Надежда Шахматова:
В последние два десятилетия фразы «по данным социологических исследований», «социологи прогнозируют» стали употребляться довольно часто. В чем причина популярности социологии? Как проводятся социологические исследования, результатами которых нас когда пугают, а когда радуют? И самое главное – стоит ли результатам таких исследований доверять? Об этом мы поговорили с директором центра региональных социологических исследований СГУ им. Н. Г. Чернышевского, доктором социологических наук, профессором кафедры прикладной социологии социологического факультета Надеждой Шахматовой.
– Надежда Владимировна, профессия социолога появилась в нашей стране сравнительно недавно. Чем занимаются социологи? Где они могут найти применение своим навыкам после окончания университета?
– Вы правильно заметили, что социология у нас появилась сравнительно недавно – примерно в начале 90-х годов прошлого столетия. А на Западе социология существовала всегда. И у нас, кстати, до революции тоже была. И кандидатские защищали, и докторские. Питирим Сорокин защищал докторскую диссертацию по социологии в 1917 году.
Социолог активно работает во время избирательных кампаний в качестве имиджмейкеров. Существенный минус такой работы в том, что она имеет свои временные рамки. К услугам социолога обращаются только во время повышенной политической активности.
Помимо этого, социолог может отслеживать общественное мнение по самым разным вопросам. Этим занимаются постоянно функционирующие социологические компании, такие как ВЦИОМ, «Левада-Центр», «Ромир» и многие другие.
Социологи могут найти себя в экономике. Они занимаются анализом рынка потребительских услуг, анализом сегментов рынка, рыночной конкуренции между товарами и фирмами, степени эффективности рекламы и продвижением товаров.
– А как же раньше обходились без социологии, без социологов?
– Социология как зеркало. Всё, что есть, то оно и отразит. Другое дело, что это зеркало востребовано только тогда, когда хотят увидеть то, что происходит на самом деле. В нашей стране такое зеркало долгое время было ненужным, так как вся идеология строилась на том, что мы видим то, что хотим видеть. Вот эта разница между реальностью и идеологией и заставляла отказываться от этого зеркала. Хотя всем известна поговорка: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива». Но обиды были в первую очередь на зеркало. Все проблемы, которые есть в обществе, – всё это область изучения социологии.
– Вы перечислили три крупных центра, которые занимаются проведением социологических исследований. Я так понимаю, что их вовсе не три. Есть еще множество мелких фирм. Как понять, какой из центров заслуживает доверия?
– Для этого должна быть культура пользования социологической информацией. Или хотя бы представление о ней. Объективность информации должна быть подтверждена данными о выборке (сколько и кого было опрошено), данными о том, с помощью какого метода проводилось социологического исследования (если это анкетирование, то данные анкет, формулировки вопросов; если это интервьюирование – тогда записи разговоров). Только тогда можно говорить о репрезентативности исследования. Но самое главное – это данные о выборке и об инструментарии.
Хочется отметить, что сейчас в нашей стране уровень проведения таких исследований заметно вырос. Откровенной халтуры уже встречать не приходится. Так что цифрам можно доверять.
Другое дело, что каждый может интерпретировать полученные результаты по-своему. Это дело совести. Зеркало есть зеркало, а вот что дальше делать с отражением в этом зеркале – личное дело каждого. Поэтому не всегда можно доверять сделанным выводам. Стакан может быть наполовину пустым или же наполовину полным.
В начале 90-х годов появлялось в России множество социологических и маркетинговых фирм, и они были очень не профессиональными. Доходило даже до того, что в таких фирмах говорили заказчикам: «Если вы заплатите больше, то и результаты для вас будут лучше». Это самый яркий пример. Я лично с этим сталкивалась в начале 90-х годов. Сейчас же социологическое образование окрепло, появилось всё больше людей, которые имеют представление о том, какие требования предъявлять к социологическим исследованиям и как полученными результатами пользоваться. В наше время на рынке социологических услуг шарлатанов найти трудно. Со временем все они отсеялись.
