляете «Литературную газету». Будучи на этом посту, недостойно повторять клевету о призывах к войне, состряпанную против Солженицына 5-м управлением КГБ по борьбе с инакомыслием. Напротив, будучи в изгнании, Солженицын на долгие годы впал в немилость у американской прессы именно за то, что защищал историческую Россию».

Александр Минкин особенно обращает внимание на слова Полякова «СССР, хотим мы того или нет, по сути одна из политических версий исторической России». «Одна из политических версий» – это нечто приемлемое, вполне законное. Интересно, как отреагировало бы немецкое общество, если бы их газетчик написал: «Гитлеровский рейх по сути одна из политических версий исторической Германии»? В том-то и дело, что фашизм и большевизм были безумием, смертельной болезнью. Германии повезло, что у них это продолжалось 12 лет, и восстановление страны начали те, кто жил до безумия и знал, как надо. А у нас это длилось 70 с лишним лет. И когда кончилось, все живущие были детьми безумной версии. В гитлеровской Германии отменили только закон. Церкви не взрывали, собственность не экспроприировали. В советской России отменили закон, веру в бога, собственность, уничтожили миллионы лучших крестьян».

Еще Поляков вполне предсказуемо пишет о том, что история должна быть средством воспитания: «Наша основная задача заключается в том, чтобы отечественная история – военная, политическая и прочая (и в том числе, разумеется, история культуры) – работала на воспитание гражданина, ответственного за судьбу своей страны и понимающего, что Россия – это сверхценность».

Только дело в том, что в истории России, как и в истории множества стран, были не только белые, но и черные страницы. Сталин, коллективизация – это вполне понятно. А гражданская война – когда русские убивали русских – как ее оценивать, на чью сторону должен встать историк? Пугачев и Разин – они кто – вожди бунтовщиков или борцы за лучшую жизнь? Иван Грозный – собиратель земель русских или кровавый тиран? И так в глубину веков до великого героя Александра Невского, который бил немцев и шведов и одновременно был союзником Орды. Но Поляков не ведает сомнений, на чьей стороне быть.

Вот годичной давности «Литературная газета». На первой полосе – огромный портрет Сталина. И заголовок через всю полосу: «Другого Сталина у нас нет!» А под портретом – стихи Владимира Высоцкого. Да-да, того самого Владимира Семеновича – всенародно любимого, казалось бы, прочитанного и спетого до последней сточки. Откуда же тогда вот это:

«Имя Сталин в веках будет жить,

Будет реять оно над Землей,

Имя Сталин нам будет светить

Вечным солнцем и вечной звездой».

Ответ прост: стихи написаны на смерть Сталина. В марте 1953 года Высоцкому было 15 лет. Став человеком взрослым, он иначе писал о вожде народов:

«...А потом на карьере ли, в топи ли,

Наглотавшись слезы и сырца,

Ближе к сердцу кололи мы профили,

Чтоб он слышал, как рвутся сердца».

Это из «Баньки». А это из «Баллады о детстве»:

«В те времена укромные, теперь почти былинные,

Когда срока огромные брели в этапы длинные.

Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,

А вот живёт же братия – моя честна компания».

Юрий Поляков – редактор «Литературки» и обязан отвечать за каждую напечатанную в ней строку. Он не мог не знать истинного отношения Владимира Высоцкого к товарищу Сталину. Но раскопал где-то и поставил в номер строки, написанные подростком, почти ребенком. Это подло. Но на какие шаги не пойдешь, чтобы найти себе союзников в деле переворачивания истории с ног на голову.

Новая скрепа. Крепостничество

В этом году появилось в политической жизни страны новое понятие – духовная скрепа. По той причине, что ввел его в оборот сам Путин, все тут же принялись искать эти скрепы в окружающей нас действительности. Главной скрепой была признано присоединение Крыма и поднявшаяся почти до небес волна патриотизма. Теперь на все замечания о неудобствах нашей жизни скованные одной скрепой отвечают «Зато Крым наш». Но мне представляется, что сила этой скрепы ослабевает понемногу. Да, Крым наш, но что с того простому россиянину? Доллар и цены лезут вверх, растут налоги, звучат речи о том, что эти налоги малы, надо бы побольше, исчезли деньги Фонда национального благосостояния и Пенсионного фонда. Когда в умах россиян произойдет соединение этих двух явлений, когда придет понимание, что Крымнаш дорого обошелся рядовому гражданину страны, эта скрепа таковой быть перестанет. Потому уже сейчас идет поиск новых скреп. В ходе этой изнурительной умственной работы великое открытие сделал глава Конституционного суда Валерий Зорькин: «При всех издержках крепостничества именно оно было главной скрепой, удерживающей внутреннее единство нации».

Понятно, что где крепостное право, там и монархия. Не зря же Жириновский заговорил о выборах царя. Только его монархизм, по-моему, почерпнут из комедии «Иван Васильевич меняет профессию». Но люди более серьезные задумались, какой же у нас сейчас строй, если обе палаты парламента суть декорации, парламентские партии с напряжением прислушиваются к любому звуку из Кремля и старательно выполняют все указания администрации президента. Получается, что у нас то ли автократия, то ли, пользуясь термином философа Дугина, цезаризм. Ну и при таком строе вполне возможно вернуть крепостное право. При этом интересно, что экстравагантное замечание Зорькина вызвало куда более активную дискуссию, чем возможность нашей страны вернуться на рельсы цивилизованного развития.

А так всё ясно. Царь – сами понимаете, кто. Вице-царь – Никита Михалков, дворянство – из сотрудников спецслужб, об этом свое время рассуждал генерал Виктор Черкесов. Правда, некоторые потенциальные дворяне предпочли бизнес – бывший полковник Сечин, например, или бывший генерал Якунин. Непонятно, из кого крепостных набирать – в деревнях почти никого не осталось. Из офисного планктона? Я предлагаю для начала закрепостить участников патриотических митингов. Они так любят власть, что будут согласны на всё. Правда, не очень понятно, что они могут делать, кроме как кричать здравицы власти.