– Ни для кого не секрет, что бывают и такие случаи, когда разные социологические центры, фирмы, службы описывают одно и то же явление, одну и ту же проблему совершенно по-разному. Как вы можете это объяснить?
– Согласна, такое может быть. Цифры могут отличаться, но общей должна оставаться тенденция. Кто принимает участие в опросах? Люди! А людям свойственно отвечать на вопросы не всегда правдиво – говорят не то, что есть на самом деле. Поэтому в первую очередь надо смотреть на выборку. Если выборка большая, то все случайности, вранье каждого респондента взаимно погашаются, и главные тенденции все равно выходят на первый план.
Некоторые различия в исследованиях одной и той же проблемы могут быть и из-за степени точности. Разный инструментарий – разная степень точности. Есть данные, которые мы получаем, например, с десятипроцентной степенью точности. Это считается слабой репрезентативностью. Сейчас объясню, что это значит. Например, мы говорим, что 25 % предпочитают то-то. Учитывая 10-процентную точность, приходим к выводу, что в реальности данные могут колебаться от 15 до 35 %. То есть плюс-минус 10 %. Стандартная степень точности составляет плюс-минус 5 %. Есть и повышенная степень точности. Она используется в маркетинговых исследованиях при сегментации рынков для изучения потребностей населения. Повышенная степень точности используется также в политических исследованиях – эксит-поллах, например. В таких исследованиях степень точности составляет от плюс-минус 3 % до плюс-минус
1 %. Точность в 1 % труднодостижима, а уж 100 % точности просто не бывает.
Если же в исследовании одной и той же проблемы разными социологическими службами не прослеживается общая тенденция, пускай и с разной степенью точности, то тогда какая-то фирма допустила ошибку. Либо не тот инструментарий был, либо маленькая выборка у кого-то была (при маленькой выборке нельзя экстраполировать выводы на всех).
Важную роль играет формулировка вопросов. В своей книге «Демоскопия» Элизабет Ноэль, женщина, которая создала первый в Европе частный институт социологических исследований, описывает пример влияния неправильной формулировки вопроса на результат. Элизабет по заказу фирмы изучала, какие пледы стали бы пользоваться спросом у населения – белые или черные. Большинство выбрало вариант ответа «белые». Но когда эти белые пледы завезли, их никто покупать не стал, потому что они слишком маркие. Ошибка была в формулировке вопроса. Элизабет спрашивала у респондентов, какие пледы им нравятся. А надо было спрашивать, какие пледы они были бы готовы купить. Согласитесь, разница между «нравятся» и «готов купить» существенная. Многим нравится белая обувь, но далеко не каждый купит ее и будет носить весной и осенью, так как туфли быстро станут черными. Социологи должны задавать те вопросы, ответы на которые помогут решить проблему. Бывает же часто так, что спрашивается одно, а подразумевается совершенно другое. Для предупреждения этой ошибки вопросы проверяются на валидность (от англ. valid – «пригодный». – Прим. ред.).
– Надежда Владимировна, отличаются ли чем-нибудь социологические опросы, проводимые в России, от тех, которые проводятся в Европе, в Америке? И если отличаются, то чем конкретно?
– Сегодня социологи во всем мире занимаются примерно одними и теми же проблемами. Раньше, когда преподавали социологию в университетах, много говорили о национальных школах. Сейчас это понятие постепенно утрачивает свое значение. Сегодня мы пользуемся одними и теми же технологиями, что и наши коллеги в Европе или Америке, одними и теми же терминами, которые заимствуем друг у друга (вот термин «выборка» появился в России, а потом его стали активно использовать и социологи в других странах). В зависимости от ситуации проблемы могут видоизменяться. Но суть не меняется. Безработица, пьянство, наркомания, проблема насилия и так далее есть во всех странах мира.
Отличие социологии на Западе от социологии у нас в России в том, что там больше используются не количественные методы, а качественные. Обращаю внимание, что качественные – это не потому что хорошие, а потому что не количественные. Массовые опросы на Западе проводятся несколько реже. У них более модно, что ли, проводить глубинное интервью, биографическое интервью. Эти методы относятся к микросоциологии. Они стараются анализировать личность, ее взаимосвязь с окружающим миром. Они опрашивают троих, пятерых респондентов, но не больше десяти. Уже пять таких респондентов – много. Появилось даже такое направление, как клиническая социология. Мы тоже пробовали заниматься этим направлением, но оно у нас не пошло. В клинической социологии социолог разбирает всю жизнь респондента, лезет ему в душу. Это налагает на него ответственность и обязывает помогать всем чем можно. Клиническая социология предполагает синтез социолога и социального работника. На Западе на проведение таких исследований выделяются значительные суммы. В России же на это денег не выделяют.
На Западе в исследованиях активно используются телефонные опросы. Мы же такие методы использовать не можем. Дело в том, что репрезентативными результаты таких опросов могут считаться только тогда, когда телефонизировано не менее 70 % населения. Причем не имеются в виду мобильные телефоны. Сегодня этот номер есть, завтра его нет. По ним база данных не создается. До появления мобильных телефонов у нас степень телефонизации достигала в лучшем случае 50 %.
– Надежда Владимировна, можете привести пример, когда социологическое исследование помогло решить какую-нибудь социальную проблему?
– В свое время мы проводили исследования по качеству труда в трамвайно-троллейбусном управлении. Руководство организации прислушались к тем результатам, которые мы им предоставили по итогам исследования и немного изменили график работы водителей и кондукторов. Нам приходилось опрашивать и киоскеров, которые продают газеты и журналы в киосках. Их руководству хотелось узнать, почему такая большая текучесть кадров. Оказалось, что на текучку кадров влиял вовсе не график работы, а то, что киоски были не отапливаемыми. Было множество и других исследований населения Саратовской области и не только.
Кроме этого, наш центр проводит постоянно опросы студентов и преподавателей СГУ о патриотизме, о медицинских услугах, о сбережении здоровья. Мы предоставляем результаты в ректорат, а они потом принимают те или иные управленческие решения.
– Какой в вашей практике был самый необычный опрос?
– Самое необычное исследование – опросы проституток. Это было в 90-е годы, когда о существовании данного явления впервые заговорили в открытую. Тогда даже шла речь о легализации проституции. Это было очень трудно сделать и очень волнительно. Трудно было обеспечить безопасность интервьюеров. Тогда нам в обеспечении безопасности помогла милиция. Этому опросы предшествовала длительная подготовительная работа. Сами девушки на вопросы отвечали с удовольствием. Им понравилось, что им уделили внимание со стороны правительства. Это был самый необычный опрос. Через какое-то время мы проводили повторный опрос проституток. Тут уже всё было гораздо проще, и каких-то глобальных мер по охране интервьюеров не предпринималось.
– Вы стоите во главе Центра региональных социологических исследований уже далеко не первый год. Что представляет из себя центр сегодня?
– Наш центр – это инновационная площадка. Он позволяет соединять учебную и научную деятельность. В этом, я считаю, его уникальность. Наука для студентов-социологов – неотъемлемая часть профессиональной деятельности. Студенты-социологи и сотрудники центра могут обрабатывать результаты опросов не вручную, как это делают в некоторых других социологических центрах, а с помощью лицензионной компьютерной программы «SPSS». Это программой пользуются социологи во всем мире.
Быть социологом означает обладать особым стилем мышления. Для социологов нет каких-то закрытых или постыдных тем. Социологи как врачи. Они могут разговаривать о чем угодно и судить непредвзято. Социолог никогда не будет односторонне и однолинейно мыслить. Социолог понимает, что на каждый факт влияет огромное количество факторов. Всему этому не просто научиться. Вот центр как раз помогает все вышеназванные качества настоящего социолога приобрести еще в процессе учебы. Лучшее доказательство этого – то, что выпускники социологического факультета работают во ВЦИОМе, в социологических центрах во Франции, в Германии, в разных маркетинговых компаниях.